Он задумчиво пожевал губами. – Справедливая плата. Они посмотрели друг другу в глаза. Затем Зои многозначительно помахала «Ногой кобылы». – Ночлежка. Шевелись. – Сначала дамы, – сказал Желтый Плащ и с шутливой вежливостью жестом пригласил ее пройти вперед. – Абсолютно согласна. – Зои зашла ему за спину и подтолкнула его вперед стволом обреза. – Но ты же… А-а, я понял. Очень смешно. – Ага, – сказала она. – Я – такая шутница. 7 – У тебя оружие есть? – спросила Зои, пока они шли. – Вот теперь она этим поинтересовалась, – сказал Желтый Плащ. – Ага. Шестизарядник. В кобуре на плече. – Тебе стоит отдать его мне. – Ты мне не доверяешь? – спросил он с притворной обидой. – Ничего личного. Я никому не доверяю. Он засунул руку под плащ, чтобы достать оружие. – Медленно и спокойно, – предупредила его Зои. – Берись кончиками пальцев и держи их подальше от спускового крючка. Как и было приказано, он передал ей свое оружие – короткоствольный «Бэрд энд Чу спешиал» калибра.38. Зои засунула его за пояс. – У тебя имя есть? – осведомилась она. – Зови меня Харлоу. На самом деле это не мое имя, но я на него откликаюсь. А тебя мне как называть? – Хромоножка. – Правда? Полагаю, это из-за ноги. Но, наверное, это тоже не настоящее имя. – По-разному бывает. – А друзья тебя как называют? – Они называют меня Хромоножка. – Ясно. Знаешь, отношения между нами кажутся мне немного односторонними. – Именно такие мне и нужны. Они двинулись по переулкам, под натянутыми веревками, на которых сушилось белье, хотя, наверное, в этом грязном воздухе оно чище не становилось. Облезлый одноглазый кот заорал на них с крыльца, но затем сбежал. Их маршрут казался Зои настоящим лабиринтом; она с трудом составляла у себя в голове его карту и не была уверена в том, что сможет повторить его без посторонней помощи. Ее нога продолжала жаловаться, требовала сесть и отдохнуть, но Зои понимала, что это невозможно. Одновременно она прислушивалась – не вызывают ли ее на связь Бук или Джейн, или даже сам капитан. Отныне, чтобы избежать подобного гоу цао дэ со связью, Зои непременно будет следить, чтобы коммуникаторы были дважды и трижды проверены. – Сюда, вниз, – сказал Харлоу. Переулок, на который он указывал, был не шире вытянутой руки. Крыши его двухэтажных домов идеально подходили для засады, из которой живым не выбраться. Хуже того, поблизости не было ни единого фонаря, только тускло поблескивала пара окон. – У меня есть фонарик, – сказал Харлоу. – Не против, если я его достану? Не хочу, чтобы у тебя палец на крючке дернулся. – Давай, но только медленно, как с пушкой, – ответила Зои и крепче сжала рукоять своего обреза в кобуре. – Если постараешься меня им ослепить, тебе крышка. Следуя за Харлоу на удобной для себя дистанции, Зои поглядывала на крыши и в окна верхних этажей, но ничего подозрительного не замечала. Они молча двинулись дальше. Переулок извивался, резко повернул сначала направо, потом налево. За ревом садящихся и взлетающих кораблей вдали слышались звуки праздничных гуляний. Треск фейерверков или стрельбы из автоматов. Радостные вопли. Празднование Дня Альянса продолжалось, но теперь всё это звучало откуда-то издали, словно происходило на другой планете. Спустя минуты три ходьбы в ровном темпе здания справа сменила высокая стена с проволочным заграждением наверху. Стену разделяли на две части тяжелые деревянные ворота десяти футов в высоту, достаточно широкие, чтобы в них мог проехать наземный спидер. Сами ворота и стены были расписаны цветными граффити, по большей части примитивными и непристойными, однако некоторые походили на произведения искусства. Одно из них представляло собой версию логотипа «Синего солнца», измененного так, чтобы надпись гласила «Синие суки». А на самих воротах кто-то вывел большими, отвратительно яркими буквами: «СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЯМ». Зои вспомнила, какую ненависть демонстрировали пьяные из бара Таггарта по отношению к «бурым мундирам». Обычно она сталкивалась лишь с презрением к тем, кто потерпел поражение в этой войне. А вот местные, похоже, испытывали сильные чувства по данному вопросу. Подойдя поближе, она увидела, что