– Выглядишь ужасно, как и раньше, – сказал он бестелесной голове. – И по-прежнему хуже, чем я. Вдруг ему подумалось, что можно все-таки сходить на вечеринку. В животе поднялась нервная дрожь – то ли от волнения, то ли от страха. Я тоже думала, что она умерла, сказала Джессика прошлой ночью. Я ее видела. Я с ней говорила. Это она. Джон закрыл глаза. А что, если это она? Он снова увидел картину, которую видел постоянно: судорожно бьющийся костюм с Чарли внутри, жуткий хруст – ее рука, а потом кровь. Она не могла выжить после этого. Но тут ему в голову пришел другой незваный образ – Дэйв, который стал Капканом: он пережил то, что случилось с Чарли. Желтый костюм кролика стал его второй кожей, и за это он заплатил дважды: шрамы, покрывшие его тело, словно отвратительное кружево, показывали, что он чудом избежал смерти, а потом… Чарли убила его, когда задела пружинные замки – они были в этом уверены. То, что они видели, не смог бы пережить никто. Но все же он вернулся. На секунду Джон представил Чарли – искалеченную и покрытую шрамами, но чудесным образом выжившую. – На Чарли, о которой говорила Джессика, это было не похоже – уверенно сказал Джон Теодору. – Искалеченная? В шрамах? Джессика такого не говорила. Он покачал головой. – Не та, с которой я виделся в кафе. На следующий день… она выглядела так, будто вышла из сказки. Джон поймал себя на этой мысли и помотал головой, пытаясь сосредоточиться на настоящем. Он действительно не знал, что случилось с Чарли. И осознал, что хочет ухватиться за ниточку надежды. Может, я был не прав. Может, с ней все в порядке. Именно этого он раньше хотел – этого хочет всякий, у кого случилось сильное горе: пусть это окажется неправдой. Пусть все будет хорошо. Хлипкая доска стала твердой землей, и Джон почувствовал, как с плеч снимают тяжелый груз и как расправляется спина, которая была скрючена – а он и не подозревал. Вдруг разом навалилась усталость за все месяцы недополученного сна. Он посмотрел на Теодора, так сильно сжимая голову кролика, что побелели костяшки пальцев. Он медленно выпустил игрушку и оставил ее на подушке. – Я не пойду, – заявил он. – И вообще не собирался, просто хотел, чтобы Джессика отвязалась. Он на секунду задержал дыхание и сделал глубокий выдох. – Так ведь? – сказал он более взволнованным тоном. – Что я вообще могу сказать этим людям? Теодор смотрел на него пустым взглядом. – Черт, – вздохнул Джон. Чем ближе он подходил к дому Клэя, тем больше усиливалась в животе нервная дрожь. Он посмотрел на часы на приборной панели – было только шесть. Может, никто еще не пришел, подумал Джон, но, подъезжая по извилистой дороге к дому, он увидел, что с обеих сторон улицы на половину квартала выстроились машины. Джон вклинился между пикапом и ржавым седаном, почти таким же обшарпанным, как его собственный, вышел и направился к дому. Все окна трехэтажного дома были освещены и светились сквозь ветки дерева словно маяк. Джон не спешил выходить из темноты. Из дома до него доносились музыка и смех, и от этих звуков не хотелось приближаться. Он заставил себя дошагать до двери, но остановился на пороге. Ему казалось, что войти внутрь – чрезвычайно важное решение, которое все изменит. Но то же можно было сказать и о решении не входить. Джон поднял руку, чтобы позвонить, но заколебался; не успел он принять решение, как дверь перед ним распахнулась. Джон заморгал от внезапного яркого света и обнаружил, что стоит лицом к лицу с Клэем Берком, который выглядел таким же изумленным, как и он сам. – Джон! – Клэй подался к Джону, схватил его обеими руками, притянул к себе и обнял, а потом быстро отодвинул назад и с силой похлопал по плечам. – Входи же! – Клэй отошел, чтобы пропустить Джона, и тот последовал за ним, с опаской глядя по сторонам. В последний раз, когда он здесь был, дом был перевернут вверх дном, и по всему было видно, что его обитатель не в себе. Теперь кучи грязного белья и папки с материалами дела исчезли, диваны и пол были чистыми, а