– Это тебе Антон наплел про вашу с ним общую тихую старость? – Не наплел, мы с ним так мечтали! Но это были мечты самой Полины, она их неоднократно озвучивала Веронике. Но Антон по какой-то причине Полине в этом подпевал. Соблазнить он ее хотел, что ли? Вероника тщетно пыталась понять мотивы Антона. Поспорил с кем-то? Или что? А Полина уже вновь рыдала: – Я виновата в том, что Антон умер! – Ты же не знала, что так получится. – Нет, но я хотела, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое. Когда ты мне это видео прислала, у меня прямо мозг выключился. Только об одном и думала – как бы Антона посильней наказать, как бы ему больно сделать. Я даже хотела, чтобы он сдох! Даже про деньги те проклятущие хотела Ульяне рассказать. – Какие деньги? Но Полина уже вновь замкнулась на своем горе, про деньги она говорить не желала. – А, кстати, ты куда сегодня на такси рванула? – Я? Не помню. – Полина! – Нет, я честно не помню. У меня мозг отключился начисто. Помню, как я видео Ульяне отправляю, я у нее в подписчиках, это мне легко было сделать. А дальше ничего, провал. – Это нехорошо. – Еще бы! Знаешь, как страшно, когда приходишь в себя и ничего не помнишь! – А раньше у тебя такие провалы в памяти случались? – Только перед тем, как Гришку нашли мертвым. Ну, и еще пару раз, когда я сильно нервничала. – Погоди… – перебила ее Вероника. – А с Гришей твоим что случилось? – Хулиганы на него напали, ножом ударили. Из-за чего я и психанула, что вены себе стала резать. Мы с ним в тот вечер поссорились, он ушел, а потом его убили. Как же я переживала! Даже умереть хотела. Жизнь казалась конченной. Я же за него замуж собиралась на полном серьезе, а он меня сначала лесом послал, а потом вообще умер. Веронику эта история крайне заинтересовала, она попыталась уточнить ее подробности у Полины, но та не захотела говорить, мотивируя, что это было давно и к сегодняшним несчастьям не имеет никакого отношения. Вероника думала иначе, но сдвинуть Полину с ее позиции не удалось. – А еще кто-нибудь из твоих бывших кавалеров умирал не своей смертью? – Была парочка, но какое это имеет отношение к Антону? Говорить Полине о том, что она подозревает ее в том, что во временном помрачении рассудка она напала на Антона и убила его, Вероника пока что не стала. И спросила совсем другое: – Так и как Ульяна отреагировала, когда узнала, что муж ей изменяет? – Спокойней, чем я. Мне кажется, что она чего-то в этом духе ожидала. Она лишь спросила, кто мне прислал видео. – И ты сказала про меня? – Нет, соврала, что адрес отправителя заблокирован. – И она не удивилась, что видео тебе прислали, а не прямиком к ней? – Наверное, об этом у нас с ней еще будет разговор, – вздохнула Полина. – Но пока что ни ей, ни мне было не до расспросов. Вероника с большим подозрением смотрела на свою подругу. Да, Полина убита горем, она искренне оплакивает Антона и его смерть, но… Но ведь никто не может сказать, чем занималась Полина в тот промежуток времени, когда был убит Антон. Конечно, вряд ли Полину можно заподозрить в убийстве взрослого мужчины, но если предположить, что Антон был без сознания, а Полина пребывала в помраченном состоянии рассудка, то, возможно, у нее и получилось бы забить мужика до смерти. – Но кровь… – пробормотала она, рассуждая сама с собой. – Там все было в крови. Полинка, ты должна была здорово испачкаться. Полина с недоумением взглянула на Веронику. – Откуда знаешь? Ну да, когда я пришла в себя от своего забытья, то обнаружила, что где-то здорово грохнулась. Нос себе расквасила, вся одежда у меня была в крови. Пришлось в стиралку ее засунуть, а сама я в ванну влезла. И пока Вероника таращила глаза на подругу, пытаясь уразуметь только что услышанное от той признание, Полина продолжила: – И вот сидела я в теплой ванне, сидела, смотрела на розовую воду вокруг меня, и так мне вдруг себя жалко стало, что пошла за вином, откупорила бутылку. А тут ты звонишь, оказывается, Антон убит. Тут уж хочешь или не хочешь, а за второй бутылкой пришлось идти. Останься со мной, а? Но от приглашения Вероника вежливо и в то же время твердо отказалась. Предлогом было то, что ее дома ждут родители. Но на самом деле Вероника банально испугалась. А ну как у Полины такие провалы в памяти – это явление нынче регулярное? Ночью память у нее снова куда-нибудь подевается, утром обнаружит, что Вероника исчезла, а на ее спальном месте кровавое месиво. Полину это, конечно, снова очень удивит. Станет думать: и откуда бы этому пятну там взяться, а? Весь вечер Вероника не могла найти себе места. Из головы у нее не шла Полина и ее помраченный рассудок. Если Полина больна и подвержена приступам