– И плевать. Я вообще устроилась к вам только для того, чтобы попытаться найти убийцу Антона и Полины. Услышав это, Стеша ахнула. Глаза у нее округлились, в них появились слезы. И Вероника поняла, что девочке никто не сказал о смерти ее любимой учительницы. – Полина умерла? Как это случилось? Ее убили? Как Антона? Вероника кивнула, с ужасом понимая, что если сейчас Стеша помчится к родителям, то пребывание Вероники в этом доме закончится, толком не начавшись. Но, к счастью, Стеша не торопилась никуда бежать. – Я хочу подробностей, – произнесла она, и голос ее прозвучал властно. Веронику так и потянуло встать ровно и подтянуться. Вот что значит ребенок начальника, с колыбели умеет командовать. Она вкратце рассказала то, что знала. Но так как знала и сама немного, то Стеша выглядела неудовлетворенной. – Очень мало информации. Я не понимаю, как эти убийства могут быть связаны между собой? Антон с Полиной, конечно, были знакомы, они вместе работали на папу. Но никакой особой дружбы между ними не водилось. – А с Кристиной? – И с Кристиной тоже Антон дружбы не водил. Антон сразу же запал на Ульяну, только возле нее одной и крутился. – Ты помнишь, как получилось, что все трое – Антон, Полина и Кристина уволились в один день? – Конечно. Еще бы мне не помнить. Отец позвал их к себе в кабинет, они о чем-то там говорили, потом вчетвером уехали. А когда вернулись, папа мне сказал, что Полина уходит от нас. А потом я узнала, что в этот же день уволились и Кристина с Антоном. Но Антон продолжал бывать у нас дома, потому что у него закрутилась любовь с Ульяной. Тут ничего нельзя было поделать. А вот Кристина с Полиной больше не приходили к нам. И как я ни просила Полину остаться, она сказала, что не может. Что таков уговор с моим отцом и таково выдвинутое им условие. Но отец, когда я кинулась к нему за объяснениями, все свалил на Полину, что это ее решение, ее выбор. Так я и не поняла, сама Полина захотела уволиться или отец заставил ее и остальных это сделать. – Так… А куда твой папа возил ребят перед их увольнением? – Этого я не знаю. Только перед этим он спросил, есть ли у них при себе паспорта. У Полины его при себе не было, им всем пришлось заехать за документом к ней домой. Это было нечто важное, Вероника прямо чувствовала, что эти показания ребенка дадут ниточку к их расследованию. Вот только тянуть за эту ниточку нужно было крайне осторожно, чтобы не порвать ее ненароком. А пока что Вероника прервала затянувшийся урок, освободила Стешу от дальнейших занятий и отправилась на розыски Глеба Игнатьевича и его жены, намереваясь объявить им, что Стеше лучше сосредоточиться на шахматах, а им двоим стоит уже начать говорить правду. Но никого она не обнаружила, супружеская пара отсутствовала, зато Вероника наткнулась на Ульяну, которая сидела перед экраном ноутбука и вновь лила горючие слезы. – Вот, – произнесла она, – просматриваю эту проклятую запись еще раз. – Зачем ты себя терзаешь? – Думала, что мне станет легче. Пойму, какой Антошка был козел, и мне полегчает. Не буду так сильно жалеть о его смерти. – И что? Помогает? – Да ни фига! – прорыдала Ульяна. – Только еще хуже становится. – Тогда убери. – Не могу! Вероника подошла ближе и уже протянула руку, чтобы захлопнуть крышку ноутбука, но внезапно замерла, уставившись на экран. – Это… это что же за комната? – прошептала она. – Комната? Какая комната? – Где они занимаются этим… Что это за комната? – Знаешь, я как-то на комнату мало внимания обращала, – вздохнула Ульяна. – Меня больше само действие завораживает. – Нет, ты посмотри на комнату! На картины! Разве ты их не узнаешь? – Ну, знакомое что-то. – Эти самые картины висят в вашей малой гостиной! Конечно, сейчас там все переоборудовано для занятий Стеши, мебель другая, ковров нет, но картины-то остались! И обои на стенах тоже! Какое-то время Ульяна молчала. Потом рысью понеслась в малую гостиную, оглядела там все и пришла к выводу, что Вероника права. – Картины те самые. И висят под нужным углом. Что же получается, Антошка занимался этим… у нас дома? А с кем? О-о-о! Если бы только понять, с кем он это вытворяет, я бы его придушила. Хотя… – Что? – Я не понимаю, – растерянно пробормотала Ульяна, слезы на глазах которой моментально высохли. – Мебель стоит так, как это было раньше. – Раньше? – Ну, еще до того, как родителям пришло в голову сделать из Стеши музыкантшу. Это уже потом они превратили малую гостиную в комнату для ее занятий музыкой. Забрали оттуда мебель, притащили фортепиано