– Это не сон, – отчаянно покачала она головой. – Все это было. Я помню. – Вы имеете в виду, в какой-то прошлой жизни? Она кивнула. – Тогда вам в этой жизни вряд ли стоит бояться… в этой жизни все будет иначе. – Он хотел вашу душу, вот что, – не слушая меня, произнесла она. – Так и сказал: «Мне нужна ваша душа, дорогая. Тело я и так получу». А меня покоробило оттого, как мастерски она воспроизвела интонацию Бергмана. «Ну, хватит», – решила я, и в этот момент она опять схватила меня за руку. – Он на нас смотрит, – она вскинула голову, указывая куда-то наверх, я повернулась и в окне второго этажа увидела Бергмана. Майя рванула прочь, оступилась на скользкой плитке и едва не упала, оглянулась, но смотрела не на меня, а на окно «дома с чертями», и вновь бросилась бежать. И тут я заметила, как от ближайших деревьев отделилась темная тень и скользнула за ней. Я кинулась следом, была уверена, что девушка в опасности. – Подождите! – закричала я, но она, не оборачиваясь, побежала быстрее, и мужчина в темной куртке, ускорил шаг, и теперь вдруг стало важно непременно догнать его, увидеть его лицо. Женщина бросилась к трамваю, успев вскочить в него в последний момент. А мужчина исчез так же внезапно, как и появился. Ему хватило того мгновения, пока мой взгляд был сосредоточен на Майе. «Надо было взять ее номер телефона, – в досаде подумала я. – Где теперь ее искать?» Тут сразу возник вопрос: зачем искать? Чем я могу помочь? Рассказать, что тоже вижу странные сны? Добавить к этому рассказ о колоде карт, о нашей миссии, и можно смело рассчитывать: девушку это скорее доведет до нервного срыва, и уж точно не успокоит. Впрочем, велика вероятность, что она еще появится в магазине Бергмана. Эти воспоминания, как наркотик, ты понимаешь, что разрушаешь себя, но остановиться не можешь. Сейчас меня куда больше беспокоил мужчина. Он следил за ней. Или за мной? Если пошел за ней, то, выходит, первое. Хотя не факт. Допустим, ему важно узнать, с кем я встречалась. А теперь главный вопрос: зачем кому-то за мной следить? А за девушкой? Развернувшись, я отправилась в букинистический магазин. Василий Кузьмич мне обрадовался, по обыкновению мы стали пить чай, и я спросила: – В прошлый раз вы рассказывали о девушке… – Да-да, – подхватил Василий Кузьмич. – Представьте, она ходит к нам ежедневно. Только недавно ушла. У нее очень специфические интересы, – хохотнул он. – Святая инквизиция? – Совершенно верно. Ко всему прочему, она, по-моему, влюблена в хозяина. – Да? – Я ведь говорил, она упала в обморок, увидев его. После этого стала о нем расспрашивать. Осторожно, как бы между делом. Но меня не проведешь, – он вновь засмеялся. – Посетителей сегодня немного, – выглянув в зал, заметила я. – Да, наши постоянные клиенты. Один из мужчин, которого я не раз уже видела в магазине, обратился к Василию Кузьмичу с вопросом, и я воспользовалась этим, чтобы проститься со стариком. Выйдя из магазина, я немного прошлась. Однако душевного спокойствия не обрела. Недавняя встреча не выходила из головы. Я подумала отправиться за курткой, но только усмехнулась. В конце концов я вернулась в дом. Бергман был в своем кабинете, туда я и отправилась. Сидя за столом, он просматривал какие-то бумаги. – Работаешь? – спросила я. – Составляю отчет. Собственно, я уже закончил. – Он убрал бумаги в стол и теперь смотрел на меня. – Можно вопрос? – спросила я со вздохом. – Разумеется. – Колода… там ведь не только наши карты? – Я замолчала, Бергман смотрел выжидающе. – Что, если нас не пятеро, а гораздо больше? – Вот ты о чем, – усмехнулся Максимильян и откинулся на спинку кресла. – Я не знаю ответа. Возможно, ты права. Кстати, у меня тоже вопрос. Что хотела от тебя эта девица? – Ее зовут Майя. И она видит тебя в своих снах. – Польщен, – усмехнулся