Портер положил руку ему на плечо: — Вам известно, кого он похитил? Толбот стряхнул его руку и встал. Отошел на несколько шагов, достал из кармана сотовый телефон, набрал номер. — Ну давай же, ответь! Пожалуйста, ответь! Портер медленно поднялся с места. — Кому вы звоните, мистер Толбот? Артур Толбот выругался и нажал отбой. К ним подошел Фишмен: — Если ты им скажешь, пути назад уже не будет! Понимаешь? Пройдет совсем немного времени, и обо всем узнают репортеры. Твоя жена. Твои акционеры. У тебя есть определенные обязательства. Они важнее, чем… Ты должен все хорошенько обдумать. Если тебе неудобно обсуждать дело со мной, посоветуйся с другими адвокатами. Толбот метнул на него сердитый взгляд: — Не собираюсь ждать биржевого анализа, пока какой-то псих… — Арти! — перебил его Фишмен. — Давай хотя бы для начала во всем убедимся. Убедимся наверняка. — Тянуть время — отличный способ допустить, чтобы жертву убили, — заметил Портер. Артур Толбот раздосадованно взмахнул рукой и снова принялся набирать номер; он все больше тревожился. Отключаясь, он с такой силой ударил по экрану, что Портер засомневался, не разбил ли он телефон. Портер жестом подозвал к себе Нэша и снова обратился к Толботу: — Мистер Толбот, у вас есть еще одна дочь, ведь так? Дочь, рожденная вне брака? Толбот кивнул и тут же отвернулся. Фишмен тяжело вздохнул, как будто из воздушного шара выпустили воздух. Толбот покосился на Портера, потом на Фишмена, потом снова на Портера. Провел рукой по волосам. — Патриша и Карнеги о ней не знают. Портер подошел к Толботу ближе: — Она здесь, в Чикаго? Он заметил, что Толбота трясет от волнения. Банкир снова кивнул: — Жилой комплекс «Флэр-Тауэр». Она живет в пентхаусе номер 3204 в северном крыле. Я позвоню туда, предупрежу, что вы приедете, и вас впустят. — Где ее мать? — Умерла. Уже двенадцать лет назад. Господи, ей всего пятнадцать… Нэш отвернулся и позвонил в дежурную часть. Криминалисты и опергруппа будут там через несколько минут. Портер и Толбот прошли к гольф-кару, сели. — Кто о ней заботится? — спросил Портер. — С кем она живет? — У ее матери обнаружили рак. Я обещал, что позабочусь о нашей дочери, когда ее не станет. Опухоль росла очень быстро; все было кончено где-то за месяц. — Он постучал себя по виску. — Вот здесь. Оперировать нельзя было; она засела слишком глубоко. Я бы все оплатил. Я предлагал… Но мне сказали, что операция невозможна. Мы обошли стольких врачей… не меньше трех десятков. Я любил ее больше всех на свете. Мне пришлось жениться на Патрише, у меня были… обязательства. Были причины, которые превыше моей власти. Но я хотел жениться на Катрине. Иногда жизнь вносит свои коррективы, понимаете? Иногда приходится чем-то жертвовать ради высшего блага. Портер этого не знал и, более того, не понимал. Какой сейчас век — пятнадцатый? Принудительные браки давно ушли в историю. А банкиру не мешало бы быть потверже… — Мистер Толбот, мы приехали не для того, чтобы вас осуждать, — сказал он. — Как ее зовут? — Эмори, — ответил Толбот. — Эмори Коннорс. — У вас есть ее фото? Толбот ненадолго замялся и покачал головой: — С собой нет. Я не могу допустить, чтобы снимок нашла Патриша. 