выведенная краской надпись «СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЯМ» была более свежей, чем все остальные. – Не знаешь, кто эти «предатели»? – спросила она у Харлоу, словно подчеркивая слово движением пальца. – Без понятия, – безразлично ответил Харлоу. – Может относиться к самым разным людям. Но поскольку сегодня День Альянса, а написали это где-то на прошлой неделе… Ну, сама подумай. – «Бурые». – Смотри-ка, значит, ты не только симпатичная. – И когда Ковингтон упоминал про предательство в связи с Мэлом, по-твоему, он имел в виду это – а не долги? – Слушай, я вообще пытаюсь ни о чем много не думать – лишь бы голова была на плечах, а в карманах – платина. Харлоу просунул руку в отверстие в воротах, потянул какой-то засов и чуть приоткрыл их. Ворота заскрипели – вероятно, извещая сообщников Харлоу о его прибытии. Он шагнул в сторону и сделал знак рукой, пропуская Зои вперед. Но она просто посмотрела на него, и он в конце концов пожал плечами и зашел сам. За воротами оказалась еще более убогая улица. Кирпичные здания уступили место покосившимся брошенным деревянным домам. В этой старой части города не осталось никого, кроме скваттеров, которых не пугало огромное количество крыс и не смущало отсутствие крыш и окон, электричества и водопровода. Улица была пуста. Даже скваттеры ушли праздновать славную годовщину. Зои закрыла ворота и последовала за Харлоу по дороге, а затем поднялась по скрипучей лестнице на крыльцо, к покрытой царапинами двери, ручка и замок которой были выломаны. Харлоу открыл дверь и шагнул через порог, а Зои заглянула внутрь. Фонарик осветил дощатый пол и стены, увешанные гирляндами из паутины. В пыли виднелись следы – много следов, накладывающихся друг на друга. Во внутренних стенах были отверстия – там когда-то находилась электропроводка, которую теперь уже вырвали. Никакой мебели. Никаких следов борьбы. Никакого Мэла. Ни доказательств того, что он был здесь, ни намеков на то, куда он мог подеваться. Это разочаровывало, мягко говоря. И пугало, если уж начистоту. – Похоже, никого дома нет, – сказал Харлоу, обводя фонариком комнату. Он не видел, что Зои злобно посмотрела на него. Ей казалось, что здесь всё не так. – Когда тебе заплатили, мой друг был здесь? – Не-а. Только человек со шрамами. – И как долго ты здесь оставался? – Ровно столько, чтобы получить вторую половину денег, и не дольше. Зачем тут задерживаться? У Таггарта, возможно, меня ждала другая работа. Зои пересекла комнату, открыла другую дверь, а затем протолкнула в нее Харлоу. Они вышли на крылечко, перила которого уже сгнили. Перед ними раскинулось пустое поле, квадрат плоской, невыразительной земли, подсвеченной ночным небом цвета горелой умбры. За этим участком, до которого свет фонарика едва добивал, стояли остовы других зданий. Вдали – ра-та-тат – гремели фейерверки. Зои спустилась по шаткой лестнице. Харлоу последовал за ней. Он провел лучом фонарика перед ней, и она вдруг увидела на земле коммуникатор – точнее, его обломки. – Не двигай фонарем, – сказала она Харлоу. Она подошла к коммуникатору. Она не могла бы поклясться, но коммуникатор выглядел чертовски похожим на тот, что был у Мэла. Кто-то наступил на него, раздавил к чертям. Ну, если раньше он еще мог выйти на связь, то теперь точно нет. Рядом Зои обнаружила две борозды в мягкой земле, приблизительно на ширине плеч. Борозды, оставленные носками башмаков. Свежие. По бокам от них – следы ног. Она пошла вдоль этих борозд, при этом приглядывая за Харлоу. Борозды огибали двор по периметру и вели к ржавым воротам. За воротами проходил переулок – достаточно широкий, чтобы по нему мог проехать спидер. Тут борозды заканчивались. Тут с ней на связь вышел пастырь Бук. – Да? – негромко спросила Зои. – Зои, я в «Гилдерс», – сказал Бук. – Человек, который расписался за ремонт и заплатил за шаттл, был Мэл Рейнольдс, но это не наш капитан. – Не понимаю. Объясните. – Он назвался Малькольмом Рейнольдсом, но это не наш Мэл. Волосы песочного цвета. Лицо со шрамами. Тот же человек, с которым встретился Харлоу. Не иначе. Ситуация осложнялась. Это уже походило на угон шаттла – и, возможно, на похищение человека.