«Бежать отсюда надо», – испуганно подумала я и поспешно закрыла дверь. Когда Джокер говорил о предстоящем ужине с Аллой, мне и в голову не могло прийти, что он собирается привести ее в «дом с чертями». Воображение рисовало местом встречи роскошный ресторан, где Бергман будет щеголять перед дамой эрудицией, прекрасным воспитанием и неслыханной щедростью. Но ближе к вечеру Лионелла заявила: – Хозяин предупредил, что у нас будет гостья. – Чудеса, – ответила я и отправилась в его кабинет. Бергман изучал какие-то бумаги, сидя за столом, и я спросила, пытаясь преодолеть неизбежную после вчерашнего неловкость: – Лионелла что-то напутала, или ты собираешься привести Аллу сюда? – По-моему, отличная идея. В приятной атмосфере мы получим ответы на все вопросы. Я, кстати, рассчитываю, что вы составите нам компанию. – Она сбежит, как только нас увидит. – Женщины нерешительны, когда чего-то не понимают. А еще любопытны. – Тебе, конечно, лучше знать. Но если ты собираешься устроить ей экскурсию в подвал, то это плохая идея. – Что за мысли? Мне бы такое и в голову не пришло. – Ну, ну… – кивнула я и удалилась. Спустя два часа я услышала, как он прошел по коридору, потом внизу заработала машина. Вслед за ним удалился Димка, должно быть, отправился сменить Клима на боевом посту. Я читала, сидя у окна, и продолжала злиться на весь свет, не находя особых причин такой немилости. Еще примерно через час приехал Клим, я слышала, как он внизу разговаривал с Лионеллой. К моему великому удивлению, у них завязалось что-то вроде дружбы. Впрочем, слово это не совсем подходит. Скорее это следовало назвать сдержанным, но уважительным интересом. Оба были подчеркнуто вежливы и ненавязчиво демонстрировали симпатию. Я затруднялась сказать, кто в этом смысле удивлял больше: Лионелла, которая никого, кроме хозяина, казалось, в грош не ставит, или Клим, который ко всем относился с презрительным равнодушием. Подойдя к лестнице, я услышала, как Лионелла говорит: – Вы прекрасно выглядите. – Спасибо. Вы знаете, как я ценю ваше мнение, – ни намека на иронию. – Галстук вызывал сомнение. – Нет-нет, все идеально. Клим прошел в кабинет Бергмана, где тот обычно принимал посетителей, и я отправилась туда же. Клим устроился на диване, лежал, закинув руки за голову, уставясь в потолок, совершенно не заботясь о том, что помнет свой костюм из темно-серой шерсти. Я подошла, ухватилась за конец галстука. На бледно-розовом фоне крохотные паучки, которых и разглядишь не сразу. – Кто додумался до такой гадости? – скривилась я. – Известный итальянский дизайнер, – отозвался Клим, не глядя на меня. – Он псих. – Возможно. – Вы ворковали, словно голуби. – Не завидуй. – Теряюсь в догадках, откуда вдруг такая симпатия. Клим перевел взгляд на меня. – Ты знаешь, в Средние века палачу перед казнью делали подношения. Обычно монету. – Чтобы его задобрить? – Люди серьезно относились к смерти. Палач старался достойно выполнить свою работу, а тот, кто шел на казнь, достойно умереть. Взаимное уважение – залог того, что все произойдет, как надо. – И при чем здесь Лионелла? – усмехнулась я. Он пожал плечами и рассмеялся. – Димка приглядывает за Альбертом? – спросила я, сообразив, что внятного объяснения так и не дождусь. – Ага. – Есть что-нибудь интересное? – Пока нет. О чем еще спросить, я не знала, и убралась к себе под его насмешливым взглядом. А Клим через некоторое время спустился в кухню, где пил кофе с Лионеллой. Вещь неслыханная. Кухню она считала своей территорией, правда, Воина иногда там кормила, но нас с Димкой всегда гнала. И вот теперь они распивали кофе, неспешно беседуя, в чем я смогла убедиться, из любопытства спустившись вниз. Я видела их через приоткрытую дверь, проходя мимо. Во взгляде и голосе Лионеллы было почтение, а Клим улыбался ей краешком губ, поощрительно и даже добродушно. Само собой, нарушать их идиллию я не стала. Вскоре после этого