— Все в порядке, мадам Шанталь. Не нужно распускать сильнее. — Благодарю, ваша светлость, — мадам облегченно выдохнула. — Его светлость будет через минуту, идемте. Ринка позволила вывести себя обратно в салон. Идти в новых туфлях было неудобно, и Ринка хотела попросить их заменить, но не успела. В салон вошел Людвиг. Он снова был в черном, но на этот раз — никаких сапог и кожаных плащей. Сюртук (или что-то очень похожее, длиной до середины бедра), белоснежная рубашка, белоснежный шейный платок с бриллиантовой булавкой, строгие брюки, блестящие туфли. Белые перчатки. Через руку перекинут длинный черный плащ на алой подкладке. Ринка невольно залюбовалась, так он был похож на молодого Дворжецкого: не мармеладный красавец, но какая порода, какая харизма!.. Ему бы Ричарда Третьего играть. Или Борджиа. Понять бы, какая роль уготована ей, и как бы попасть на место режиссера в этой постановке! — Что ж, неплохо, — кивнул Людвиг и подошел к Ринке, на ходу доставая из кармана что-то… — Последний штрих, дорогая. Замрите. Она послушалась, и даже почти не вздрогнула, когда ее шеи коснулось холодное и тяжелое. А затем — ее запястье сквозь перчатку. Опустив взгляд, она обнаружила на запястье нечто безумно дорогое и старинное, из белого золота с хризолитами и черными сапфирами. Машинально дотронулась до обвившего шею колье, наверняка столь же дорогого и красивого, но очень похожего на ошейник. Дорогой, красивый ошейник. — Идемте, фрау, — велел Людвиг. Ринка поежилась от сквозившего в его голосе холода. Словно он был недоволен увиденным. Где-то в глубине души стало обидно, что ее не оценили. Она, может, первый и единственный раз в жизни такая красавица! И где-то рядом, все в той же глубине души, стало смешно. Она на войне, ее жизнь в опасности, а она думает о таких глупостях! Как будто ее брак с герцогом Бастельеро — не фарс, а романтическая история любви. Уже перед самыми дверьми кто-то из девушек мадам Шанталь накинул ей на плечи невесомую пелерину из серебристой лисы. На миг Ринка пожалела, что те две змеюки уже покинули салон. Сейчас бы они не посмели заикнуться о бедняжках и помойке. Впрочем, теперь Ринке было глубоко наплевать на змеюк, у нее были проблемы куда серьезнее. — Я должна что-то знать о дворцовом этикете? — спросила она, когда мобиль выехал из переулка. Ей хотелось спросить совсем не об этикете, но выдать себя сейчас — это похоронить надежду на спасение. Нельзя показать супругу, что она знает гораздо больше, чем при их последней встрече. А доверяет ему еще меньше, если такое вообще возможно. Людвиг покосился на нее с удивлением, словно кукла вдруг заговорила. — Ведите себя естественно, первой ни с кем не заговаривайте, на вопросы отвечайте без излишних подробностей. И ни в коем случае не упоминайте, что вы из другого мира. — Но что мне тогда говорить? — Что вы из… как называется ваша страна? — Россия, город Москва. — Значит, Руссия. Вы из провинции, древний обедневший род. Вы прибыли только сегодня утром, не порталом, все перемещения легко отследить, а в карете. Почему вас выдали за меня, вы не знаете и родителей не спрашивали, потому что вы — хорошо воспитанная почтительная дочь. Это самое главное, о чем вам нужно помнить: скромность и послушание. Вы хорошо меня поняли, фрау? Посчитав до пяти и проглотив вертевшееся на языке «яволь, майн фюрер», она очень, очень ровно ответила: — Да, ваша светлость. А потом прикрыла глаза и начала перечислять типы хромосомных чисел. Отличный способ справиться с нервами. Супругу она достойно ответит потом, когда во всем разберется. В конце концов, она герцогиня или хрен собачий?.. Не зря же добрая половина ее детства прошла в Московском Театре Оперетты. Ни опера, ни оперетта, ни мюзикл Ринке больше не светят, но это не значит, что она бездарность и не сумеет сыграть роль герцогини. Не леди Макбет, железный характер показывать не стоит, да и нет в ней железного характера. Пожалуй, еще не поздно изобразить Адель из «Летучей мыши». Наивным блондинкам многое прощается. Вот за оставшиеся пару минут — уже показался дворец, маленький, но очень нарядный, словно пряничный — и надо вжиться в роль. Пары минут вполне достаточно. — Расскажите немного о короле. Он старый? — слегка, чтобы не переиграть, похлопав ресницами, спросила она. — Нет. Ему всего тридцать два года, — сухо ответил Людвиг. — А вам? — Двадцать восемь. — А не скажешь… — протянула Рина, оглядев супруга и еще раз хлопнув ресницами. — Выглядите старше. «Лет на десять», — не добавила она, хоть и хотелось. Холодный, мрачный эгоист. Как будто родился стариком. И вовсе он не харизматичный, а жуткий. Как Дракула. — Вас это смущает? — тон Людвига стал совсем холодным. — Нет. Совершенно не смущает. Скажите, а вас не смущает, что ваша супруга явится на прием э… дура дурой? — Нет. Совершенно не смущает, — Людвиг обернулся к ней с людоедской улыбочкой. — Кстати, мы приехали. — Мр-р мя? — раздалось с заднего сидения. — Посиди тут, мы скоро, — неожиданно мягко ответил Людвиг кошке и ласково погладил ее между ушей. Собака страшная, сердито