2. Эль Бортон, 23 года, 02.10.2010 3. Мисси Ламекс, 18 лет, 24.07.2011 4. Барбара Макинли, 17 лет, 03.12.2012 (единственная блондинка) 5. Сьюзен Деворо, 26 лет, 18.04.2013 6. Эллисон Краммер, 19 лет, 09.11.2013 7. Джоди Блумингтон, 22 года, 13.05.2014 Эмори Коннорс, 15 лет, 03.11.2014 Вчера вышла на пробежку в 18.00 ТАЙЛЕР МАТЕРС Бойфренд Эмори АРТУР ТОЛБОТ Финансы? Н. БАРРОУЗ Экономка? Няня? Есть ключ-карта, но не включена в список постоянных гостей. Вещи, обнаруженные на трупе У4О Дорогие туфли — «Джон Лоббс»/1500 долл./пара — размер 44,5/неуст. жертва носит 42-й. Дешевый костюм. Мягкая фетровая шляпа. 75 центов мелочью (2 четвертака, 2 монеты по 10 центов и 1 по 5 центов). Карманные часы. Квитанция из химчистки (54 873) — Клоз составит список ближайших приемных пунктов. Умирал от рака желудка — лекарства: октреотид, трасту-зумаб, оксикодон, лоразепам. Татуировка на внутренней стороне правого запястья — цифра 8, символ бесконечности? Необходимо выяснить: — Ходила ли Эмори в школу? Если да, то в какую? — Отношения Эмори и Тайлера. — Реконструкция лица. Задания: — Клэр: Монтгомери-Уорд-парк, проверить онкологические центры. — Нэш и Портер допрашивают Тайлера. — Клоз: квитанция из химчистки, отсмотр записи с камеры — удастся ли разглядеть его лицо? — Уотсон — консультация у дяди насчет часов. Информация о матери Эмори. 21 Дневник Отец приехал домой с работы ровно в 17.43. Его черный «порше» вполз на дорожку, как дикая кошка, которая охотится за ночной жертвой; мотор мурлыкал от радостного возбуждения. Он вышел из машины и поставил портфель на крышу. — Как делишки, приятель? Должно быть, какую-то часть пути он проехал с опущенным верхом, потому что волосы у него были растрепаны. Отец никогда не ходил растрепанным; он всегда тщательно укладывал волосы. Заметив мой взгляд, он провел рукой по своей густой шевелюре; все снова стало правильно. Я испуганно покосился на наш дом. Хотя с тех пор, как туда зашел мистер Картер, прошло несколько часов, он так и не вышел. Миссис Картер тоже исчезла, за что я был ей очень признателен. Рыдать, стоя на крыльце, не к лицу настоящей леди, даже такой хорошенькой, как миссис Картер. — Я проголодался, — сказал отец. — А ты? Наверное, твоя мама готовит нам настоящий пир. Пойдем-ка есть! Что скажешь? Как тебе мое предложение? Он взъерошил мне волосы своей большой рукой. Я попытался увернуться, но он снова взъерошил мне волосы, расплывшись в улыбке: — Ладно тебе, приятель! — Одной рукой он подхватил портфель, другую положил мне на плечо и повел меня к дому. Внутри у меня все сжалось; мне показалось, что сейчас меня вырвет, но скоро тошнота прошла. Я старался шагать как можно медленнее, только, конечно, у меня ничего не вышло. Отец без труда тащил меня за собой. Мы поднялись на заднее крыльцо и толкнули дверь на кухню. Я затылком чувствовал на себе взгляд миссис Картер. Обернувшись, заметил, что она стоит у окна и наблюдает за нами. Она прикладывала к лицу что-то, похожее на упаковку замороженного горошка. Мама стояла у раковины и мыла посуду. Когда мы вошли, она радостно улыбнулась и поцеловала отца в щеку: — Как прошел день, милый? Отец тоже поцеловал ее и поставил портфель на столешницу. — Как обычно… м-м-м, как вкусно пахнет! Что там у тебя? — Он потянул носом воздух и подошел к большой кастрюле, стоявшей на плите. Мама положила руку ему на плечо: — Я приготовила говяжье рагу, твое любимое! Что же еще? Я в полном недоумении озирался. Осмотрел кухню, за ней гостиную и коридор. Двери в обе спальни и ванную стояли открытые. Я не заметил никаких признаков мистера Картера. В том, что он не выходил из нашего дома, я не сомневался: он бы непременно прошел мимо меня. Он бы… — Да, пахнет восхитительно, — вполголоса произнес отец. — Приятель, ну-ка, накрой на стол! А я налью себе чего-нибудь покрепче и со льдом. Мама широко улыбнулась мне: — Ставь глубокие тарелки и большие тарелки, милый. Пожалуй, возьми красный сервиз. Он красивый! Наверное, глаза у меня сделались огромные, как блюдца, но мама как будто ничего не замечала. Весело насвистывая, она надела перчатки для духовки и перенесла кастрюлю с рагу на стол. Ненадолго я застыл на месте, не сводя с нее взгляда; потом подошел к ящику, где мы хранили столовое серебро, и достал три суповые ложки. Хотя за последний год здорово вырос, я еще не дотягивался до навесной сушилки, в которой стояли тарелки. Для таких случаев мы держали на кухне маленькую стремянку. Я влез на нее, взял три тарелки и начал накрывать на стол. На кухню вернулся отец; он нес свое «покрепче и со льдом». Заняв место за столом, он повязал салфетку. — Ну, приятель, чем ты сегодня занимался? — спросил он меня. Я покосился на маму, но та деловито нарезала хлеб. Мистера Картера не было ни на кухне, ни в спальнях, ни в гостиной; иначе отец непременно увидел бы его. И из нашего дома он не выходил; я знал это точно. — Да так, слонялся, и все, — сдавленным голосом ответил я. Мама поставила хлеб на стол и села. Взяв мою тарелку, она зачерпнула половником в кастрюле и налила мне до краев. — Всем большие порции! — Она лучезарно улыбалась.