– Да. Память о наших прошлых воплощениях. – Вот как? – Когда-то с бедняжкой обошлись очень сурово. Сожгли заживо после пыток. Смерть могла бы стать для нее избавлением, если б сама по себе не была столь ужасна. Вот она и заблокировала воспоминания. Они рвутся наружу и не дают ей покоя. – Очень интересно. И как вы все это узнали? Если память ее заблокирована! – Когда она пришла во второй раз, здесь был хозяин. Он и увидел. – А на ее казни он, случайно, не присутствовал? – съязвила я, по привычке начиная злиться на Бергмана за его выкрутасы. – Помните, я как-то сказала: Максимильяну в Средние века была прямая дорога на костер, а вы ответили, что из него получился бы лучший охотник на ведьм, то есть инквизитор. – Помню, как же, – засмеялся Василий Кузьмич. – Кстати, возможно, вы и правы. Я о присутствии хозяина на казни. Увидев его здесь, бедняжка упала в обморок. Хотели вызвать «Скорую», но обошлись нашатырем. – Вы серьезно? – Разве шутят такими вещами? С тех пор она приходит ежедневно. – Он помог ей вспомнить? – спросила я уже серьезно. – Нет, – вздохнул Василий Кузьмич. – И я не знаю причину, по которой он этого не сделал. Но посещать магазин разрешил. – Бедная женщина, – сказала я, сама толком не зная, что имею в виду. Если бы Бергман предложил ей помощь, у меня был бы повод обвинить его в том, что он морочит женщине голову. Но если без этого обошлось, то повода нет. Но стоило мне вспомнить, с каким лицом она смотрела по сторонам, там, в зале, и тут же хотелось обвинить Бергмана в бессердечии. «Все это чушь», – призвала я себя к порядку, прихлебывая чай. – Значит, вы вернулись, – отставив в сторону свою чашку, с неизменной улыбкой сказал Василий Кузьмич. – Новое дело? – Да. Встреча с клиентом закончилась недавно. – Надеюсь, некоторые перемены пойдут на пользу. – Что вы имеете в виду? – спросила я. Он пожал плечами, уже жалея, что заговорил об этом. – Новый член команды представляется мне очень серьезным человеком, – все-таки произнес он. – Серьезным – это да. Похоже, он из тех, кто никогда не улыбается. – Не мне давать советы хозяину, особенно в таком деле, но… – Но? – сказала я, чувствуя, что пауза затягивается. – Я видел его лишь однажды… и, признаться, мне стало не по себе. – Точно сама смерть идет с ним под руку? – усмехнулась я. – Точнее и не скажешь. – У него нелегкий характер, а в остальном он обычный парень, просто привык держать людей на расстоянии. – Вы меня успокоили, – покивал Василий Кузьмич. – Последнее время я то и дело о нем думал… Успел, как видите, бог знает что нафантазировать. Примерно полчаса мы говорили о книгах. Выпили еще по чашке чая. – Рада была повидаться, – наконец сказала я, поднимаясь. – Не забывайте старика, Леночка, приходите почаще. – Обязательно. Василий Кузьмич проводил меня до дверей. Бросив взгляд в торговый зал, я вновь увидела женщину. Она стояла напротив одной из старинных карт, не сводя с нее глаз, точно вдруг окаменев, лицо кривилось от напряжения, и я вновь подумала: «Бедная женщина». Простилась с Василием Кузьмичом и поспешила на улицу, хотелось вдохнуть полной грудью холодный воздух. Застегивая на ходу куртку, я направилась вдоль площади, решив прогуляться. Мысленно я то и дело возвращалась к женщине в магазине. – Далась она тебе, – в досаде хмыкнула я. – Кстати, впереди зима, и не худо бы купить куртку потеплее. В этот момент я почувствовала взгляд и не спеша повернулась. Я была почти уверена, что увижу за спиной ту самую женщину. Но интуиция подвела. Среди прохожих ее не было. Я шарила взглядом в толпе, пока не заметила машину, припаркованную в нескольких метрах от меня. «Мерседес» глубокого черного цвета. – Черт бы тебя побрал, – сквозь зубы пробормотала я, разумеется, вовсе не машину имея в виду. Он хотел, чтобы я его «почувствовала». Интересно зачем? Через мгновение из машины вышел Клим, распахнул заднюю дверцу и замер, глядя на меня. Чертыхнувшись вторично, я направилась к нему. Молча села на заднее сиденье, Клим захлопнул дверцу, обошел «Мерседес» и сел рядом со мной. Он смотрел в лобовое стекло, вроде бы забыв о моем присутствии, с разговорами точно не спешил. – Если есть что сказать, начинай, – не выдержала я. – Ему не пришлось тебя долго уговаривать, – усмехнулся Клим, по-прежнему не глядя на меня. – Это все? – Собираешься жить в его доме? – Пока не найду квартиру. – Этим можно заняться прямо сейчас. Помочь? – Я справлюсь. Он усмехнулся. – Его дом – настоящая крепость. Твой Поэт его практически не покидает. – Он домосед. – Ну, разумеется, – вновь усмешка. – А ты переезжать не собираешься? – спросила я. На сей раз он повернулся. – Ты понимаешь, что в доме ему легко вас контролировать? – Значит, не собираешься, – кивнула я. – Ты могла бы жить у меня, – вдруг сказал он. – Не могла бы. – В смерти своего обожаемого Воина ты меня винишь? – криво усмехнулся он. – Почему не Бергмана? – Вас обоих, если тебе от этого легче. Ты такой же чокнутый, как и он, так что не вижу смысла менять его дом на твою квартиру. Честно говоря, ты мне представляешься еще большим психом. Кстати, ты умудрился напугать старика-букиниста. – Слугу Бергмана? – Слугу, если тебе так больше нравится. Мы сошлись во мнении, что ты ходишь со смертью под ручку. – Я больше ничего не умею, – заявил он. – В смысле? – слегка растерялась я. – Убивать – это единственное, что я умею делать хорошо. – Это ты о прошлой жизни? – спросила я. Если честно, слова его произвели впечатление, по спине пошел холод, точно кто-то коснулся ее ледяной рукой. Он едва заметно поморщился. – Мы обречены повторять свою судьбу. Разве нет? – Вот уж не знаю. Послушай, раньше только Бергман донимал меня подобными разговорами. Двоих я точно не потяну. Если уж наша миссия выполнена, не пора ли зажить спокойно? Без этих сказок…