Следом появились двое мужчин. Первый – высокий блондин, а второй – жилистый китаец. Начался следующий бой. Мощная и широкая волна красной энергии прошила китайца, отправляя его лететь к защитному барьеру. Он быстро встал, и пораженный гул прошел по рядам зрителей. – Он либо дурак, либо монстр! – выкрикнул Артём. – Скорее второе. Посмотри на его технику, – ответила Эка, наблюдая, как блондин легко уклонялся, наносил точные и сложные удары, при этом подкрепляя их мощной магией. – Интересно, что он будет делать на втором круге, – протянул Артём. – Он явно тратит слишком много. – И их снова озарила еще одна ярко-красная вспышка. Бой закончился быстро победой француза с красивым именем и громкими криками толпы, пораженной его силой, а сам победитель вышел из круга арены с презрительным лицом, будто побывал на разборке в детской песочнице. На смену ему в танце смерти выскочил загорелый боец с дредами на голове, а за ним, вскинув руки, показался Рейн. Толпа громко поприветствовала обоих. Бразилец кружил по рингу, исполняя вдохновляющие акробатические номера, пока Рейн сосредоточился и неторопливо разминался. Кто-то с заднего ряда заговорил о нем, и Макс неожиданно довольно ухмыльнулся. Когда бой начался, бразилец с разбегу прыгнул, нанося круговой удар ногами, но Рейн успел пригнуться. Пролетев над ним, противник приземлился за его спиной и сразу набросился, сбивая с ног, но в итоге сам оказался спиной на песке в удушающем захвате. – Держи его! – крикнула Эка и с улыбкой вскинула руки. Бразилец умудрился освободиться и снова взялся за круговые удары с опорой на руки. Его ноги то и дело пролетали в сантиметре от головы Рейна, которого от этих ударов спасала только ловкость. Бразилец крутился на арене, как волчок, описывая круги и то делая выпады, то отскакивая назад. Во втором раунде, поняв, что Рейна достать так же не просто, противник вместе с ударами начал обрушивать на него вспышки магии. Рейн уворачивался, пока не подгадал момент и не попал ногой в челюсть противника. Бразилец отступил и накрыл его широкой волной света, но он нырнул под нее и провел удар, который пришелся локтем в затылок противника. – Почему он не использует магию? – спросила Яра и посмотрела на Макса, который с особым напряжением подался вперед. – Преимущество уже у Дэна. Для победы ему осталось выстоять третий раунд и не пропускать удары. Магические атаки для этого не нужны. Очередной закрученный в прыжке удар бразильца, сначала ногой, а потом следом летящей рукой, заставил Рейна отскочить назад, но рука все-таки достала до его головы, и Яра услышала сдавленный вздох Макса, который перебила выразительная ругань Артёма в адрес бразильца. – Пора начинать злиться, парень! – крикнула Эка. Третий раунд был на исходе. Противник с большей частотой стал проводить магические атаки, все так же отправляя Рейна в оборону бесконечными круговыми ударами ногами. – Бразилец много тратит, – произнесла Эка со следящим взглядом. – Потому что проигрывает, – бросил ей Макс. – Не жмись, Дэн! Следом за этими словами Рейн сбил с ног противника зеленым валом энергии, который раскрошил ему доспех, и раунд закончился ударом в гонг. Их громкие и радостные крики, последовавшие за объявлением Рейна победителем, подхватила вся толпа. Глава 34. Сага Сага наблюдала за третьим кругом боев в одном из шатров-ресторанов потому, что ей не нравилась шумная арена, и еще потому, что здесь она случайно увидела Дерэнта. Он и его сестра сидели позади нее, за соседним столом, а она с любопытством слушала их разговор. – Мне приходится все время проводить с матерью. Ее нельзя надолго оставлять одну. – Сквозь грусть в голосе Чиэры Сага слышала раздражение. – Так что я знаю только то, что мне рассказали Терзо и Орсо. Приехал младший брат твоей жены – Реми. Так вот, он, наши братья и Ксави живут с Розали в горах. – Как их успехи в Сандермуре? – спросил Дерэнт, а легкий треск магии в воздухе, отдаляющийся в сторону бара, подсказывал, что