неконтролируемого буйства, то как же это проглядели врачи? Как допустили, чтобы психически больная женщина работала с детьми? Или то безумие, которое охватило Полину, случилось с ней впервые? Но нет, Вероника перед уходом расспросила, оказалось, что у Полины и раньше бывали провалы в памяти. Она к ним давно привыкла и ничего такого особенного не видела. А вот Веронику ситуация очень сильно встревожила. Она пошла за советом к папе, который внимательно ее выслушал, но посоветовать ничего не смог. Лишь похвалил, что дочь забрала с места преступления вещественное доказательство их с ней причастности к случившейся трагедии – бутылку виски. – Сейчас вылью это пойло в унитаз и забудем обо всем. Он забрал виски и ушел с ним, а Веронику вновь стали терзать сомнения. – Говорить полиции о том, что я узнала про Полину, или скрыть? Как подруга я должна ее прикрыть. Но в то же время как ее друг я обязана проинформировать, чтобы впредь ничего подобного бы с ней не случалось. А то повадится своих любовников убивать. Это и так уже, похоже, вошло у нее в привычку. Но не успела Вероника хорошенько все обдумать, как из туалета вернулся ее папа. В руках он держал бутылку виски, в котором оставалось еще достаточно напитка. – Ты передумал выливать? Хочешь сам выпить? – Странная штука, – произнес отец, не сводя глаз с бутылки. – Это не наше виски! – В смысле? – Это чужая бутылка. – Что ты такое говоришь? – удивилась Вероника. – Ноль семь, виски, серебристая этикетка, как же она не наша? – Внешне бутылка похожа на нашу, – согласился отец, – но виски в ней другое. У нас был шотландский, а тут ирландский. И название другое. Я специально с чеком сверился, который мне в магазине вместе с бутылкой дали. С чеком, конечно, не поспоришь. Вероника даже и не стала пытаться. – Значит, ты перепутал бутылки в магазине? Пробил на кассе одну, а взял другую? – Нет, не я, а ты их перепутала. Это не то виски, которое я тебе утром давал. Вероника онемела. Это было худшее, что могла она услышать от папы. – И что же мне теперь делать? – пролепетала она затем. – Боюсь, что придется отдать его полиции. – И как ты себе это представляешь? – воскликнула Вероника. – Как я это сделаю? Явлюсь к следователю, мол, так и так, папа дал мне виски, чтобы немножко отравить Антона, а когда оказалось, что Антона убили, то я это виски с места преступления стянула, чтобы не привлекать внимания к своему папе. Но дома оказалось, что украла я чужую бутылку, а где наша с папой бутылка, понятия не имею, разыщите и верните ее мне. Так я должна ему сказать? – Я подумаю, как будет лучше все это преподнести, – пообещал ей отец, который и сам выглядел сильно смущенным. Еще бы, это же его затея привела к таким печальным последствиям. Что касается мамы с бабушкой, то они также поинтересовались судьбой пирожков и компота. – Они не пригодились, Антон умер и без них. Так что пирожки и компот я верну вам завтра, – пообещала Вероника. Мама с бабушкой немножко расстроились, но не по причине смерти Антона, а потому, что их снадобье не сработало так, как они того ожидали. Никакого сочувствия к судьбе Антона они вовсе не проявили. Вероника была прямо поражена черствостью своих близких. – А чего ты хотела? – возмутилась в ответ ее мама. – Вчера весь вечер рассказывала нам, какой этот Антон ужасный человек, а сегодня требуешь от нас, чтобы мы огорчались из-за его смерти? – В конце концов, так даже лучше, – добавила бабушка, которую всегда отличал философский взгляд на вещи. – Мы к случившемуся с ним несчастью никакого отношения не имеем. Зато ты теперь можешь поехать на свой конкурс, никто не будет ставить тебе палки в колеса. И родители ушли смотреть телевизор, оставив Веронику и дальше терзаться муками нечистой совести. Вероника не хотела признаваться даже самой себе, но Антона ей, вообще-то, было жалко. Не такой уж жуткий тип он был, если взглянуть на все в целом. – Не бывает совсем уж плохих людей, в каждом намешано и того, и другого. Антон был где-то местами забавный, шутить умел, всегда к месту встревал со своими шуточками. Неудивительно, что женщины на него западали. И кабы не эта их дурацкая размолвка, то Вероника и дальше продолжала бы отдавать дань внешней привлекательности Антона. Да, зазнайка, да, самовлюбленный, но смотреть на него всегда было приятно для глаза. Подтянутый, тщательно одет, подстрижен и побрит, видно, что человек самого себя холит и лелеет, явно с целью вызвать восторг и восхищение окружающих. В целом Антон был безобидным эгоистом, замкнутым исключительно на своей персоне. Плохо быть таким? Конечно, не очень хорошо, но убивать за такое разве стоит? Да еще с такой чудовищной жестокостью.