Из гостиной в прихожую падал свет, а из душа доносился тихий шум воды. Яра прошла на кухню, где нашла открытую бутылку виски. Она отодвинула ее в сторону, освобождая место на стойке, чтобы начать готовить мясо, которое еще утром оставила размораживаться в холодильнике. Снимая свитер и скручивая волосы в пучок на макушке, она напевала себе под нос простую мелодию, вдруг завертевшуюся в голове, и от этого почувствовала необъяснимую легкость. Сна не было ни в одном глазу. Рычащий низкий голос заставил ее умолкнуть: – Я уже начал расстраиваться, что придется лечь спать, так и не узнав, кого мой брат здесь прячет. Его обладатель вытирал волосы полотенцем. За синей махровой тканью она узнала татуировки на широкой груди. Они тянулись по центру торса к шраму внизу живота. Ее взгляд быстро перебежал гостиную, возвратившись к плите до того, как Рейн убрал полотенце от лица. – Макс предупредил, что он теперь твой надзиратель, – заговорила Яра изменившимся от страха голосом. – Только не сказал, что ты придешь сюда. – Значит, ты живешь с моим братом. – Рейн молчанием подчеркнул то, что уже выяснил. – В разных комнатах? – Тебя это удивляет? – спросила она, продолжая стоять к нему спиной. За мягким звуком, с которым он повесил полотенце на спинку стула, и звонким касанием горлышка бутылки о край стакана последовал тихий насмешливый голос, которым в измерении он говорил сам с собой: – То, что мы не родные братья, могло бы все объяснить. Яра каждой клеточкой кожи сильнее почувствовала незнакомую магию, когда Рейн обошел кухонную стойку и встал почти вплотную к ее спине. – Может, познакомимся? – Для начала я была бы очень признательна, если бы ты оделся, – попросила она. – Так все знакомятся. Это неинтересно. – Он оперся двумя руками о край столешницы. Его хриплый голос звучал у нее прямо над ухом. – Или тебя пугают голые мужики? – Если уж тебе все надо знать. – Она развернулась. – Пугаешь меня только ты и даже в одетом виде, а наше знакомство и так было интереснее не придумаешь. Рейн, быстро решивший логическую задачку, одарил ее ледяным взглядом и через кривую улыбку выпустил наружу грубое разочарование. – Пятница… – Бродяга. – Выкладывай, что ты тут делаешь, – сказал он, а его руки дрогнули от напряжения, и он сильнее наклонился. – Мне некуда было идти, и Макс предложил остаться, – объяснила она. Без бороды стало ясно, что они с братом совсем не похожи: с такой живой мимикой Рейн вполне мог быть отражением матери, а неизменно хмурый Макс скорее походил на отца. Вернувшись к стойке, он отпил из стакана, который там оставил. – Дуй собирать вещи. Яра сделала вид, что не слышит его. Дверка холодильника захлопнулась немного громче, чем должна была, после чего уже и доска с куском мяса ударилась о столешницу. С металлическим лязгом она поставила сковороду на плиту и вынула широкий нож из подставки. – Я неясно выразился или ты глухая? – голос Рейна заглушил звуки кухонного бунта. – Приют для бездомных по другому адресу. Убирайся! – Куда я пойду посреди ночи? – опешив, спросила она. – Мне без разницы, – говорил он, не поворачиваясь к ней. – Постоять за себя ты сможешь. Попытки разобраться, в чем дело, быстро достигли сверкающих, как чистая правда, вершин непонимания, и места ходить вокруг да около больше не осталось. Пришлось броситься вниз с единственным оставшимся вопросом: – Да что с тобой? – спросила она, упрямо выдавливая страх из голоса. – В измерении ты не казался таким гадом. – В измерении мне нужно было, чтобы ты не сдохла, а теперь я на свободе и идея Макса сорвать мое досрочное провалилась. – Что? Ты сам-то себя слышишь? – растерялась она. – Макс просто помог мне! – Не потому ли, что и ты ему помогла? – с полным безразличием к ее словам в ответ переспросил он. – Знаешь, не так давно у меня действительно было желание съехать… – Несколькими быстрыми и умелыми движениями острое лезвие ножа в руках Яры разрубило мясо. – Но только что оно окончательно исчезло. Рейн так резко развернулся, что, если бы он хотел ее схватить, шансов увернуться не было. Правая рука Яры крепко сжала нож. – Ты же дрожишь, как заячий хвост, – с тающей улыбкой, все больше превращающейся в цепенящий оскал, произнес он. Под силой его леденящего взгляда Яра обогнула кухню и вышла спиной в гостиную, но нож не выпустила. В прихожей она наткнулась на столп света от перемещения Макса. – Где ты был? – Как ни старалась, она не смогла до конца взять под контроль свой голос. – Перестрелка на базаре и три зоны отвода в квартале, – объяснил он, снимая посох и портупею с кобурой. – Повезло, что наша с Аней зона оказалась чистой. Ребята на базаре застряли до утра: пять трупов и семь магов с серьезными ранами. Старшие пригнали бригаду целителей. Даже Артём