итальянец сделал еще заказ. – Никак. За семь месяцев они никого не нашли. Все надеются на вас. – От нас мало что зависит, – обессиленно ответил он. – Я вижу. – По усмешке, раздавшейся позади, Сага догадалась, что итальянка кивнула в сторону большого экранного поля, на котором показывали бой Лоренса. – Сомневаешься в его кунг-фу? – спросил Дерэнт. – Он вышел в третий круг только потому, что на втором ему достался слабый противник. Если бы ему попался тот русский с черепом на спине, то он точно проиграл бы ему в технике, потратив так много сил в самом начале. – Я уже четверть века твой старший брат, но не понимаю, как творческая натура может восхищаться насилием, – произнес итальянец, и в воздухе повис знакомый древесный аромат. – Это восхищение людьми, а не насилием, – поправила его Чиэра. – Они и есть творчество. Посмотри на него. – Теперь речь пошла о Рейне, начавшем бой в третьем круге. – Сила, ярость, красота – это ли не искусство? – В ярости нет ничего привлекательного. – Искусство и не должно быть привлекательным. Оно вообще никому ничего не должно. Ярость же – одно из немногих чувств, которые нельзя подделать. – Я смотрю на экранное поле и не могу им восхищаться. – Сага различила в голосе Дерэнта очевидную насмешку. – Хотя то, что можешь ты, мне все-таки скорее нравится и даже вселяет надежду… – Значит, говоришь, у вас пока ничего? – Итальянка слишком явно сменила тему. – Знакомый отца посоветовал нам человека. Она работает, но не обещала быстрого результата. – Дерэнт замолчал, чтобы сделать глоток. – Ее зовут Сага. Странно, но она выглядит знакомо, – он замялся, а потом в нем заговорила шарэра, – а еще сногсшибательно. Чиэра рассмеялась так, как обычно смеются мужчины, громко и с вызовом. – Она мне сильно напоминает Ксави. Такую, какой она была, когда нас только познакомили, – продолжал он, словно под гипнозом, не реагируя на смех сестры. – Огонь в ее глазах был священный, и я склонился перед ним, обращенный в новую веру. – Все, тебе точно хватит. – Вместе с этими словами раздался звон стекла о стол. – Не желаю слушать влюбленное нытье о змее, которая греется у тебя на шее. – Ты приехала меня навестить и не желаешь знать, что у меня на душе? – Я знаю. Два сосуда шарэры. Скрипнула спинка стула. – Я тебе с самого начала говорила, что с семьей твоей жены что-то не так. – Тон итальянки стал тише и серьезнее. – Этот самовлюбленный Лоренс, которого мы ни разу не видели до свадьбы и который появился на предсвадебном ужине как коронованный принц. Где они были тогда с Ксави полвечера? Сагу полностью захватила итальянская трагедия с бразильскими мотивами, которая развернулась прямо у нее за спиной. – Каждый раз, когда он приезжает, они уйму времени проводят вместе, а она вся светится, – продолжала говорить Чиэра. – Ты этого не видишь? – Он не так и часто приезжает. Три раза за последние пять лет. – Знаешь, я здесь не только потому, что захотела навестить тебя, – еще тише заговорила итальянка, а Сага с трудом смогла разобрать, что слышит. – Я ничего не знаю об отце Ксави и Лоренса. Я даже не знаю, как он выглядит. Наш дядя Ромоло мне помог, дал доступ к общему архиву гвардии. – Ее рассказ ненадолго заглушил расстроенный возглас Дерэнта. – Ничего незаконного, не закатывай глаза. В этот архив, как в библиотеку, попасть может каждый. Сказала ему, что у меня подозрительный знакомый, – продолжала Чиэра. – Ты помнишь мужа Саванны, сестры Розали и Эстель, которая погибла? Его звали Вейлор Нуари. Фанатик, который прикончил почти три сотни так называемых слепых магов на каком-то заброшенном заводе, за что позже расплатилась вся их семья, включая саму Саванну и их сына. – Розали рассказывала об этом, – с недоверием вставил Дерэнт, а потом его голос ярко окрасило осуждение: – Слепыми их называют только в Асуре, и это неправильно и даже унизительно. Весь остальной мир называет их просто слабыми. – Да-да, – отмахнулась итальянка. – А мамаша твоей жены рассказывала, что сына