подумала Ринка. Подлиза. Дрянь мохнатая. Не сбежала бы. И только когда ливрейный лакей открыл ей дверь мобиля, подняла взгляд на дворец. Пряничные домики опасны, это каждый ребенок знает. А кто предупрежден, тот вооружен. Так что здравствуй, второй квест. Кстати, его герцогиня Бастельеро начинает уже не в таком глубоком минусе. А, скажем, всего лишь с десятью очками ниже нуля и джокером в рукаве. Справимся! Глава 4, о суровых буднях контрразведчика Виен, Астурия. Королевский дворец Людвиг Как Людвиг и рассчитывал, утренний прием был в самом разгаре. Чопорный дворецкий, которого кузены знали еще с детства, встретил его у двери в Утренний зал. — Как представить спутницу вашей светлости? Когда Людвиг сказал «герцогиня Бастельеро», дворецкий и глазом не моргнул. Зато, стоило ему объявить герцога с супругой, на зал упала оглушительная тишина. Людвиг протянул Рине руку, девушка грациозно на нее оперлась, и они вошли в зал. Он усмехнулся про себя, оглядывая немую картину: шок, любопытство, возмущение и снова шок. Особенно это прекрасно выглядело в исполнении ее высочества Бастельеро-Хаас. Матушка, которая не может и слова сказать — о, этим шедевром Людвиг готов был любоваться вечно. Сестрицы, не достигшие пока матушкиных высот в придворном этикете, вылупили глаза и готовы были рухнуть в обморок. Несостоявшаяся невеста пыталась скрыть замешательство и злость за модным хмирским веером. Надо же, ее благостное личико умеет выражать эмоции, кто бы мог подумать! Посол Франкии улыбался с ехидцей, а стоящий рядом с ним франк с военной выправкой был слишком спокоен, чтобы поверить в его равнодушие. Кстати, франк выглядит знакомым… точно! В Астурию пожаловал барон де Флер, рыцарь Ордена Лилии. Шпион. Утро становится все увлекательнее! Остальные придворные, как всегда при его появлении, едва скрывали страх, круто замешанный на зависти и брезгливости. Кретины. Людвиг любезно улыбнулся и обвел их всех взглядом, наслаждаясь гаммой эмоций на лицах. Впрочем, недолго. Матушка отмерла первой и успела сделать к Людвигу шаг, наверняка намереваясь закатить очередной скандал, но тут открылись другие двери (четкое планирование и хронометраж — великая сила!), и по залу разнеслось торжественное: — Его величество Гельмут Четвертый, милостью Единого король Астурии!.. Привычно отключившись от перечисления титулов и подвластных кузену земель, Людвиг склонил голову (и спрятал ухмылку). Он точно знал, что кузен не удержится и подойдет. Сразу. С его прекрасным зрением невозможно не заметить на запястье фрау Рины фамильный браслет Бастельеро. И, разумеется, не ошибся. Четкие, как по плацу, шаги короля звучали все ближе… — Людвиг! Ты женился? — Как ваше величество и желали, — Людвиг добавил в тон верноподданнического меда. — Прелестно, просто прелестно… — пробормотал кузен, разглядывая фрау Бастельеро; издевку Людвига он проигнорировал. — Где ты нашел этот юный невинный цветочек? Как ваше имя, милое дитя? Людвигу стало смешно. Невинный цветочек, как же. Держите руки подальше, кузен, пока их вам не откусили. — Рина Бастельеро, в девичестве Ланская, ваше величество, — шепнул с придыханием прелестный цветочек, взмахнул пушистыми ресницами и присел в реверансе. И это — выскочившее из портала чучело, дравшееся с двумя бродягами не хуже уличного мальчишки? Уж не поторопились ли вы, герцог Бастельеро, с браком? Не похожа ваша супруга на тихую и покорную девицу. Даже на дочь обедневшего рода не похожа. Предположим, красотку из нее сделала мадам Шанталь — за такие-то деньги! Но простолюдинку как не одевай, все равно видно подлое сословие. А эта… нет, определенно дворянка. Слишком уверенно держится, никакого трепета перед королем, и реверанс явно делает не в первый раз. Если бы Людвиг сам не видел, как ее принесло стихийным порталом, заподозрил бы шпионку экстра-класса. Но вряд ли дорогие соседи научились ставить порталы в иные миры, и даже если бы научились — слишком большая пушка, чтобы из нее стрелять по Людвигу. Хотя если целились не в него, а в Гельмута, то почему бы и нет. Астурия — кусочек маленький, но лакомый. Перекресток торговых путей, выход к морю, практически неприступные горы с двух сторон, золотые рудники… и страшно таинственный жупел в виде рода Бастельеро, о чем тоже не стоит забывать. М-да. Вместо замарашки — очаровательная аристократка, вместо не разбирающейся в местных реалиях иномирянки — шпионка. Похоже, дорогой герцог, вас изящно поимели. Тем временем Гельмут облобызал ручку фрау Бастельеро, отпустил еще пару комплиментов, продолжая держать ее ладонь в своей. Будь на его месте кто другой, Людвиг бы уже вызвал его на дуэль, но король может себе позволить нарушить все правила приличия. Только пусть не думает, что Людвиг отойдет в сторону и опять позволит наложить королевскую лапу на свою собственность. И плевать, шпионка его жена или не шпионка! Фрау Бастельеро, ничуть не смущаясь августейшего внимания, разглядывала Гельмута с неподдельным восторгом. Но лишнего не говорила — только «благодарю, ваше величество, вы так добры, ваше величество».