сам Клэй широко улыбался. Он поймал взгляд Джона, и его улыбка погасла. – Многое изменилось, – он снова улыбнулся, как будто прочитав мысли Джона. – А Бетти… – Джон осекся слишком поздно. Он покачал головой. – Простите, я… – Нет, ее по-прежнему нет, – сказал Клэй ровным голосом. – Я хочу, чтобы она вернулась, и, может, когда-нибудь это случится, а пока жизнь продолжается, – добавил он с мимолетной улыбкой. Джон кивнул, не зная, что сказать. – Джон, – Марла помахала ему с лестницы и тут же скатилась по ступенькам с обычным для нее энтузиазмом и заключила его в объятия – он даже не успел сказать «привет». Из кухни появилась Джессика. – Привет, Джон, – сказала она более спокойным тоном, но с сияющей улыбкой. – Я так рада снова тебя видеть. Много времени прошло, – сказала Марла, наконец выпуская его из объятий. – Да, – ответил он, – слишком много. Он стал думать, что еще можно сказать, а Марла и Джессика обменялись взглядом. Джессика открыла рот, чтобы заговорить, но ей помешал Карлтон, который вприпрыжку спускался по лестнице. – Карлтон! – позвал Джон и в первый раз за весь вечер улыбнулся искренне. Карлтон поднял руку, помахал в ответ и присоединился к ним. – Привет! – сказал он. – Привет, – отозвался Джон, и Карлтон потрепал его по голове. – Ты теперь мой дедушка? Джон не слишком старательно разгладил волосы, оглядывая собравшихся. – Удивлена, что ты пришел, – Марла хлопнула его по плечу. – Ну конечно, мы ждали, что ты придешь! – поправил ее Карлтон. – Просто ты очень занят, я знаю! Куча девушек, да? – Как Нью-Йорк? – спросил Джон, пытаясь найти тему для разговора и одновременно поправляя одежду. – Отлично! Университет, город, учеба, друзья. Я сыграл в пьесе о лошади. Она крутая. Он быстро покивал головой. – Марла тоже учится. – В Огайо, – вступила Марла. – На медицинском. – Здорово, – улыбнулся Джон. – Да, пришлось серьезно потрудиться, но оно того стоило, – сказала она жизнерадостно, и Джон почувствовал, что расслабляется, погружаясь в знакомое ощущение дружеского общения. Марла была все той же Марлой; Карлтон по-прежнему оставался непроницаем. – А Ламар будет? – спросил Карлтон, переводя взгляд с одного лица на другое. Марла покачала головой. – Я ему звонила… несколько месяцев назад, – сказала она. – Он весь в учебе. Хочет закончить раньше срока. – Но он не приедет? – настаивал Карлтон. Марла улыбнулась одними уголками губ. – Он сказал: «Ноги моей не будет в этом городе – никогда, никогда, никогда и ни за что, пока я жив. И вам того желаю». Но мы можем его навестить. – В Нью-Джерси? – Карлтон сделал скептическую гримасу и переключил внимание на Джессику. – Джессика, а у тебя как жизнь? Слышала, ты теперь живешь в комнате одна? Джон застыл, вдруг осознав, о чем Карлтон спрашивает на самом деле; свет стал казаться ему слепящим, звуки – слишком громкими. Джессика перевела взгляд на Джона, но он сделал вид, что этого не заметил. – Да, – сказала она, поворачиваясь спиной к остальным. – Не знаю, что случилось, но однажды я пришла домой сразу после… в общем, где-то полгода назад, и увидела, что она собирает все, что может унести. Она попросила нас с Джоном разобраться с остальным. Если бы мы не зашли в тот момент, она, наверное, и не сказала бы, что уезжает. – А она говорила, куда едет? – спросила Марла, нахмурив лоб. Джессика покачала головой. – Она обняла меня и сказала, что будет скучать, но ей очень надо уехать. Куда – так и не уточнила. – Ну всегда можно спросить у нее самой, – сказал Карлтон. Джон вздрогнул и посмотрел на него. – Ты ее видел? Карлтон помотал головой. – Нет еще, я только сегодня прилетел, но она придет сюда сегодня. Джессика говорит, что выглядит она хорошо. – Ага, – сказал он. Все посмотрели на него, как будто знали, о чем он думал: Выглядит хорошо, но не похожа на Чарли. – Джон, подойди на кухню, помоги мне! – позвал Клэй, и Джон с облегчением оставил компанию, хотя ясно понимал, что вряд ли от него можно ждать какой-то помощи. – Что такое? – спросил он.