Саванны и Вейлора звали Аим Нуари? – Может, и рассказывала, я не помню. – Тон голоса итальянца подсказывал, что он относится к словам сестры с недоверием. – Ну разумеется, – фыркнула Чиэра. – А теперь самое интересное. Ты знаешь имя отца своей ненаглядной жены, которого мы никогда не видели? Нет, конечно же. Может, ты и знал, но тоже забыл. Его звали Аим Лилигрен. Точно так же, как и погибшего сына Вейлора и Саванны. – Какое поразительное совпадение! – Дерэнт громко изобразил наигранное удивление. – К чему ты ведешь? – Еще я поняла, что вообще не видела никаких фотографий их семьи, и меня одолело любопытство, – терпеливо продолжала Чиэра. – У твоей жены полно семейных снимков. – Она случайно задела Сагу локтем, когда полезла в рюкзак. – Прошу простить меня, мне казалось, здесь не так тесно, – обратилась к ней итальянка, развернувшись и держа стопку фотографий в руках. – Все в порядке, – дружелюбно ответила Сага, вполоборота повернув голову и устало облокотившись на ладонь, чтобы как можно сильнее скрыть лицо. Чиэра недолго смотрела на нее с чуть большим любопытством, чем стоило, словно хотела продолжить разговор, но ее отвлек брат. – Где ты взяла эти снимки? – спросил он, выхватывая их у нее из рук. – Я была у вас с Ксави дома. – Она жестом не дала ему заговорить. – Фотографий Лоренса у нее больше всего. Они подписаны на обороте. Среди них я нашла несколько его фотографий в годовалом возрасте с дядей Вейлором. Сходство поразительное. Только у Лоренса почти пепельные волосы, а у того они русые. На этих же снимках есть его погибший двоюродный брат Аим – вылитая копия Лоренса. – Еще на общих фотографиях есть две женщины, – продолжала Чиэра. – Обе пепельные блондинки с небольшой разницей в возрасте. Судя по рассказам французов, это Эстель и Розали, но на обороте фотографии надпись гласит обратное: «Слева направо: Вейлор, Саванна, Аим и Лоренс, – назвав имена, итальянка сделала паузу, – Матильда Ребель и Эстель Ребель». Если Лоренс – сын Саванны, то почему Розали называет его своим сыном? Откуда вообще появилась наша Розали Лилигрен? – Ты нашла фотографии отца Ксави? – задумчиво спросил Дерэнт. – Нет, больше ничего, но и этого достаточно, чтобы понимать, что Вейлор не погиб и смог начать все заново, взяв имя своего погибшего старшего сына и выбрав новое тело, а его жена, Саванна, на пороге пятого десятка, видимо, решила, что стоит последовать его примеру. О ее мотивах можно только догадываться. Потом они усыновили Лоренса и завели еще парочку детей, но без кровной причастности к Ребелям нельзя было удачно выдать замуж Ксави, и поэтому Розали в своем рассказе заняла место младшей сестры, которой никогда не было, ведь на роль старшей – Саванны – она откровенно больше не тянула и не была даже отдаленно похожа. Они все хвалятся своей кровью и генами, – после минутного молчания продолжила убеждать его Чиэра. – У всех в семье, кроме Ксави и Реми, волосы почти белые. Даже у Лоренса, хотя у его отца волосы русые. – Ты мне пытаешься сказать, что Ксави и Лоренс вообще не родные? – отказывался верить Дерэнт. – Да, не родные, и если Розали считает Лоренса своим сыном, значит, она и есть эта Саванна. Мне иногда кажется, что ты совсем тупой, – теряя терпение, произнесла Чиэра. – После моих слов тебе уже наконец понятно, почему их семейная библиотека для нас закрыта? За их столиком снова повисло молчание, а Сага умирала от желания повернуться и посмотреть на их лица. Обстоятельность заговорившего Дерэнта вызвала у нее схожие с Чиэрой чувства. – Это только догадки. Более того, то, что сделал Вейлор, осталось в прошлом. Ксави – моя жена, и я в ней уверен. В нашем браке есть сложности, но они никак не связаны с Лоренсом, а уж тем более со всем, что ты здесь наговорила. – Тебя только это волнует? Они разваливают нашу семью, Дерэнт! – Им нужна наша помощь! Их ребенок невероятно силен. – И что они сами сделали для этого? Мне помнится, Лоренс жил при храме и плевать хотел на всех.