там. – Макс улыбнулся, погладив ее по плечу, видимо подумав, что она волновалась из-за его отсутствия. – Я умираю, как хочу есть. – Не надо умирать, – попросила она, крепко обхватив его левой рукой и старательно пряча нож за спиной. – Все в порядке? – Почти. – Яра сильнее сжала его руку, привлекая внимание, и кивком указала назад, где остался Рейн. – Я сама не так давно пришла… – А чего так поздно? – мимоходом спросил ее он. – В этой квартире у всех комендантский час? – не дав ей ответить, подал голос Рейн. От вида полностью голого брата усталость Макса быстро сменилась яростным ступором. Яра опустила руки, и он наконец заметил нож для разделки мяса. – А вот и герой вечера, – Рейн махнул ему бутылкой. – Придя сюда, я, честно сказать, и не ожидал другого. Расскажешь, как тебе в голову пришла эта блестящая мысль – подкинуть мне свою девчонку? Макс даже не моргал, поэтому, когда он смог заговорить, казалось, что делает он это с огромным усилием: – Повтори. – Нет, серьезно, и я бы лучше не придумал. – Рейн же, наоборот, заговорил с такой охотой, словно утраченная братом способность изъясняться перешла к нему. – Как минимум нарушен режим содержания заключенного, а это пересмотр досрочного освобождения. И дальше главное, что скажет она. – Не оборачиваясь, он махнул рукой в направлении Яры. – И сказать она может что угодно – да хоть то, что я ее изнасиловал, – потому что никто ничего не видел, а мои слова после ее не будут уже значить ровным счетом ничего. И вот, вместо отмены досрочного у меня еще и новый срок! Отличный ход, егерь Тенёв! Выслушав брата, Макс произнес только: – Уходи. Сейчас же. – Куда же я пойду? У меня комендантский час. – Рейн, кажется, развернулся во всю силу удовольствия, которое испытывал от ситуации и самого себя. – К тому же вся одежда, какая у меня есть, сохнет в моей новой комнате. Гнев сдавил горло Макса. – У тебя здесь нет комнаты. – Есть. Может, не целая, и вряд ли я сейчас смогу найти этому подтверждение в кармане своего воображаемого костюма, – Рейн похлопал себя по ребрам свободной рукой, – но эта квартира такая же твоя, как и моя. В несколько больших шагов Макс оказался рядом с ним и, заломив руку, вытолкнул с кухни. Рейн смеялся, даже не сопротивляясь. – Если ты сейчас же не исчезнешь, будешь ночевать в таком виде вместе с бандой Чевского. – Голос Макса до того исказила злость, что он стал звучать с тем же хриплым рычанием, что и у брата. – За то, что я пришел к себе домой? Ты точно спятил. – Согнувшись под его железной хваткой, Рейн давился рваным смехом. – Выяснится это только завтра. – Пока я тебя ждал, мне было нечем заняться, и я посмотрел дело, которое тебе дали. – Рейн недолго взвешивал за и против. – Боюсь, если сегодня мне не удастся поспать в мягкой кровати, я потеряю аппетит бескорыстно помочь тебе поймать Сагу. – Хочется услышать какие-то подтверждения, – спокойнее, но с тем же раздражением сказал Макс и ненадолго исчез из поля зрения. Вернувшись, он бросил брату серые спортивные штаны. – Надень. – Мои слова, как и тот факт, что ты – кретин, в подтверждениях не нуждаются. Так уж меня воспитали. – У Рейна была удивительная способность колоть не только взглядом, но и интонациями. – Особенно приятно услышать это от тебя лишний раз, – вставил Макс. – Но раз ты настаиваешь. Пять лет назад Папаню Чевского с грязью мешали, а Сага уже работала сама по себе. Рейн надел штаны и влез на спинку дивана, держа бутылку между широко раздвинутыми ногами. Жестокая улыбка, обнажающая заостренные клыки, не исчезала с его лица. Макс, как коршун, стоял рядом. – Ты знаешь Веду? – Имел такую неосторожность. Эта баба проглотит тебя целиком, а потом еще неделю будет выплевывать косточки, а я могу с удовольствием наблюдать за этим из первого ряда или помочь ее посадить. Сильные пальцы сжали бутылку, и, запрокинув голову, Рейн приложил горлышко к губам. Поставив ее на колено, он посмотрел на Яру так, словно знает ужасную тайну, которую больше не может хранить. Этот взгляд вернул дрожь. Тонкие губы сомкнулись и скривились в нахальной ухмылке. Макс смотрел на брата, но его смягчившийся тон голоса был обращен к Яре: – Я все еще не решил, что делать. – Я здесь в гостях, но не смогла бы выставить бездомного на улицу посреди ночи. Так что, если могу остаться я, почему не может он? – спросила она у Макса, но смотрела на Рейна. – В этом что-то есть. Ему ведь не только за мной нужно будет теперь приглядывать. – Рейн добавил, будто рядом был кто-то еще, кто хотел знать, в чем дело: – Она сегодня искупала пару придурков в фонтане. Ребята летели красиво, – он рукой с бутылкой описал дугу в воздухе. – Почему, когда об этом говоришь ты, это звучит как достижение? – Яра непонимающе покачала головой.