– Интересный поворот, – сказал Клим. – Есть еще кое-что, – кивнул Максимильян. – От Боровской я узнал, что Альберт делал массаж не только матери, но и дочери. Но в доме Зориных не был. Нелли обычно приезжала к матери, где все и происходило. Как-то после массажа они сели пить чай, и у дочки вдруг пошла носом кровь. – А на шее у нее в тот момент не было, случайно, платка? Того самого, что лежал в твоем сейфе, а теперь пополнил вещдоки в полиции? – Платок был совершенно точно, но какой именно, Боровская не помнит. Дочка бросила платок в корзину для грязного белья и, похоже, о нем обе забыли. – Немудрено, когда у тебя слишком много вещей, – усмехнулся Димка. – Значит, наш массажист мог его прихватить. А это, в свою очередь, говорит о том, что у него уже тогда могли быть далеко идущие планы. – Эксперты определят, что это за кровь, так что парень зря старался, – заметил Клим. – Он мог взять платок, еще не имея определенного плана, – сказал Максимильян. – А потом и план возник, – хмыкнул Димка. – Интересно какой. – Шантажировать Зорина, – пожал Клим плечами. – Все старо как мир. И чтобы вытянуть из него деньги, окровавленного платка могло быть достаточно. – Но денег у Зорина, как я понял, все же не требовали. – Думаю, с этим Альберт не торопился из-за нашего вмешательства. Вполне вероятно, платок подбросила Алла, если они в сговоре. Ей сделать это было проще простого. – И подстроить аварию Альберт тоже мог, – продолжил Димка. – Он ведь был у Боровской в тот день. Спустился в паркинг, а потом отправился в квартиру. Надо уточнить, он звонил по домофону и она сама открыла ему дверь? Или в подъезд его впустил консьерж? Альберт ведь в доме свой человек. – Обязательно проверю, – кивнул Бергман. – Я думаю, мне следует познакомиться с Аллой Дмитриевной. Ее любовник сейчас слишком занят, так что свободное время у нее наверняка есть. Заеду завтра в юридическую контору, где она работает. – Нужна срочно юридическая консультация? И что дальше? Соблазнишь бедняжку, и она откроет тебе все свои тайны? – усмехнулся Клим. – Есть менее неприятные способы. – Неприятные? Она же вроде красотка? – Ложиться в постель с кем попало – не очень полезно для здоровья. – Это да, здоровье – прежде всего. – Что ж, с завтрашнего утра ты становишься тенью Альберта, – сказал Бергман. – В случае необходимости, Поэт или я тебя подменим. – Завтра я хотела бы встретиться с дочерью Зорина, – сказала я. Трое мужчин смотрели на меня с сомнением, но вопросов никто не задал. Только Бергман пожал плечами. – Разумеется. Ингу я ждала возле школы. Она вывернула из-за угла, кутаясь в длинный вязаный шарф. – Инга! – позвала я. – Это вы? Вы что, меня ждете? – Хотела с тобой поговорить. – Об отце? Его жену убили. Вы знаете? Он убил, да? – голос звучал странно, точно факт, что отец убил мачеху, казался ей смешным. – Нет, – ответила я. – И мы это докажем. Твой отец никого не убивал. Женщина, которую ты видела много лет назад… это его сотрудница. Она пыталась покончить жизнь самоубийством, а твой отец ее спас. – Зачем вы его защищаете? – вдруг спросила она. – Защищаю? Человек не должен отвечать за то, что он не совершал. – Моя мать считала меня каким-то выродком. Бросила в парке. А потом хотела задушить. А отец… ему нет до меня дела… – На самом деле он тебя любит. В любом случае, другого отца у тебя нет. А вот прабабушка есть. Она молча кивнула и направилась к школе. Возле калитки оглянулась. – Я поняла, что вы хотели сказать. Я не дура, и не маленькая. Но, знаете… это трудно. С Бергманом я увиделась только за вечерней трапезой, по-другому назвать изысканный стол, накрытый Лионеллой, язык не поворачивался. – Познакомился с Аллой? – спросила я. Максимильян кивнул. – Завтра вместе ужинаем. – Впечатляет. – Посмотри на него, кто ж ему откажет? – засмеялся Димка. – К сожалению, такие женщины встречаются, и гораздо чаще, чем хотелось бы, – серьезно ответил Бергман. – Да ладно, так я и поверю. Когда ты берешься кого-то охмурить… – Димка вдруг замолчал, улыбка сползла с его лица, и он, нахмурившись, уставился в тарелку. – Димка прав, – подхватила я. – Перед твоим обаянием трудно устоять. – Тебе? – спросил он. Димка испуганно замер. – Мне тоже. К счастью, я знаю о тебе чуть больше, чем другие, это не позволяет особенно обольщаться. – Ты ничего обо мне не знаешь, – пожал Максимильян плечами. – Точнее, не желаешь знать. – Сейчас как раз тот случай, когда желаю. Майя, та девушка, о которой мы говорили. Она перестала приходить в магазин. Ты угрожал ей? – Угрожал? Что за нужда угрожать этой девице? Ты знаешь, в магазине заправляет Василий Кузьмич, а мне трудно представить, что он способен кому-то угрожать. – У вас странная мания вечно цепляться друг к другу, – заявил Димка. – Такое впечатление, что вы втюрились по самые уши, но не хотите в этом признаться. Он поднялся и демонстративно покинул столовую, не доев свой ужин. Бергман вздохнул, проводив его взглядом, и уставился куда-то в угол. – Мы в самом деле ведем себя так глупо? – спросил с сомнением. Вместо ответа я тоже поспешила уйти, злясь на себя, на Бергмана и на Димку. Примерно через час в дверь моей комнаты постучали. – Да, – крикнула я. Максимильян замер на пороге. Дверь не закрыл. Выглядел сосредоточенным, словно сию минуту принимал важное решение. А я с раздражением подумала: «Ужин в одиночестве его вряд ли порадовал, но он не стал его прерывать. В любой ситуации он следует своим правилам». И словно прочитав мои мысли, он сказал: – Я не могу быть другим. Он привалился к дверному косяку и теперь разглядывал свои туфли, сунув руки в карманы брюк. Я молчала, стоя к нему спиной, очень надеясь, что он уйдет. Его присутствие было мучительным. А слова бесполезны. Потому что он прав: он не может быть другим, и я не в состоянии принять его таким, каков он есть. Он знает, я знаю… Это и удерживает его от решительного шага. Потому что в действительности это шаг в никуда. По этой причине он и не закрыл дверь. Эта чертова открытая дверь помогает сдержаться. И ему, и мне. Он подошел, взял меня за плечи, развернул к себе и поцеловал. И на краткий миг я подумала: все просто. Если есть главное, остальное преодолимо. – Ты тоже не сможешь, – отстранившись, криво усмехнулся он, глядя мне в глаза. И пошел к двери. Уже на пороге повернулся и с улыбкой сказал: – Но это не мешает нам быть друзьями. – Иди к черту! – крикнула я. – Иди к черту, Бергман! Этот дурацкий вопль, должно быть, разнесся по всем этажам, но ни Димка, ни Лионелла никак себя не проявили. Вслушиваясь в тишину дома, я поняла, что не различаю его шагов. Словно, переступив порог, он растворился в небытие. Это вдруг по-настоящему испугало. Держась за ручку двери, я позвала испуганно: – Эй, ты где? – Здесь, милая, – ответил он из своего кабинета. – Не беспокойся, я всегда рядом. И вновь дом погрузился в тишину, словно затаился, боясь помешать хозяину.