Это последнее, что я отправила ему, приняв перед этим заявку в друзья. Как только хлопнула крышка ноутбука, клубок нервов превратился в камень. Тяжесть сдавила грудь. Я встала, выключила свет и не зажигая лампочки в спальне, укуталась в одеяло. Уснула от собственных слез. И если раньше я оплакивала потерю, не зная причин, то сейчас правда открылась мне даже в тех мелочах, которые хотелось бы забыть. Моей вины в смерти учителя не было, только утешения эта новость мне не принесла. Ни капли. Утро началось для меня поздно. Умывшись и сделав глоток остывшего с вечера чая, я побежала на работу. Опоздала. Впервые за все время работы в школе я извинилась за опоздание. Степаныч заметил мое состояние, но лезть с расспросами не стал, но вот Котов на обеденном перерыве подсел к моему столику и обеспокоенно заглянул в глаза. — Ев, все хорошо? — Да. — Ты бледная. — Он взял мою ладонь в свою, но я мягко освободила ее. — Денис, я не выспалась. — Ревела? Посмотрела на него и заметила сожаление. — Не бери в голову. Это не из-за тебя, и причина моих слез тоже под тайной. Давай поедим. У меня еще урок с ката-группой. — Новички? — Угу… Спустя час я наблюдала за неплохим уровнем владения техникой. Катя отлично держала стойку, мягко переходила с позиции на позицию и ни разу не отвлекалась от поставленной задачи. Я впервые видела настолько дисциплинированного ребенка, относящегося со всей серьезностью к каждому моему слову. Но вот когда урок подошел к концу, вертлявая и любопытная егоза вернулась. Пока остальные направились в раздевалку, она на цыпочках подошла ко мне. — Ева Юрьевна, вы сегодня очень красивая. — Спасибо, Катюш, — вопреки плохому настроению, улыбнулась ей. — Папа тоже так считает. — Вот как? — ее слова привели меня в замешательство. — Да. Это правда. Девочка замялась, а потом спохватилась и убежала за остальными ребятами. Были ли мне приятны ее слова? Не знаю. Так получилось, что сегодня мне до романтики. Поэтому проводив учеников, я сняла маску счастливого и всем довольного учителя и засобиралась в ветеринарную клинику. Следовало немедленно выехать, чтобы успеть туда в часы приема. Мася мне был необходим как воздух, ведь еще один такой вечер я просто не вынесу. Я переоделась, в коридоре вслушалась в голоса, доносящиеся из зала, где в это время Николаев должен был начать тренировку со взрослой ката-группой, и пошла на выход. А там, меня ждал сюрприз. Круглолицый, узкоглазый, с похабной улыбочкой и двумя черными машинами с охраной. Не надо быть слишком умным человеком, чтобы понять — бежать некуда. И все-таки, я надеялась, что удастся. Взяв волю в кулак, я подошла к мужчине, стоящего с сигаретой в руках у одного из автомобилей. — Ева, вы не против, если я вас подвезу? — Здравствуйте. — Если он лишен манер, то это не значило, что им не обучили меня. — Спасибо, но я на автобусе. Мне так спокойнее. Я сделала шаг в сторону остановки, но он больно схватил меня за локоть. — Что вы делаете? — возмутилась в ответ. — Евочка, все в порядке? Мы оба посмотрели на стоящих неподалеку Катюшу и ее бабушку. Она с такой нежностью произнесла мое, чем привела в недоумение даже Таната. Я представила, что эти ублюдки могут сделать с ней и ребенком, и мне вмиг стало не по себе. — Все отлично, Ольга Геннадьевна. Мы просто разговариваем. Танат ухмыльнулся и переместил руку на мою талию. — Солнышко? — Д-да. — Едем домой? — К-конечно. Бросив женщине напоследок предупредительный взгляд, чтобы даже не думала в это лезть, я послушной куклой села в машину и начала очень медленно дышать. Повторений вчерашней истерики не хотелось — сейчас нужен был трезвый ум. — Ну что лисичка, где ты живешь? — Усевшись в салоне, Танат коснулся моих волос, и даже пригладил их, чем сильно разозлил. Два