– Должен признаться, я слегка поторопился. В данную минуту я еще не в состоянии назвать вам имя убийцы. Пока я располагаю только гипотезой, но скоро смогу предъявить доказательства – и предъявлю! Но сначала я ознакомлю вас с кое-какими фактами. Полагаю, вам известно, что за последние два месяца мистер Гудвин довольно часто общался с мисс Дики. По его словам, она изумительно танцует. – Да. – Голос Кремера проскрежетал, как наждачная бумага. – Это может подождать. Я хочу знать, посылали ли вы Пензера для того, чтобы… – Узнаете, – оборвал его Вулф. – Я как раз к этому и клоню. Арчи, ответь, пожалуйста, о чем тебя просила мисс Дики вечером в понедельник и что случилось дальше? Я прокашлялся: – Мы танцевали в клубе «Фламинго». Она сказала, что вот уже в течение года Боттвайль обещает жениться на ней через неделю, но неделя все откладывается и откладывается, поэтому ей надоело, и она хочет устроить маленькое представление. Она попросила, чтобы я раздобыл бланк разрешения на вступление в брак, внес в него наши имена и фамилии и передал ей, чтобы она показала бумажку Боттвайлю и поставила его перед выбором – сейчас или никогда. Во вторник мне удалось раздобыть такой бланк, я заполнил его, а в среду отдал мисс Дики. Я замолчал. Вулф сразу спросил: – А что случилось вчера днем? – Она сказала мне, что бумажка сработала. Что лучшего нельзя было и ожидать. Минуту спустя в студию вошел сам Боттвайль. В своих показаниях, которые я дал помощнику окружного прокурора, я сообщил о том, что, по словам Марго, Боттвайль обещал на ней жениться, но про фиктивное разрешение умолчал. Оно не имело никакого отношения к случившемуся. – Мисс Дики сказала тебе, какая участь постигла это разрешение? Значит, он решил выложить все начистоту! Я кивнул: – По ее словам, Боттвайль разорвал его и выбросил в корзинку для бумаг, стоявшую возле его стола в кабинете. Накануне вечером. В четверг. – Что ты сделал, когда после смерти мистера Боттвайля вошел в его кабинет? – Я высыпал содержимое корзинки на пол, потом, поочередно просматривая бумажку за бумажкой, вернул все в корзинку. Ни кусочка разрешения я не обнаружил. – Ты уверен в этом? – Да. Вулф повернулся к Кремеру: – У вас есть вопросы? – Нет. Гудвин наврал в своих показаниях. Я займусь им позже. Сейчас я хотел бы… Марго Дики взорвалась. – Значит, Черри украла его! – Она выгнула шею и посмотрела поверх голов на Черри. – Признайся, это твоя работа, дрянь такая? – Нет! – В щебете Черри звенела сталь. – Я больше не намерена ждать… – заявила она, не сводя глаз с Вулфа. – Мисс Кван! – рявкнул Вулф. – Предоставьте это мне. – Он вновь обратился к Кремеру: – Другой факт. Вчера, как у нас было условлено, мы с мистером Боттвайлем отправились на ланч в ресторан «Рустерман». Однажды мистеру Боттвайлю довелось отобедать за моим столом, и он хотел отплатить мне за гостеприимство. Незадолго до выхода из дому он позвонил мне и попросил об одолжении. Он сказал, что страшно занят и может на несколько минут опоздать, но ему срочно нужны белые хлопчатобумажные перчатки, мужские, среднего размера. Он спросил, не затруднит ли меня по пути в ресторан заскочить в какой-нибудь магазин и купить такие перчатки. Признаться, мне его просьба показалась странной, но ведь мистер Боттвайль и был странным человеком. Поскольку мистер Гудвин уехал по своим делам, а я предпочитаю не прибегать к услугам такси, я нанял машину в агентстве Бакстера, и шофер порекомендовал мне магазин на Восьмой авеню между Тридцать девятой и Сороковой улицами. Мы заехали туда, и я купил перчатки. Глаза Кремера превратились в узенькие щелочки. Настолько узенькие, что за ними даже не угадывался цвет его глаз. Инспектор явно не поверил рассказу Вулфа ни на йоту, что показалось мне чертовски несправедливым, поскольку несколько слов правды в нем все же содержалось. – Сидя в ресторане, – продолжил Вулф, – я передал перчатки мистеру Боттвайлю, и он объяснил, не вдаваясь в подробности, зачем они ему понадобились. По его словам, он решил помочь