Голубые глаза Роско выпучились. Его тело дёрнулось, спина непроизвольно ссутулилась. Его толстые пальцы царапали горло, пытаясь открыть проход воздуху. Он не мог вздохнуть, не мог втянуть в лёгкие достаточно кислорода для нормального вдоха. Блэк встал лицом к лицу с ним, глядя в эти налившиеся кровью глаза. — Уходи, — прорычал Блэк, сверля его взглядом. — Я тебя уложу нах*й, если не уйдёшь. Он говорил это в равной степени и Роско, и остальным. Кто-то кинулся на него из-за турников. Руки сомкнулись на нем сзади, схватив за шею. Блэк не колебался. Отбросив локоть назад, он ощутил, как нос мужчины позади него ломается с удовлетворительным хрустом. Он с ударом обернулся, заставляя отпустить себя и сопровождая атаку ударом тыльной стороны руки. Третий мужчина ввязался в драку, и Блэк откинулся всем весом назад на парня, которого только что ударил, используя его как опору и прижимая к турникам. Он обеими ногами пнул нового нападавшего в грудь, отбросив его на цемент. В процессе он отвесил третий удар парню со сломанным носом, жёстко впечатывая его череп в металлические трубы, которые использовались для подтягиваний. Когда Блэк выпрямился, обладатель сломанного носа соскользнул на землю, вырубившись. Четвёртый парень приблизился к Блэку прежде, чем тот успел перевести дух — лысый мужик с толстой шеей и обильно татуированным лицом. Блэк повернулся, выполняя низкий пинок наотмашь со всем своим весом. Он нацелился в коленный сустав новенького сбоку. Здоровяк с татуированным лицом с криком упал. Когда он грузно приземлился на колени, снова закричав, Блэк выполнил очередной пинок — в этот раз повыше и целясь ему в горло. Тогда здоровяк упал по-настоящему, задыхаясь на земле. Четверо готово. Ну, три с половиной. Если Роско оправится от того удара по горлу, он может все ещё быть в деле. Темноглазый парень, который наблюдал за ним из-за Роско, теперь улыбался. Блэк следил за ним, поворачиваясь по кругу и держась спиной к тюремному забору. Взглянув направо, он увидел Пса, Истона, Фрэнка и Девина, с топотом несущихся по земляной тропинке. Фрэнк и Истон хотя бы уравняют положение дел. И они были лишь частью вождей. Блэк посмотрел на оставшихся арийцев. — Все кончено, — сказал он. — Вы получили свой ответ. Оставьте меня в покое, бл*дь. Низковатый мужчина с темными глазами и татуировкой орла на шее шагнул вперёд. — О, ничего ещё не кончено, вождь, — сказал он, улыбаясь. Блэк посмотрел на него, ощутив холодок, пробежавший по его шее. Он уже собирался ответить, когда его прострелило внезапной, ослепляющей болью. Она взялась из ниоткуда и была такой мощной, что от неё сжались челюсти и напряглась каждая мышца в его теле, точно его ударили электрошокером. Блэку потребовалось несколько секунд, чтобы осознать — это исходит от ошейника… затем ещё несколько секунд, чтобы понять, что он ничем это не провоцировал. Кто-то дистанционно управлял этой штукой. Боль усилилась. Она сделалась такой сильной, что он закричал. Каждые несколько секунд она усиливалась снова и снова. Все его тело забилось в конвульсиях. Ощущалось все так, будто разряд электричества вибрировал в его костях, сотрясая их так сильно, что они могли расщепиться в его плоти. Блэк никогда ничего такого не испытывал, даже когда его пытали на Старой Земле. Боль была такой сильной, что вся его нервная система впала в шок. Теперь он даже не мог кричать, не мог издать ни звука. Он не мог думать, не мог видеть. Он не мог контролировать собственное тело. Он не понимал, где находился, и даже то, стоял ли он ещё на ногах. Когда наконец отпустило, Блэк стоял, опираясь на колени и руки. Он смотрел в бетон, стараясь перевести дух. Он все ещё не мог видеть. Перед глазами все размывалось от вибрации того, что с ним сделал ошейник. Его руки тряслись, его ладони тряслись, его сердце готово было взорваться в груди. Блэк сумел оттолкнуться руками, встать только на колени и схватиться ладонями за ошейник — не стягивая его, просто держа. Подняв взгляд, он увидел трёх нацистов, стоявших над ним. За их телами он видел вождей, которых удерживали охранники с полицейскими щитами и дубинками. Что-то в этой картине вызвало резкое, предельно ясное понимание. Охранники