он. – Тебя это не интересует? – Нисколько. – Ее сны совпадают со снами Клима. В одном пункте совершенно точно. Оба видят тебя инквизитором. Палачом. – Что там видит эта девица – большой вопрос, а вот Клим… Зачем-то ему понадобилось рассказать тебе об этом? Он ведь не очень откровенен, верно? – Намекаешь, что Клим затеял игру? И девушка – часть этой игры? – Внушить ложные воспоминания нетрудно. – Мне ли не знать, – съязвила я. – Слава богу, в моих снах нет ничего о застенках святой инквизиции. Только кошмаров мне еще и не хватало. – О методах можно поспорить, но они делали благое дело, – сказал Бергман серьезно. – Ты о чем? О господи, ты всерьез веришь в колдовство? – Я верю в магию, – поправил Бергман. – Есть разница? Клим сказал, я могла вызвать дождь, меня этому обучали. Это магия или колдовство? – Ты и сейчас сможешь, – пожал он плечами. – Издеваешься? – Тебя действительно этому обучали. – Здорово. Жаль, что ничего не помню. Стоило бы попробовать. – Почему бы и нет? – сказал он. – Нарвать крапивы с могилы повешенного, трижды пройти против часовой стрелки… – начала я со смешком. – Это колдовство. Колдуны действуют наудачу, пытаясь заручиться поддержкой потусторонних сил. Иногда попадают в цель, чаще только пакостят. Маги знают, как устроен мир. – Просветишь меня? – Существует пять планов, – не спеша начал он. – Огонь – первозданное, Свет – ум, идея, Воздух – душа, дух, Земля – софийное тело и Вода. Следовательно, существует, по крайней мере, пять типов пространства, пять типов времени и пять типов телесности. Огненное тело, световое, воздушное, земное тело и водное. А значит, пять типов оформления, пять типов символов. Космос можно представить как систему пяти, или лучше бесконечного количества пространств и времен. Каждая сфера мира обладает специфически свойственным ей типом пространства и времени, но, силою алогической стихии, каждая сфера может содержать и иноприродные пространства и времена, которые могут быть в относительной дисгармонии с теми, которые для данной сферы специфичны. Тогда мы наблюдаем, как в сфере, например земного пространства и времени, земное тело превращается в воздушное, световое, огненное… С другой стороны, зная точное взаимодействие этих сфер, можно их сознательно видоизменять. – И что я должна понять? – хмыкнула я. – Мыши, например, обитают на нашей земле. Но где-то присутствует особая мышиная область. Там эти мыши живут в какой-то иной ипостаси бытия. Земной шаман попадает в эту область. Старуха больна горлом. На нашей земле это мышь, которая попала в силок, поставленный ребятишками. Можно лечить ее двояко: либо врачевать ее шаманством, в той особенной области, пока не лопнет силок здесь, либо мышь убежит, и старуха, опять-таки, излечится там. Шаману дают в уплату мясо, но в ином мире оно превращается во что-то другое. В сухие листья, например. – Это что, краткий курс шаманства? – усмехнулась я. – На самом деле я процитировал вашего философа Лосева, который, в свою очередь, цитировал этнографа Тан-Богораза. – Вот как, – кивнула я в некоторой досаде. – Знаешь, Максимильян, иногда ты странно проговариваешься. Что ты сейчас имел в виду, говоря «ваш Лосев»? Он – русский философ, а ты кто? Немец? Ах, ну да, ты же ангел. Я, по обыкновению, начала злиться, а он сказал, улыбаясь: – Ангелы спускаются на землю, чтобы найти родственную душу и охранять ее. – Отлично. Знаешь, что я скажу тебе: двое чокнутых за короткий промежуток – серьезное испытание. – Гони прочь колдунью. От нее никакого прока, – кивнул он. – А вот о словах Клима стоило бы задуматься. – О каких словах? – Ты забыла, что значит его карта. Он – гроза колдунов и магов. И в святую инквизицию ему прямая дорога. – Ты хочешь сказать… – Будь осторожна. Доверяй только себе. – Отличный совет.