какому-то бродяге, которого увидел в парке на скамейке, и нанял его, чтобы бродяга разливал гостям напитки на рождественской вечеринке, переодевшись Санта-Клаусом. А перчатки ему потребовались для того, чтобы не отпугивать гостей, так как руки у бродяги совершенно непрезентабельны. Вы качаете головой, мистер Кремер? – Еще бы, черт побери! Будь это правдой, вы бы давно сообщили в полицию. Не вижу, что могло вас удержать. Ладно, заканчивайте. – Одну минуту. В полицию я не сообщил, поскольку был уверен, что убийцу вот-вот схватят. Очевидно, бродяга удрал из-за того, что насмерть перепугался. Других причин быть не могло, ведь он не знал ни про банку с цианистым калием, хранившуюся в мастерской, ни про привычку Боттвайля прикладываться к перно, не говоря уже обо всем остальном. К тому же, насколько вам известно, я не люблю вмешиваться в дела, с которыми непосредственно сам не связан и которые не имеют ко мне ни малейшего отношения. Впрочем, вам ничего не стоит проверить мои слова… Владелец и официанты «Рустермана», шофер нанятого автомобиля, продавцы магазина, где я купил перчатки, подтвердят, что я говорю чистую правду. – Но теперь-то вы мне это рассказываете! – Да, – невозмутимо ответил Вулф. – Я узнал от мистера Гудвина, что вы усиливаете поиски сбежавшего Санта-Клауса, и понял, что вам не составит труда найти по описанию человека, который купил перчатки. Моя внешность, конечно, не уникальна, но и не вполне обычна, так что вам бы не понадобилось много времени, чтобы напасть на мой след, и меня бы затаскали по допросам. Поэтому я предпочел рассказать вам про этот случай сам, чтобы выдержать ваши упреки, но не подвергаться в дальнейшем унижениям и нервотрепке. Впрочем, у меня было еще одно большое преимущество: я знал, что человек, изображавший Санта-Клауса, – не убийца. И я решил этим воспользоваться. Для этого мне требовалось предварительно побеседовать с одним из тех, кто здесь сидит. И мне это удалось. Мисс Кван была здесь вчера, и мы поговорили. – Почему именно мисс Кван? Вулф предостерегающе поднял руку: – Когда я закончу, вы сами решите, насколько это важно. Мы поговорили про ее коллег по службе, про их взаимоотношения, и я поверил, что мистер Боттвайль и в самом деле решил жениться на мисс Кван. Вот и все. А сегодня утром я приступил к активным действиям. Пока мистера Гудвина допрашивали в офисе окружного прокурора, я вызвал мистера Пензера. Мы беседовали около часа, после чего он отправился выполнять мои поручения. Первое из них заключалось в том, чтобы выяснить, опустошал ли кто-нибудь эту злополучную корзинку для бумаг после разговора мистера Боттвайля с мисс Дики в четверг вечером. Насколько вам известно, в сыскном деле мистеру Пензеру равных практически нет. Узнав у мисс Кван имя и адрес уборщицы, он разыскал ее и выяснил, что в последний раз корзинку вытряхивали около шести часов вчера в четверг. Тем временем я… – Черри забрала ее… обрывки, – вставила Марго. Вулф не обратил на нее внимания. – Тем временем я обзвонил остальных заинтересованных лиц – миссис Джером и ее сына, мисс Дики, мисс Кван, мистера Хетча и мистера Кирнана – и пригласил их собраться у меня в четверть седьмого. Я сказал всем, что мистер Гудвин располагает определенными сведениями, которые собирается передать в полицию, что является неправдой, в то время как представляется целесообразным сначала поговорить с ними. – Говорил же я вам! – пробормотал Хетч. Вулф пропустил и эти слова мимо ушей. – Второе поручение мистеру Пензеру заключалось в следующем. Он должен был доставить кое-какие послания. Сегодня утром он сам написал их под мою диктовку на листах обыкновенной бумаги, которые потом разложил по конвертам с надписанными адресами. Все послания были абсолютно идентичны. Текст был такой: Когда вчера я переодевался, то заметил Вас через щелку в двери и увидел, что Вы сделали. Хотите, чтобы я сообщил об этом в полицию? Будьте сегодня вечером в 18:30 возле справочной вокзала Гранд-Сентрал. Я подойду к вам и произнесу пароль: «Святой