– Что? – Ее нет в колоде. Можешь сама убедиться. Не спеша он достал шкатулку из ящика стола и поставил ближе ко мне. Открыл крышку. – Взгляни. Как всегда, при виде карт я почувствовала беспокойство. Вместо того чтобы взять в руки колоду и проверить его слова, я осталась сидеть на диване. – Будешь проверять? – спросил он. – Какой смысл? – Я резко поднялась и захлопнула крышку. – И куда, по-твоему, исчезла карта? – спросила я. – Понятия не имею. – Ее кто-то забрал? – Вряд ли. – То есть она исчезла сама? Просто испарилась? – Я почти кричала и не могла остановиться, хотя понимала – это глупо. – Я не знаю, Лена, – в отличие от меня, Бергман был совершенно спокоен. – Сомневаюсь, что ее взял Вадим. Хотя, конечно, мог. Карты были в доме, а я, как тебе известно, некоторое время отсутствовал. Думаю, он взял бы всю колоду. Скорее всего, исчезновение карты связано с его гибелью. – Он погиб, и карта исчезла? – Я ведь тебе рассказывал, что не помню, как колода оказалась у меня. – Я не верю ни одному твоему слову. – Этого следовало ожидать, – в его голосе была печаль, что окончательно вывело меня из терпения. – Или ты объяснишь мне, чего добиваешься, или… – Успокойся. Пожалуй, я переоценил твое хладнокровие. – О чем ты? – О том, что Клим имеет на тебя куда большее влияние. – Вот оно что. Ты рассчитывал, я буду шпионить для тебя? С этой целью и решил подложить меня в его постель? Он резко выбросил руку, сметая все со своего стола, шкатулка опрокинулась, и карты рассыпались по полу. Для очень сдержанного Бергмана, пожалуй, слишком. Мне следовало остановиться, я чувствовала, что перехожу черту. Молча поднялась и стала собирать с пола карты. Короля крестей – карты Вадима – действительно не было, но это, разумеется, ничего не значило. Бергман поднялся и вышел из-за стола, поднял антикварное пресс-папье, вернул на место. – Я знаю, с кем имею дело, – сказал совершенно спокойно. – И никогда не пытался тобой манипулировать. – Мной? А Климом? – Все мужчины от тебя без ума. Возможно, его любовь позволит ему доверять тебе. И нам. Выбор всегда остается за тобой. Так что я приму любое твое решение. – Ты правда так думаешь? – задала я вопрос. – Я насчет мужчин, – я бы заподозрила, что он издевается, не говори он так серьезно. – Что касается нас – несомненно. – То есть ты от меня без ума? Он криво усмехнулся. – Не волнуйся, я знаю, что у меня никаких шансов. – Серьезно? Мы смотрели в глаза друг другу, и я вдруг ухватила его руками за шею, притянула к себе и поцеловала. Жаль, мне так и не довелось выяснить, чем могла закончиться эта сцена, не появись вдруг Димка. Он вошел в кабинет со словами: – Прошу к столу… – И замер. А я расцепила руки. Мы смотрели на Димку, а он на нас. Длилось это не меньше минуты. – Идемте обедать, – сказала я, обходя его, и направилась в столовую. Лионелла успела накрыть на стол, появляясь, как всегда, практически бесшумно. Собственно, только ее едва слышные шаги да редкое звяканье серебра о фарфор нарушало тишину комнаты. При этом мне хотелось орать в голос. Что-нибудь нецензурное. Димкины эмоции можно было сравнить с костром, пламя взмывало все выше и выше, чувства Бергмана, как всегда, были для меня недосягаемы, словно его и не было рядом. Димка не выдержал первым. Не дождавшись десерта, вышел из-за стола. – Мне не следовало это делать, – тихо сказала я, когда за ним закрылась дверь. – Ты вправе делать все, что сочтешь нужным, – ответил Бергман. Голос звучал ровно, похоже, Максимильян единственный из нас сохранял спокойствие. Аппетит у меня и до этого отсутствовал, а тут я решила, что и притворяться ни к чему, поднялась, задвинула стул и отправилась к себе. В комнате я обнаружила Димку. Он сидел на подоконнике и смотрел в окно. – Что это было? – спросил он, когда я вошла. – Он сказал, все мужчины от меня без ума. Я решила проверить. – И как? – По-моему, жизнь я ему усложнила. Не слишком большая цена за то, что он морочит мне голову. Димка досадливо усмехнулся. – Не знаю, что за игру ты затеяла, но шутить с Джокером не советую. – А то что? – хмыкнула я. – Даже представлять не хочу, – покачал он головой. – Ты заигрывала с Воином, встречалась с Климом, а теперь целуешься с Джокером. У тебя есть какой-то план? – Нет у меня планов, – досадливо ответила я и вздохнула. – Я считаю, что наглое вранье должно быть наказуемо. – Что ты называешь враньем? – нахмурился он. – Его слова, что он сходит по мне с ума. – Он этого никогда не скрывал, – пожал Димка плечами. Я, признаться, растерялась. – Он говорил, что влюблен в меня? – похоже, я начала заикаться от эдакой новости. – Нет. Но это и так ясно. Когда мы обсуждали это… – Вы обсуждали свои чувства ко мне? – Да. А что такого? От того, кого ты выберешь, многое зависит. Вот мы и прикидывали, какие у нас шансы. Трое мужчин и одна женщина. Так было всегда. Я хочу сказать: мы всегда любили тебя и только тебя. Я потерла нос, помолчала. Посмотрела на Димку. – У тебя нет ощущения, что мы в сумасшедшем доме? – Не могу понять, почему ты упорно в нем сомневаешься? – посетовал Димка, в глазах его была печаль. – Я думала, ты ревнуешь, – решила я вернуть его к действительности. – Ну да. Конечно, ревную. Но это не имеет значения. Куда важнее другое. – Ага, наша миссия. Мы же ее вроде выполнили? Черный Колдун мертв. Или нет? – Ты сомневаешься? – испуганно спросил Поэт. – Я не могу сомневаться или не сомневаться в том, что искренне считаю белой горячкой. Ладно, топай отсюда. Если пойдешь к нему докладывать о нашем разговоре, передай, пусть не парится, поцелуй – просто глупая шутка. Хотя, нет, не говори. – Джокер предупреждал, – вздохнул Димка, поднимаясь. – Надо набраться терпения. После гибели Воина ты малость не в себе. – Ага. Он – провидец. Да еще и на редкость заботлив.