— Прости, — сказал он ещё тише. — Как ты хочешь, чтобы я тебя называл? Я буду называть тебя как угодно. — Мистер Услужливость, не так ли? — горько сказала я. — Но ты не станешь меня трахать? Блэк посмотрел на меня, но не ответил. — Почему? — спросила я. — Товар теперь «испорчен», так что ли? Блэк содрогнулся, отводя взгляд. — Мири… Мириам. Gaos, — он снова выдохнул, проводя рукой по лицу. Я ощутила, как от него исходит боль. Я чувствовала, как он пытается найти слова, раз за разом отвергая приходившие варианты. Эта боль в нем ухудшилась, и я прикусила губу. — Я не хочу, чтобы он был единственным, кто сделал это со мной, — сказала я, припечатывая каждым словом. — Я не хочу, чтобы он был единственным, кто чувствовал эти вещи во мне. Почему ты этого не понимаешь? — Я это понимаю, — сказал Блэк, поворачиваясь. — Лучше, чем тебе кажется. — Что ж, ты хотя бы мой друг. Или я думала, что ты был им. Почему ты не… — Потому если ты отдашься мне, это ничего не исправит! — он умолк под моим взглядом, мрачно поджав губы. Он покачал головой, тихо щёлкнув. — Я знаю, для тебя это ничего не значит… но мне кое-что об этом известно. Поверь мне в этом, Мириам. Это не поможет. — Неужели? — холодно произнесла я. — Просвети меня своей мудростью, Блэк. Он встретил мой взгляд, его глаза ярко блестели. — Мири, это не твоя вина. Холодный палец коснулся чего-то в моем нутре. — Я никогда, бл*дь, так не считала. — Чушь полная. Это во всем твоём свете. Ты ненавидишь то, как реагировала на него. Ты это ненавидишь. Но это не твоя вина. Ты видящая… — В последнее время я часто это слышу, — заметила я. — Но ты все ещё не понимаешь, что это значит, — Блэк выдохнул, опираясь локтями на бедра и проводя рукой по лицу. — Знаешь, я думал, в этом измерении все это дерьмо прекратится. Я думал, раз люди не знают, кто мы… не знают, как использовать нашу расу против нас… то нам больше не придётся иметь с этим дело, — его голос звучал горько. — Вместо этого мы просто делаем это друг с другом. — Как проникновенно, — сказала я ещё более холодным голосом. — Какой ты глубокий и философский, Блэк. Я тронута. Правда. Он поднял взгляд на меня. — Мири, тебе нужно послушать меня. Ты не можешь ничего поделать с реакцией своего тела. Более того, ты видящая. Ты видящая, и он сломал твой свет… — он указал на меня, и впервые в его голосе зазвучала настоящая злость. — Я вижу это, Мири… Я вижу, что он сделал. Он сделал так, чтобы ты не сумела от него отгородиться. Однако ты реагировала на него после того, как он проделал это с тобой… это не твоя вина. Это сделал он. И поэтому это в большей степени изнасилование, не в меньшей. Его подбородок напрягся, заставив его ненадолго умолкнуть, затем его голос превратился в рычание. — Он сделал это, чтобы убедить себя, будто это нормально — забрать это у тебя… убедить себя, что ты этого хочешь, что он поступил нормально. Он не просто изнасиловал твоё тело. Он изнасиловал твой свет. Он повсюду внедрил в тебя структуры, Мири, пометил тебя, — эта злость в его голосе больше напоминала ненависть. — Лишь грёбаное животное поступило бы так. И поверь мне, когда я говорю тебе, что выслежу этого мудака и убью как животное, которым он и является… Я ощутила, как боль в моей груди усиливается. На мгновение она придушила меня, заставив умолкнуть. Я покачала головой. — Нет, — сказала я. — Со мной это проделывали, Мири, — сказал Блэк, поворачиваясь. — Я знаю, каково это. Я в точности знаю, о чем говорю, — он взял меня за руку таким нежным жестом, что это поразило меня, а злость в его голосе сделалась ещё интенсивнее. — Твой свет восстановится… он уже начинает исцеляться, я тоже это вижу. Но до тех пор ты видна, Мири. До этого ты очень, очень хорошо скрывала свою расовую принадлежность. Я вовсе не видел этого, пока ты не использовала на мне свои способности в Сан-Франциско. Теперь я вижу это ясно как при свете дня, просто взглянув на тебя. Пока ты не отрастишь обратно свои щиты, ты как грёбаная неоновая вывеска. Блэк сглотнул, крепче стискивая мою руку и всматриваясь в моё лицо. — Это