в доме раздался телефонный звонок, и примерно через полчаса появился Бергман в сопровождении Аллы. Оставив дверь в свою комнату открытой, я прислушалась к голосам. Слов разобрать невозможно, но, судя по восторженным возгласам, Бергман устроил гостье экскурсию. Я так увлеклась, что не заметила появления Лионеллы. – Хозяин ждет вас через двадцать минут в столовой, – сообщила она. – И не забудьте одеться поприличнее. – Поприличнее, – передразнила я, когда дверь за ней закрылась. И принялась инспектировать свой гардероб. Боюсь, Лионелла будет разочарована. Но одно платье все же нашлось. С туфлями на высоком каблуке вполне сойдет за вечернее. Пятнадцать минут ушло на макияж и прическу. Возле дверей столовой я столкнулась с Климом, он пропустил меня вперед, распахнув дверь. – А вот и мои друзья, – сообщил Бергман. За большим столом они сидели с Аллой напротив друг друга. За спиной девушки замерла Лионелла в накрахмаленном чепце и переднике. Неудивительно, что Алла чувствовала себя не в своей тарелке, наше появление ее смутило еще больше. Она быстро оглядела меня, затем Клима, и невольно поежилась. Новый член нашей команды производил на людей довольно своеобразное впечатление. Максимильян представил нас, и мы приступили к ужину. Бергман оказался прав, необычная атмосфера вызвала у девушки растерянность. И, разумеется, любопытство. Боюсь только, что уже в тот момент к нему прибавилось беспокойство и подозрение, что этот вечер вовсе не закончится счастливо. И если в начале ужина она смотрела на Максимильяна с восхищением, то уже через полчаса легкое кокетство ее оставило, и жесты, и взгляд были неуверенными. Она уже сомневалась, что такой мужчина, как Бергман, мог всерьез ею заинтересоваться. Надо сказать, выглядел он сокрушительно для бедного девичьего сердца. Девушка куда более уверенная в себе начала бы сомневаться в силе своих чар, а Алла, несмотря на безусловную привлекательность, не была избалована мужским вниманием. И ее настроение менялось каждую минуту: от надежды до полного отчаяния. Максимильян был с ней в высшей степени приветлив, но при этом от него точно веяло холодом. «Красавец с каменным сердцем», – подумала я с внезапной обидой. И тут Бергман вдруг заявил: – А в каких отношениях вы с Альбертом Дорошко? – С кем? – испуганно спросила девушка, меняясь в лице. – С Альбертом, – ласково улыбнулся Максимильян. – Я не знаю никакого Альберта, – Алла попыталась встать, но Клим бросил лениво: – Сидите, – и она осталась сидеть. – Как же, – продолжил Максимильян. – Вы жили в одном дворе. Неужто не помните? – Альберт… да, помню. Мы много лет не виделись. – Вот как? Тогда каким образом у вас оказался платок Нелли Зориной? – Какой еще платок? – дыхание у нее сбилось, и последнее слово она произнесла едва слышно. – Тот самый, что вы подбросили в машину Максима Александровича. – Вы что, с ума сошли? – возмутилась она. – Вы, милая, наверняка слышали об отпечатках пальцев. Так вот, вы были неаккуратны, и на платке остались ваши пальчики. Блеф чистой воды, но Бергман говорил так уверенно, что не поверить было невозможно. – А вчера во время нашего знакомства, когда вы дали мне свою визитку, я получил образец ваших отпечатков. Далее, надеюсь, продолжать не нужно? Я бы вам советовал подумать вот над чем: Нелли Зорина убита, ее труп обнаружили спустя несколько дней после этого прискорбного события. А еще раньше у вас оказывается ее платок, запачканный кровью, который вы подбрасываете мужу несчастной. Вопрос: к какому выводу, скорее всего, придут следователи? Особенно если и в квартире, где произошло убийство, обнаружат ваши отпечатки? – Я там никогда не была, – сказала девушка. – Я понятия не имела… – Продолжайте. Так как к вам попал платок? Алла испуганно покосилась на Лионеллу, которая стояла за ее спиной, неподвижная, точно истукан. – Мне дал его Альберт. Жена Зорина оставила его у матери, а он забрал.