Нападение Неподалеку от города – даже шум машин сюда приглушенно, но долетал, – в лесу-заповеднике находилось место под названием «Пятачок», где пересекались и снова разбегались под разными углами пять дорог. Именно здесь начинался и заканчивался марафон. Сейчас там стоял раскладной столик с разложенными на нем списками, свистками, вымпелами. Судьи – физруки и преподаватели, кто помоложе и поспортивнее, – толпились вокруг. Таня все-таки уговорила брата не провожать ее до самого стола, не позорить уж окончательно в глазах одноклассников, и теперь бесхитростный Абрек заливисто лаял ей вслед с опушки леса. Возле отметки старта толпились, разминались, поддевали друг друга ребята с ее параллели. Они появление Милич проигнорировали, зато от стола помахал, подпрыгивая, Маго. В руках у него были ножницы и флажки. Таня направилась к нему, но для этого пришлось пройти мимо Даши Зиминой. Та, гордо подбоченясь в окружении одноклассников, демонстрировала всем свой черно-белый спортивный костюм с названием бренда, вписанным во все мыслимые и немыслимые места. Ее ядовито-зеленые кроссовки тоже, по всей видимости, были очень круты. Даша смерила взглядом фигуру Тани, особенно бедра, и закатила глаза: – О боги, как теперь это развидеть?! – Привет, ты чего тут? – Таня поспешила переключиться на младшего товарища. Угушев выглядел слегка запыленным, старенькие кроссы были перепачканы грязью – забег у младших давно закончился, – но невероятно бодрым и полным сил. – Да у нас двое загрипповали, вот я за них и бегаю, – отчитался Магомет. – Ну чтобы по очкам от параллельных не отстать. За одного уже готово, а за второго сразу не пустили, велели отдохнуть. Вот жду. Милич вздохнула, и чуткий Маго посмотрел на нее сочувственно. – Я бы и за тебя сбегал, даже с удовольствием, у старших трасса интересней. Но не разрешат. Слушай, ты просто пройди нормальным шагом, и все дела. Там в одном месте через овраг нужно перебраться, и еще водная переправа – дурацкий ручеек по камушкам перейти, легкотня. Главное, следи за указателями и не сбейся с маршрута. И еще, слушай… – Он привстал на цыпочки и перешел на шепот. – Платон уже выдвинулся по твоему маршруту, он тут помогает за порядком приглядывать. Ты его догонишь, и вместе пойдете, уж он не заблудится. – Да нормально я ориентируюсь! – сердито побагровела девочка. – Что вы все со мной как с калекой какой-то! Но Маго и не подумал обижаться, улыбнулся от уха до уха и умчался здороваться с Абреком. В это время объявили старт, и уже через пару мгновений Таня стояла у столика одна, глядя на спины своих одноклассников. Она не побежала – всю дорогу клялась брату, что не будет напрягаться, – просто пошла следом за остальными быстрым шагом. За пределами «Пятачка» Таня внимательно изучила развешанные на ветках бумажки с цифрами, еще через десяток шагов свернула на широкую тропу и зашагала по ней, радуясь хорошему дню, золотой осени и еще непонятно чему. Препятствий особых не наблюдалось, она только пару раз неловко переползла через трухлявые стволы давно рухнувших деревьев, радуясь, что никто ее не видит, и вдруг угловым зрением заметила кого-то, притаившегося за сосновым стволом с обломанной верхушкой. Сердце оборвалось, рука сама собой потянулась к кармашку с мобильником, но тут фигура сделала шаг вперед, и Таня узнала Майского. – Ты чего тут? – выдохнула сердито. – Или уже приустал? – Нет, ножку подвернул, понимаешь ли, – довольно издевательским тоном отозвался Паша. – Подумал, чего бегать, если можно просто дойти. Ты же вот не торопишься. Таня неопределенно хмыкнула. Действительно, зачем бегать, если нужно лишь добраться до финиша хотя бы до ночи? Впрочем, умей она бегать быстро и не задыхаясь, наверняка сейчас целенаправленно неслась бы вперед. – Чего тебя вообще на марафон понесло, я не понял? – поинтересовался