вернётся, Мири, — заверил он меня. — Вернётся. Месяц. Максимум два. И я уберу каждую структуру, которую он внедрил в твой свет, как бы много времени это ни заняло. Он не сломил тебя окончательно. Не сломил. Но я, черт подери, прослежу, чтобы он никогда больше к тебе не приблизился… ни по какой причине. Даже если для этого потребуется вырвать его сердце голыми руками… — Нет, Блэк, — я посмотрела ему в глаза. — Держись подальше от Солоника. Я серьёзно. В его глазах ненадолго промелькнуло недоумение, затем ещё больше злости. — Почему? Почему, бл*дь, я должен держаться от него подальше? — Ты знаешь, почему, — предостерегающим тоном произнесла я. Когда Блэк продолжил с неверием сверлить меня взглядом, я отвела глаза, прочищая горло. — Мистер Счастливчик послал его сюда, чтобы разобраться с тобой. Если ты спровоцируешь ситуацию, они никогда не оставят нас в покое… нас обоих. В ответ на его молчание я посмотрела на Блэка и увидела смятение, во второй раз промелькнувшее на его лице. Он всматривался в мои глаза, и в этот раз я ощутила в нем скептицизм. Я сжала его ладонь, державшую мои пальцы. — Он сказал, что не убивал тех детей, — сказала я. Осознав, что он меня не слушает, лишь изучает мой свет, я крепче стиснула его руку. — Солоник. Он заявляет, что лишь сжигал их после этого. Какое-то дерьмо насчёт очищения их душ огнём. Блэк тихо щёлкнул себе под нос. Затем он озвучил другую мысль. — Ты ему веришь? — спросил он, уставившись на ковёр. Я прикусила губу. Я чувствовала, как сильно мне хотелось сказать «нет», но я осознала, что киваю. — Да, — неохотно сказала я, поднимая взгляд. — Кто остаётся на роль убийцы? Дональд? Какой-то загадочный незнакомец? Последовало очередное молчание, затем Блэк пожал плечами. — Это может быть Дональд, — сказал он. — По правде говоря, я сомневаюсь. Несколько моих людей следят и за ним тоже, — он взглянул на меня, глаза смотрели все ещё подозрительно, вопреки мрачно поджатым губам. — Ты была права. Ему определённо нравятся дети. Просто не маленькие мальчики. Я сморщилась, борясь с очередным резким приступом тошноты, от которого пришлось прикрыть глаза. — Разве может быть ещё хуже? — выдавила я, затем постаралась думать сквозь собственную реакцию. — Большинство убитых детей были мальчиками, верно? Блэк медленно кивнул. — Все. Меня озарило кое-что ещё, какой-то всплеск осознания в моем мозгу. Я взглянула на Блэка. — Это видящий, — сказала я. — Это делает видящий. Блэк нахмурился. — Ты уверена? Поколебавшись и вновь прислушиваясь к этому ощущению, я кивнула. — Да, — сказала я. — Во всяком случае, так думал Солоник. — Но ты все равно думаешь, что это не Солоник. Я покачала головой. — Нет. Это не Солоник. — Ты знаешь, зачем они это делают? Убивают этих детей? Я вновь медленно покачала головой. — Нет. Между нами опять повисло молчание. Я вздохнула, запуская пальцы в волосы. Я не отпустила его руки, чтобы сделать это, а воспользовалась порезанной, осторожно обходясь с повязкой. Наконец, я посмотрела на Блэка. Сделав это, я осознала, что он пристально изучает меня взглядом. — Ты не защищаешь его, — сказал он, все ещё всматриваясь в мои глаза. — Так в чем дело, док? Почему ты пытаешься отвести меня от него? Я чувствовала, как каменеет мой подбородок. — Ты думаешь, что я защищаю Солоника? — Я говорю, что ты не защищаешь Солоника, — беззлобно сказал Блэк, подтягивая мою руку к себе. — Так кого ты защищаешь, Мири? Меня? Я покачала головой, но не в знак отрицания. Прикусив губу, я не смотрела на него, произнося следующие слова. — Так что именно ты делаешь здесь? В Таиланде? — спросила я. — С детьми, которых забирают контрабандисты? — ощутив в нем реакцию наряду с острым чувством вины, я посмотрела на него, сжимая его ладонь. — Я не виню тебя, Блэк. Но Солоник это упоминал. Он сказал, его послали сюда, чтобы «обучить» тебя. А раньше ты говорил, что все эти убийства детей как будто направлены на тебя. Что именно ты здесь делаешь? Что-то изменилось? Почему все эти видящие теперь нацелились на тебя? Блэк невесело улыбнулся мне, приподнимая бровь.