– Это Бергман сказал? – Ее нет в колоде. Я видела. – Нет в колоде – вовсе не значит, что ее нет у Бергмана. Или у Воина. Он ведь мог ее забрать? – Мог. Клим равнодушно пожал плечами. – Я могу тебе сказать, что я думаю, но тебе это, как всегда, не понравится. – Я переживу. – Пожалуйста. Джокер его прикрывает. Его способности против моих и твоих. Ты ведь его тоже не чувствуешь? – Я держала в руках фотографию. Они там оба. И ощущение такое… что нет обоих, – последнюю фразу я произнесла с трудом. – Интересно, – Клим потер подбородок, размышляя, и тут же усмехнулся: – Может, оба покойники? А что? Не злись, – махнул он рукой, видя выражение моей физиономии. – Но, говоря между нами, и ты, и я сомневаемся, что он человек. Не совсем человек, верно? – Ага. Он – падший ангел. А еще он терпеть не может чернокнижников. – Ну, это понятно. – Почему? – задала я вопрос, вопреки недавнему намерению не вовлекаться. – Кто ж конкурентов жалует? С ними надо разделываться сразу. Пока в силу не вошли. Помнится, мы как-то встречались в малоприятной для меня обстановке. – Серьезно? – Ага. Я хотел его прищучить, но в результате сам оказался на дыбе, а он задавал вопросы о моих шашнях с дьяволом. – И ты уверен, что это был Бергман? То есть, он и есть Черный Колдун? А Вадим? – Вадим – Воин. Заморочить ему голову совсем нетрудно. – Понятно. Бергман – наш враг. Вот только у меня столько же поводов подозревать его, как и тебя. Доверяю я только Поэту. – Возможно, это станет роковой ошибкой, – засмеялся Клим. – Рубаха-парень, невезучий в любви, отличное прикрытие. Мы перегрызем друг другу глотки, а он поведет тебя под венец. Как тебе финал? – Страшилки меньше смотри, – буркнула я. – И так крыша едет… – И отправилась в свою комнату. На душе, как всегда после разговора с Климом, кошки скребли. Почему бы этим двоим не оставить меня в покое? Но, против воли, в голову лезли совсем другие мысли. Поэта всерьез никто никогда не подозревал. Хотя Бергман предупреждал: мы не знаем, кто есть кто, врагом может быть любой. В одном Клим прав: на Вадима Бергман имел огромное влияние. И вполне мог убедить его сделать то, что тот и сделал, из высших, так сказать, соображений. Но у Вадима не было шансов выжить. Мог он пожертвовать своей жизнью? Зависит от того, что стояло на кону. А если это хитрый фокус? Бергман на многое способен. Я его дважды хоронила, второй раз даже в компании. Была уверена: погибли все четверо, и я осталась одна. «Хватит этой чуши, – в досаде подумала я, стоя под душем. Сосредоточься на деле». Девочка… Четырнадцатилетний ребенок отрубает голову курице, пусть и не своими руками, а потом чертит кровавый круг на полу. Мир перевернулся. И я, похоже, в первых рядах тех, кто лишается здравого смысла. Утром меня разбудил стук в дверь. – Если собираешься отправиться за девчонкой, пора вставать, – крикнул Клим. Пока я умывалась, он успел приготовить завтрак: яичница, тосты с маслом. Выглядел сосредоточенным, даже хмурым. Наш вчерашний разговор так подействовал? Вряд ли. Завтракали в молчании. Клим взглянул на мобильный и сказал: – Они выходят. Я кивнула, поднимаясь из-за стола. – Посуду уберу, когда вернусь. Он не ответил. Посуда его не интересовала совершенно точно. Через минуту мы были в его машине, еще через минуту на дорожке появился автомобиль Зорина. Он был за рулем, рядом сидела Инга. – Он отвозит дочь в школу? – В последние дни да. Пропустив машину Зорина вперед, мы отправились следом, держась на расстоянии. Школа оказалась недалеко. Зорин высадил дочь напротив калитки и сразу уехал. Девочка входить на территорию школы не спешила. Более того, отошла немного в сторону. В этот момент на тротуаре появился вчерашний парень в расстегнутой куртке, под которой была толстовка, на голове капюшон. Оглянулся по сторонам и подошел к девочке. Пару минут они о чем-то разговаривали. Говорил в основном парень, Инга смотрела под ноги и односложно отвечала. Потом развернулась и бегом припустила к калитке, махнув ему рукой на прощание. За ней парень не пошел. То ли он учился в другом месте, то ли к знаниям в тот день не стремился. Направился в сторону перекрестка, на ходу закуривая. Перебежал через дорогу и вошел в парк, устроился на скамье и уткнулся в мобильный. – Он кого-то ждет? – спросила я. Клим пожал плечами. – Кстати, неплохое место для разговора по душам. Идем? – сказал он. – А если парень действительно кого-то ждет? – Узнаем кого. – Хорошо, идем. Оставив машину неподалеку, мы отправились в парк. Подошли к скамье и сели по обе стороны от парнишки. В первую секунду он не обратил на нас внимания, потом вынул один наушник и спросил, обращаясь ко мне: – Что за дела? Вам места мало? – Есть разговор. Точнее, есть вопросы. И тебе лучше на них ответить. Парень криво усмехнулся, готовясь возразить, но встретившись взглядом с Климом, заметно приуныл. – Какие вопросы? – Несложные. Ты почему не в школе? – начала я и улыбнулась. Было заметно, что на Клима он старается не смотреть, вот я и вознамерилась расположить его к себе. – У меня вторая пара. Я в колледже учусь. – Значит, уже взрослый мальчик, – усмехнулся Клим. – Мне семнадцать. Так что запугивать меня без толку. Вас ее отец послал, да? – обращался он ко мне, я чувствовала, как в нем нарастает паника. – Нет. Но ее отец нас тоже интересует. Хотя Инга куда больше. Тебя как зовут? – Допустим, Григорий. – А меня Лена. – И чего? – Давно с Ингой дружишь? – Полгода. Я раньше в той же школе учился, но на нее внимания не обращал. А потом встретились случайно, разговорились. – Где встретились? – Вам-то что? В парке, – неохотно ответил он. – Бабочкам крылышки отрывали? – хмыкнул Клим. Парень попытался вскочить, но Клим ухватил его за плечо. – Сядь. И отвечай на вопросы. – Вы кто такие, мать вашу? – завопил Григорий, но впечатления не произвел, голос срывался, казалось, что он вот-вот расплачется. – Отвечай на вопросы, и побыстрее. Будет шанс уйти отсюда на своих ногах. – Расскажи нам про Ингу, – попросила я и опять улыбнулась. – Что рассказывать? Учится в школе. Живет с отцом и мачехой, мать умерла. Давно, Инга совсем маленькая была. Мачехе до нее дела нет. Отцу тоже. Я бы радовался, никто не цепляется, уже хорошо.