Майский. Подстроился к ее шагу и тщательно уложил пятерней пшеничный чуб. – Сама же говорила, что болеешь часто, что сердце… – Физкультура мне разрешена, – выпалила Таня. Она терпеть не могла обсуждать свое здоровье. – Значит, должна и в спортивных мероприятиях участвовать, вот так! Тут она споткнулась о корень и пропахала бы носом тропинку, не подхвати ее Паша сзади за одежду. – Ну отпроситься-то легче легкого было. В гимназии над нами трясутся, никто не стал бы возражать. Девочка шумно вздохнула. В самом деле, почему она так не сделала? Такая уж, видимо, родилась – исполнительная, не любит отрываться от коллектива. Правда, и вливаться в него не умеет, так, бредет параллельным курсом… – А, понятно, – изменившимся голосом произнес Павел, хотя она вслух ничего вроде и не сказала. – Что тебе понятно? – всполошилась Таня. – Так вон же. Майский указал вперед – они как раз выходили с тропы на официальную дорожку, а на краю ее, облокотившись спиной о дерево, ждал Платон. Милич скосила глаза на одноклассника: он побледнел и набычился, как бы еще в драку не полез. Через подобное она уже проходила, но привыкнуть так и не смогла. Сказала как можно мягче: – Его мой брат – а он ужасный паникер – попросил на всякий случай за мной присмотреть. Мы же все вместе общаемся… Паша глянул на нее с такой обидой, что она захлопнула рот. – Я, что ли, не мог за тобой присмотреть? Даже сам додумался, что тебе в лесу будет тяжело. Ладно, ничего не попишешь. Он в самом деле крут. Свернул и начал прокладывать себе локтями путь среди густой лесной поросли. – Да не в этом дело! – крикнула она уже Паше в спину. Подождала немного, махнула рукой и с облегчением ступила на утоптанную дорожку – ощущение вибрирующей почвы под ногами порядком нервировало. Воронцов улыбнулся ей и не стал расспрашивать насчет сбежавшего кавалера. – Привет, как Вика и ее мама? – выпалила Таня с ходу. Вчера, когда ребята разошлись из больницы по домам, Платон с разрешения главного врача остался в отделении вместе с Викой, ее отцом и матерью, которая то рвалась куда-то, то заметно слабела, начинала бредить и звать обеих дочек. – Все в порядке, – успокоил Воронцов. – Ближе к полуночи крепко уснула, и с утра ей гораздо лучше. Вику мы уложили спать на соседней кровати, а потом я долго разговаривал с ее отцом. – Ты ему рассказал?.. – Ну не все, конечно. Но многое. Иначе трудно было объяснить, что вообще происходит. Знаешь, он ведь помнит всех нас, осматривал каждого десять лет назад. И помнит, что происходило тогда в больнице, – это уже мне интересно было послушать. – А что происходило? – По тону парня Милич смекнула, что Викиному отцу было о чем рассказать. Платон, заметив, что она слегка задыхается, протянул девочке руку, в которую она с готовностью вцепилась. – Персоналу с нами нелегко пришлось. Мы боялись людей, окон, больших помещений, незнакомой мебели, даже друг друга. Пришлось им задействовать всякие подсобные помещения без окон, стелить матрасы на полу и ставить ширмы. А когда попробовали на ночь погасить свет, мы подняли такой вой, что пациенты на других этажах пришли в ужас. Но самое удивительное, что одного из нас попытались похитить. – Как?! Кого? – Маго, – улыбнулся Воронцов. – Кажется, этот парень умел влипать в истории с момента появления на свет. Это было в ночь на пятницу… – Когда нашли меня, – вздрогнула и покрылась мурашками Таня. Платон успокаивающе похлопал ее по плечу. – Да, в первой половине ночи. Тебя тогда еще не доставили в больницу, так что нас было трое. Нас разместили на одном этаже, но в разных помещениях, к каждому кого-то приставили. Маго положили в сестринской, дежурила там пожилая санитарка, часто отлучалась в туалет. Шла назад к Маго и вдруг увидела, как кто-то в белом халате выходит из сестринской и в темпе направляется к выходу из отделения. Подумала, кто-то