и другие инструменты. А перестановка случилась еще задолго до того, как у нас появился Антон! – То есть на видео не он? Или видео фальшивое? – Я не знаю. Может, это и впрямь не Антон? – Но это его задница! – Необязательно. И тут Ульяна ужасно покраснела. – Что такое? – встревожилась Вероника. – Ты что-то сообразила? – Да. Понимаешь, когда Антон пришел к нам в дом, то сразу же заявил, что он внебрачный сын папы. Тогда папа попросил доказательства, и Антон их ему предъявил. Ты у меня уже про них спрашивала, а я постеснялась тебе ответить прямо. – И что это были за доказательства? – Родимое пятно… Родимое пятно в форме подковы. Оно есть у папы и оказалось у Антона. – Такого не может быть. – Нет, конечно. Потом Антон мне признался, что увидел меня на улице и влюбился в ту же минуту. Но потом узнал, чья я дочь, и понял, что войти в нашу семью будет непросто. И придумал этот план с татуировкой! – С какой татуировкой? – Ну, родимое пятно у отца настоящее, а у Антона – это ловко сделанная татуировка. Он ее сделал специально, чтобы иметь возможность представиться внебрачным ребенком моего отца. Понимаешь? Ну, чтобы иметь возможность поближе познакомиться со мной. Типа, брат и сестра, могут много времени проводить вместе, никто не увидит в этом ничего дурного. Но Вероника, в отличие от довольно наивной Ульяны, видела кое-что другое. А видела она опытного афериста, который решил любыми путями добраться до состояния Глеба Игнатьевича. И в мыслях у Антона не было заигрывать с Ульяной. Он надеялся, что Глеб Игнатьевич развесит уши и поверит в ту клюкву, которую Антон усердно ему вешал. Одного не учел мошенник, что Глеб Игнатьевич собаку съел на таких, как он. Мужик сразу же заказал генетическую экспертизу новоявленного сыночка и понял, что перед ним мошенник. Как уж Антону удалось затем остаться в семье Глеба Игнатьевича и даже получить должность его личного водителя, история умалчивает. Надо полагать, что к этому времени Антон сумел втереться в милость и к Таисии Захаровне, и к Ульяне, и к малышке Стеше, вот женщины хором и заступились за молодого человека, попросив не выгонять его. А Глеб Игнатьевич не стал спорить со своими женщинами, тем более что и сам уже привык за время своего «отцовства» к присутствию в своей жизни Антона. – А откуда Антон знал, что у Глеба Игнатьевича родимое пятно такой формы? Оно ведь у него, извините, на заднице. И в обычном состоянии должно быть прикрыто трусами, а на пляже – плавками. – Я не знаю. Узнал откуда-то. Не откуда-то, а специально наводил справки. И это доказывало, что нацелился Антон изначально вовсе не на Ульяну, как впоследствии сумел ее убедить, а ставку он делал на самого Глеба Игнатьевича. И лишь когда афера с «сыночком» провалилась, Антон развернул свои орудия в сторону недалекой Ульяны. Сумел обаять девушку, а потом и вовсе сделался ее женихом, да еще всюду представлялся уже ее мужем и, соответственно, зятем могущественного Глеба Игнатьевича. Все эти мысли пронеслись в голове у Вероники за считаные секунды и затем вновь вернулись к тому, откуда начали свой бег. – Так что же… Получается, что на видео заснят вовсе не Антон, а твой папа? – Получается, что это он. То-то мне показалось, что зад у Антона какой-то не такой. Но раз это и не Антон вовсе, то все понятно. – А женщина на видео? – Получается, что это моя мама. На Ульяну было невозможно смотреть. Она покраснела до такой степени, что от ее щек можно было прикуривать. Еще бы, ведь она только что смотрела видео, на котором ее родители занимались сексом. Да еще, растравляя свои раны, смотрела его не единожды! И как раз в этот драматический момент в комнату вошли Глеб Игнатьевич с супругой. – Папа! – кинулась к нему Ульяна. – Посмотри! Что же это такое! Это не Антон! Глеб Игнатьевич подошел, взглянул и тоже покраснел. При этом он так виновато взглянул на жену, что Вероника все поняла. А уж когда Таисия Захаровна взглянула на видео, а потом гневно на мужа, тут даже Ульяна потеряла последние иллюзии. – Это же вы с мамой! – воскликнула она. – Это запись тебя и мамы! Глеб Игнатьевич не знал, куда девать глаза. – Допустим, – пробормотал он. – И что? – Какая гадость! Вы же уже старые! Как вы можете заниматься такими вещами! Но тут уж на дочь накинулась Таисия Захаровна: – Ты думаешь, что только молодым нужны радости в жизни? Мы с отцом еще не старые люди. Мы тоже имеем право на счастье. К тому же эта запись сделана уже много лет назад, я вообще не понимаю, как она до сих пор сохранилась.