Ник». – Черт побери! – изумился Кремер. – Так вы признаетесь в этом? – Я заявляю об этом во всеуслышание, – кивнул Вулф. – Все послания были подписаны «Санта-Клаус». Мистер Пензер сопровождал посыльного, который доставлял их, и лично убедился, что все послания попали в нужные руки. Заметьте, я вовсе не тыкался вслепую, как вам могло показаться. Если один из этих людей задумал отравить Боттвайля, то яд, скорее всего, подбросили в бутылку как раз тогда, когда бродяга облачался в костюм Санта-Клауса. Мисс Кван сказала мне и уже наверняка рассказала вам, что мистер Боттвайль всегда после ланча выпивал немного перно. Поскольку никто заранее не знал о том, что на вечеринке появится Санта-Клаус, весьма вероятно, что убийца поверил бы в то, что за ним наблюдали, и тогда, конечно, не устоял бы перед тем, чтобы встретиться с автором послания. Сами видите, основания надеяться на то, что кто-то клюнет на мою наживку, были весьма серьезные. Вопрос был только в одном: кто именно? Вулф остановился, чтобы налить себе пива. Я заподозрил, что он умышленно выжидает, не попытается ли кто-нибудь возразить или оправдаться. Однако все молчали, даже Кремер словно воды в рот набрал. Все сидели и напряженно пялились на Вулфа. Я же думал о том, насколько ловко он опустил одну подробность: ведь Черри Кван наверняка не получила послания от Санта-Клауса. Она слишком много про него знала. Отставив бутылку в сторону, Вулф обратился к Кремеру: – Я, конечно, рисковал, что, получив это письмо, к вам может обратиться не один человек, а больше, но даже в том случае, если бы заподозрили розыгрыш, вы бы захотели знать, кто его затеял, и послали бы кого-нибудь вместе с вашим сопровождающим на встречу с Санта-Клаусом. За исключением убийцы, к вам мог обратиться любой из них, но только убийца отправился бы на вокзал, не сообщив в полицию о полученном послании. Таким образом, если среди этих шестерых скрывался убийца и если Санта-Клаус имел возможность опознать его в кабинете Боттвайля, то разоблачение последовало бы неизбежно. Сол, теперь вы можете доложить о том, что случилось дальше. Вы ведь вели наблюдение за справочной? Все дружно повернулись, и взоры присутствующих устремились на Сола Пензера. – Да, сэр, – кивнул Сол. – Я вел наблюдение с двадцати минут седьмого. Мне понадобилось три минуты, чтобы засечь троих сотрудников уголовной полиции, которые рассредоточились по всему залу. Не уверен, узнали они меня или нет. В шесть двадцать восемь я увидел Альфреда Кирнана, который подошел к справочной и остановился футах в десяти от нее. Я уже собрался было подойти и вступить с ним в разговор, как вдруг увидел Марго Дики, которая вошла со стороны Сорок второй улицы. Она направилась к справочной, остановилась футах в тридцати от нее и стала оглядываться по сторонам. На тот случай, если придет не один человек, а больше, в том числе мисс Дики, у меня имелись ваши распоряжения, поэтому я приблизился к ней и произнес: «Святой Ник». Она спросила: «Кто вы такой и что вам от меня нужно?» Я сказал: «Прошу прощения, я сейчас вернусь», а сам оставил ее, подошел к Альфреду Кирнану и сказал: «Святой Ник». В ту же секунду он поднес руку к уху, и меня окружили те трое, которых я уже узнал, а потом подоспели еще двое, и следом за ними сержант Стеббинс и инспектор Кремер. Я боялся, что мисс Дики попытается сбежать, и она даже рванулась было в сторону, но полицейские, которые видели, как я подходил к ней, преградили ей путь. – Сол остановился, потому что сидевший рядом с ним Пэрли Стеббинс вдруг встал, шагнул в сторону и остановился за спинкой кресла, в котором сидела Марго Дики. Мне это показалось излишним, поскольку сам я находился на расстоянии вытянутой руки от нее и мне ничего не стоило схватить Марго, если бы ей вдруг вздумалось сорваться с места. Впрочем, Пэрли всегда наплевательски относился к чужим чувствам, особенно к моим. Сол подвел итоги: – Естественно, меня заинтересовала прежде всего мисс Дики, ведь полицейские набросились на меня по