тоже в этом замешаны. Пожарная тревога была фальшивой — повод минимизировать количество свидетелей. Что бы это ни было, белые расисты служили лишь мальчиками на побегушках. Разум Блэка осознал ситуацию меньше чем за секунду. Он видел ограниченность своих вариантов ещё до того, как заметил, что вождей отгоняют к главному зданию. И все же инстинкт выживания был сильнее. Блэк постарался подняться на ноги, но темноглазый ариец с татуировкой орла сшиб его назад резким перекрёстным ударом по лицу, умело согнув свой торс. Удар едва отложился в сознании сквозь лютую боль от ошейника, но мгновенно пресёк его попытки подняться. Когда Блэк попытался встать во второй раз, ошейник на его горле вновь вспыхнул. Его разум отключился от шока. Боль была такой интенсивной, такой неукротимой, что Блэк даже не распознал в этом ощущении боль, пока все его тело и разум не забились в жёстких конвульсиях. За долгие секунды… или минуты… или часы… или даже дни… он забыл, кто он, как сюда попал, что он делал. Он не мог пошевелиться, не мог ничего вспомнить. Он лежал на цементе, сомневаясь, что жив ли он вообще, и на какой планете он находится. Кожа на шее казалась обуглившейся, как будто ошейник теперь располагался прямо на кости. Какая-то часть его гадала, не так ли ощущается сожжение заживо. Другая часть его гадала, узнает ли Мири когда-нибудь, что с ним случилось. Блэк звал её в этой темноте, снова и снова крича её имя… Он был практически уверен, что не выживет. Он ни при каких условиях не сумеет пережить ещё хоть минуту этого. И все же он переживал. Секунды… минуты… такие длинные в этой бесконечной растянутости похожей на смерть боли… и Блэк наконец услышал, как кто-то кричит в ответ. Потребовался ещё долгий промежуток тишины, прежде чем Блэк осознал, что этот кто-то — он сам. Глава 12 Не кто, а что Прошло время. Я не знаю, сколько. Я помню, что мало что осознавала. Остаток той ночи и большую часть дня я просидела в ярко освещённом конференц-зале, окружённая копами в штатском. Некая менее сознательная часть меня знала, где я находилась. Некая ещё менее сознательная часть меня знала, что нужно проверять часы каждые несколько минут, отсчитывая время до того, когда Декс и Кико войдут в эту дверь, и когда Энджел и Ник доберутся сюда вместе с ними. Я знала достаточно, чтобы помнить, как Кико говорила, что они возьмут самолёт компании. Вперёд себя они уже послали опытных следопытов на вертолётах Блэка. Ник и Энджел тоже будут на этом самолёте. Следопыты должны были прямиком отправиться в Управление порта, так что, скорее всего, они уже там. Я сейчас находилась всего в нескольких милях от них, в здании портовой полиции Лос-Анджелеса. Через связи Блэка в Пентагоне компания «Охрана и расследования Блэка» теперь официально участвовала в деле. Как и я, поскольку я являлась сотрудницей, и это единственная причина, по которой они пустили меня в комнату. Кто-то с дней работы Блэка в спецслужбах тоже должен был приехать, и они хотели поговорить со мной. Харрисон… как-то там. Или, может, как-то там Харрисон. Детали расплывались. Как и я, Кико больше доверяла ребятам Блэка, нежели полиции Лос-Анджелеса, или даже Национальной Безопасности и ФБР. Они попытались определить его местоположение через РЧИД-чип. Частота имелась только у меня, но я передала её Кико в первую же минуту нашего разговора. Они не поймали сигнал. Кико сказала, что похитители, скорее всего, извлекли его и сломали. Теперь, поморгав и выходя из этой странной высокофункциональной дымки, я окинула взглядом комнату и осознала, что та женщина-спецназовец все ещё сидит возле меня. В какой-то момент я узнала её имя: Джеки. Когда она сняла служебные перчатки, стало видно помолвочное кольцо, которое она носила. Она как можно больше рассказала мне о случившемся, и хоть я не могла сознательно вспомнить, как это было, я помнила каждую деталь, которой она поделилась. Я заставила её рассказать Кико все то, что она рассказала мне. Кико пообещала, что каждая деталь этой информации оказалась у следопытов ещё до того, как мы повесили трубку. Некоторые детали, рассказанные Джеки, все ещё тошнотворно цеплялись за моё сознание. Он предложил пойти первым. Он предложил.