года назад, при первой встрече, жест был такой же, и я прекрасно помню, к чему привела моя бурная негативная реакция. Глава 18. Волков Я был на совещании, когда в кармане завибрировал телефон. Оглядев коллег, слушавших в этот момент доклад Хрустева, достал девайс и посмотрел на экран. Звонила Козочка. Подумав, что ничего серьезного, отключил вибрацию и сосредоточился на том, что лепечет Борис. Дело о найденной за городом женщины набирало обороты. Видимо недавний визит к начальству заставил Хрустева напрячь булки и наконец-то выдать хоть одно годное расследование. Конечно, оставалась вероятность того, что горе-следователь повесит дело не на того человека, но пока его доводы выглядели более чем убедительно. Вскоре отчитался и Пелевин. Какой-то наркоман упал с седьмого этажа, семейные разборки, на улице Горького избили пацана и еще много чего несущественного, никак не относящееся к делу о пропаже Алины. — На этом, пожалуй все, — завершил он свой отчет, чем меня сильно задел. — А как же дело Румянцевой? — Я не удержался и спросил. — Что за Румянцева? — тут же полюбопытствовало начальство. Пелевин замялся и отмахнулся ничего не значащими фразами, по типу “пока ничего не ясно”, “есть вероятность, что ушла сама”, “у них конфликт с сестрой”. Ни одно его слово не соответствовало рассказу Ксении. Подозрительно. Настолько, что правильнее сейчас молчать и наблюдать. А еще лучше — сосредоточиться на своих делах. Вчерашний допрос Евы навел меня на некоторые мысли, а запрос в архив выдал много чего любопытного, особенно по Нестерову. Да, я собирался, в случае чего, посадить и его, потому как кидать мне в лицо факты и оперировать отсутствием доказательств — все равно, что привязать овцу к дереву и оставить ее, зная, что где-то рядом бродит большой серый волк. — Жень, ты домой? — спросил меня Костя, едва мы покинули кабинет начальства. — Нет, работы еще много. — А как же малая? — Мама приехала. — О-о-о, — протянул он понимающим тоном. — Передавай привет! “Ей твой привет нужен так же, как и собаке пятая нога…” — хотел бы я ему сказать, но на деле поблагодарил и направился к себе, доставая на ходу телефон. Стоило посмотреть на экран, как тут же притормозил и разблокировал его. Пятьдесят два пропущенных вызовов от Катюши и четыре от мамы. И если дочка по мелочам могла звонить и сто раз на дню, то мама никогда не набирала меня больше трех раз, а значит, что-то произошло. Не успел я пролистать пропущенные, как на экране высветилась фотография матери. — Да… — Женя! — закричала она. — Где тебя черти носят? — На совещании, — растерянно ответил ей. Давно я не слышал ее такой возбужденной. — Что-то стряслось? — Конечно стряслось! Тут на моих глазах человека похитили, а ты там совещаешься. Дуй в додзё! — Погоди. Какое додзё? Вы должны были быть дома еще час назад… — Но мы стоим здесь! — Папа, сенсея похитили бандиты! — услышал я испуганный голос дочери, и прежде, чем до меня дошел смысл сказанного, мама начала диктовать номера машин и сообщила, что уже нарисовала примерный портрет похитителя. Мне было достаточно одной характеристики — узкоглазый — и я тут же ломанулся в кабинет за сумкой и ключами от автомобиля. Я не понимал, зачем Танат вышел на Лису. Нафига Чукче каратистка с амнезией, которая к тому же сирота? То, что это как-то связано с событиями двухлетней давности, был уверен. Но почему сейчас? Или?.. Нестеров! Если этот урод подставил Еву, урою! Пребывая в ярости и уже чувствуя, как страх медленно ступает за мной по пятам, я набрал Дмитрия. Два долгих гудка показались вечностью. Наконец, он ответил сиплым голосом. — Нестеров, если ты как-то связан с пропажей Лисы, тебе не жить! — взял я его в оборот с первых секунд, но он, на удивление, не растерялся.