10 Портер — день первый, 8.31 — Карнеги и Эмори? Надо будет подарить Толботу на Рождество словарь популярных детских имен, — сказал Нэш. — И как он ухитрялся много лет прятать дочь и любовницу в одном из самых дорогих пентхаусов города так, чтобы жена ни о чем не догадывалась? Портер бросил ему ключи и, обойдя «чарджер», распахнул переднюю пассажирскую дверцу. — Веди ты; я пока почитаю дневник. Возможно, в нем найдется что-то полезное для нас. — Вот лентяй! Ты просто любишь, когда тебя возят. Водитель миссис Портер… — Пошел ты! — Включу-ка «яблочко»; нам нужно поскорее добраться до места. — Нэш нажал переключатель на приборной панели. Портер не слышал этого слова уже очень давно. В те дни, когда он только поступил в полицию, «яблочками» называли проблесковые маячки на магнитах, которые можно было быстро прикрепить к крыше машины без опознавательных знаков. Таких маячков, конечно, уже давно не выпускают; их сменили светодиодные панели по краю ветрового стекла, такие тонкие, что изнутри их не видно. Нэш с места рванул на третьей скорости и повернул к выходу. Машину занесло; шины завизжали от удовольствия, чувствуя мощь. — Я разрешил тебе вести машину, а не играть в GTA! — нахмурился Портер. — У меня «форд-фиеста» восемьдесят восьмого года выпуска. Ты хоть понимаешь, что это такое? Представляешь себе унижение, которое я испытываю всякий раз, как влезаю в машину, захлопываю скрипучую дверцу, завожу чудовищный четырехцилиндровый мотор? Звук у него как у электрической точилки карандашей. Я мужчина, иногда мне просто необходимо отвлечься. Ну, пойми меня! Портер отмахнулся: — Мы обещали капитану, что отзвонимся после разговора с Толботом. Нэш выкрутил руль влево и пролетел мимо минивэна, который послушно ехал в пределах разрешенной скорости. Они пронеслись так близко, что Портер разглядел игру «Энгри бердс» на экране айпада маленькой девочки на заднем сиденье. Девочка ненадолго оторвалась от игры и улыбнулась, увидев мигающие огоньки, а потом снова уткнулась в экран. — Я еще из Уитона отправил ему эсэмэску. Он знает, что мы едем к «Флэр-Тауэр», — ответил Нэш. Портер вспомнил маленькую девочку с айпадом. — И все-таки скажи мне, как можно пятнадцать лет прятать дочь в современном мире? Ведь это непросто, верно? Я уже не говорю о свидетельстве о рождении, но как можно хранить такие тайны в век Интернета и соцсетей? А пресса? Толбот все время мелькает в новостях, особенно с тех пор, как начал строительство на берегу озера. Камеры следуют за ним повсюду; все только и ждут, что он облажается. Кто-то наверняка заснял его… — С помощью денег многое можно скрыть, — возразил Нэш, на скорости входя в поворот и выезжая на магистраль. Портер вздохнул и раскрыл дневник. 11 Дневник Летние месяцы в нашей области планеты бывают довольно теплыми. В июне я почти все время проводил на улице. Сразу за нашим домом начинался лес, а в глубине леса было маленькое озеро. Зимой оно замерзало, но летом вода была чистейшего голубого цвета и теплая, как парное молоко. Я любил ходить к озеру. Бывало, я говорил маме, что иду на рыбалку, но, по правде говоря, я не любил ловить рыбу. При мысли о том, что надо насаживать червя на крючок и забрасывать его в воду, а потом ждать, пока водная фауна начнет интересоваться извивающейся наживкой, мне делалось не по себе. Кроме того, я сомневался в том, что в естественных условиях, в дикой природе рыба питается червями. Для начала надо было увидеть, как червь заползает в озеро сам. А если в воде не много червей, вряд ли они служат основой рыбьего рациона. Насколько я понял, крупные рыбы питаются в основном не червями, а рыбешкой помельче. Возможно, рыбакам везло бы больше и чаще, если бы они ловили крупную рыбу на мелкую? Помимо всего прочего, мне всегда не хватало терпения на подобные глупости. Но само озеро мне нравилось. Оно нравилось и миссис Картер. Помню, как я увидел ее в первый раз. Было двенадцатое июня. Занятия в школе закончились неделю назад, с неба сияло солнце, улыбаясь нашему кусочку Земли, согревая его своей любовью. Я подошел к озеру с удочкой в руке, насвистывая песенку. Я всегда был таким счастливым ребенком. Я был в полном порядке.