из врачей, огорчилась, что проштрафилась. Приходит на свой пост, а ребенка нет. Она закричала, подняла тревогу, с поста позвонили в охрану. Пока в темноте все метались по этажам, похититель смылся. А нашего Маго нашли в бельевой и с огромным трудом отловили – он прятался за тюками с бельем, шипел и кусался. Но все же поймали, осмотрели и обнаружили, что у него пару минут назад брали кровь. Вот такая история. – Ничего себе… Маго это понравится. Уже рассказал ему? – Не успел… Тут Таня снова споткнулась, хорошо, Платон поддержал. Она так заслушалась, что не заметила, по какой разбитой колее они шагают – словно танк прошел. В глубоких траншеях стояла бурая вода, передвигаться можно было только по каменистой обочине. По ней Милич и шла – удивительно, как до сих пор не свалилась. – Давай ты будешь смотреть только под ноги, потому что маршрут твой я знаю, – намекнул ей Воронцов. – И лучше молча. В общих чертах я уже рассказал. Все равно сегодня соберемся и обсудим. – Вичка придет? – Если сможет. Ее мама теперь то мучается из-за вины перед одной дочкой, то рвется искать другую. От нас требуют все новых сведений. Маго взял у другой Виктории адрес почты, но пока нет четкого плана… Так, умолкаю… Это Таня в очередной раз заслушалась-задумалась и едва не потеряла равновесие. Некоторое время шли молча, а раздолбанная колея все не думала заканчиваться. Вдруг Платон дернул Таню за руку и засунул за свою спину так стремительно, что она, конечно же, врезалась в него. Парень застыл на обочине. – Ой, что такое?.. Понедельник молчал, и она осторожно выглянула из-за его плеча. Ойкнула, увидев шагах в пяти ту самую тетку, которая порезала их дверь. Но теперь по сторонам от нее стояли два амбала, один – лет под тридцать, другой – моложе, почти пацан. Но оба квадратные, в натянутых по самые глаза черных шапках. – Эта? – спросил старший, бесцеремонно тыча пальцем в Таню, прежде чем Платон снова заслонил ее. – Во, она, она! – обрадованно закивала женщина. – Слышь, цыпа, – заговорил амбал, обращаясь к Тане, хоть и не видел ее в этот момент. – Давай по-быстрому сделай то, что от тебя просят. Не создавай никому проблемы, лады? – Что им от тебя нужно? – чуть поворачивая голову, шепотом спросил Воронцов. – То, что я подумал? Милич закивала, потому что от страха у нее перехватило горло. – Ну, давай-давай! – фальцетом заверещал младший, непрерывно вертя головой по сторонам. Таня не сомневалась, что должна сказать то единственное слово, в котором нуждалась женщина, – ведь ситуация серьезная. Она задышала ртом, пытаясь прогнать нервный спазм. Ей бы чуток времени… но амбалы торопились. – Скажешь, коза? – рыкнул старший, и в руках его словно из воздуха возник нож с тонким жутким лезвием. – Да, да… – сипло выдавила девочка. Получилось тихо и невнятно, едва ли ее услышали. – Она не скажет, – на удивление спокойно произнес Платон. Завел назад руку, сжал на мгновение Танино запястье, потом слегка оттолкнул, словно понуждая бежать. Но она знала, что из этого ничего не выйдет: ноги сделались ватными, перед глазами группировалась темные шары и точки, мешали видеть. Старший что-то заорал, шагнул вперед, но Таня не разобрала слов из-за нарастающего гула в голове. Она из последних сил отыскала глазами женщину, открыла рот, собираясь сказать: «Прощаю», но полная тьма подступила быстрее. Очнулась она уже в другом месте, елки и березы окружали ее со всех сторон. Таня лежала на траве, шею и руки холодила роса. Тетка в перепачканной куртке, опустившись рядом на корточки, трясла ее за плечи и лихорадочно шарила руками по одежде. В паре шагов от них стоял, чуть подавшись вперед, Платон – старший амбал заломил ему руку. Второго что-то было не видать, хотя нет, валялся под кустом. – У тебя есть с собой таблетки? – поймав взгляд Тани, пояснил Воронцов действия тетки.