сигналу, полученному от Кирнана. Но мисс Дики уже была у них в руках, так что я не волновался. Нас отвели в комнату позади камеры хранения и принялись меня допрашивать, но я строго придерживался ваших распоряжений. Я сказал, что не стану отвечать ни на какие вопросы и вообще не раскрою рта, пока нас не доставят к Ниро Вулфу, мотивируя это тем, что выполнял ваши приказы. Когда они поняли, что я твердо стою на своем, нас погрузили в две полицейские машины и привезли сюда. Что-нибудь еще? – Нет, – ответил Ниро Вулф. – Приемлемо. – Он повернулся к Кремеру. – Полагаю, мистер Пензер верно оценил действия мистера Кирнана? Он подал вашим людям сигнал? Значит, мистер Кирнан обратился к вам и рассказал о полученном послании? – Да. – Кремер достал из кармана сигару и стал мять ее пальцами. Я подметил, что он почти всегда поступает так в тех случаях, когда испытывает острое желание задушить Вулфа. – И не он один. К нам пришли еще трое – миссис Джером, ее сын и Хетч. – А мисс Дики – нет? – Нет. Как и мисс Кван. – Мисс Кван, судя по всему, боролась с собой, и я понимаю ее. Вчера вечером она пожаловалась мне, что, по ее мнению, представления полиции об азиатах весьма примитивные. Что же касается мисс Дики, то я вовсе не удивлен. По причине, которая вас не касается, я даже удовлетворен. Как я вам уже сказал, по словам мисс Дики, Боттвайль разорвал разрешение на вступление в брак и выбросил в корзину для бумаг, однако мистер Гудвин не нашел его там, хотя корзину не вытряхивали с четверга. Трудно представить, зачем кому-то могло понадобиться вынимать эти обрывки из корзины, то есть мисс Дики, скорее всего, солгала. Тогда и все остальное, сказанное мисс Дики мистеру Гудвину, подпадает под подозрение. Вулф отпил пива и продолжил: – Зачем ей понадобилось вводить мистера Гудвина в заблуждение и говорить, что Боттвайль собирается на ней жениться? На первый взгляд это довольно глупо, ведь мистер Гудвин неминуемо узнал бы правду. Однако если она знала, что Боттвайль скоро умрет, это уже не кажется глупостью, тем более если она успела подсыпать яд в бутылку. В этом случае у мисс Дики отсутствовал бы мотив для убийства. Думаю, мы можем смело предположить, что в четверг вечером Боттвайль сказал мисс Дики, что решил жениться вовсе не на ней, а на мисс Кван. Тогда в голове мисс Дики и возникла мысль о том, чтобы убить его. Должен признать, что она, скорее всего, осталась бы безнаказанной, если бы не неожиданные осложнения, вызванные появлением Санта-Клауса, и не мое последующее вмешательство. Вы хотите что-нибудь сказать, мисс Дики? Кремер вскочил с кресла и рявкнул: – Не отвечайте! Теперь распоряжаюсь я. Но Марго заговорила: – Черри забрала обрывки из корзины. Это она убила его! Она! Она попыталась встать, но Пэрли схватил ее за руку, а Кремер, шагнув к ней, сказал: – На встречу с шантажистом пришли вы, а не она. Пэрли, проверь ее сумочку. Я за ней слежу. Глава 9 Черри Кван снова сидела в красном кожаном кресле. Остальные ушли, и мы остались втроем: Черри, Вулф и я. Надевать на Марго Дики наручники не стали, но, выходя, Пэрли держал ее за руку, а Кремер шел сзади. Сол Пензер, уже больше не арестованный, попросил разрешения уехать и получил его. Первыми же ушли миссис Джером и Лео. Кирнан предложил проводить Черри домой, но Вулф возразил, сказав, что должен переговорить с ней с глазу на глаз. В итоге Кирнан и Хетч ушли вдвоем. Видимо, сказалось рождественское настроение, ведь Хетч, заявив, что презирает всех этих людишек, не делал никаких исключений. – Вы меня не послушались, – прочирикала Черри, пристально глядя на Вулфа. – Да, – согласился Вулф, – но я своего добился. К тому же вы упустили одну возможность: вы ведь могли сами убить Боттвайля. А вот я ее не упустил. Разумеется, в сложившихся обстоятельствах я не мог отправить вам такое же послание, как и всем остальным, но в том случае, если бы моя выдумка не сработала и никто из них не явился бы на вокзал, я бы убедился, что убийца – вы, и принял меры для того, чтобы изобличить вас.