Часть 2 из 54 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И сам получил нокаутирующую «мавашку» в голову откуда не ждал, от второго. Двое оставшихся крепышей на миг растерялись — то ли врагов бить, то ли своих поднимать, и оба негра рванули за ближайший угол, оставив преследователям в добычу свои сумки.
Но на соседней улице их ждал неприятный сюрприз. Из затормозившей «Волги» выкатился двухметровый гигант в бейсболке и рэперском прикиде «из-под пятницы суббота» — подол его рубашки свисал снизу из-под куртки едва ли не до самых колен. Он тормознул первого беглеца ударом растопыренной ладони в и без того бесформенный нос.
Второй негр снова среагировал моментально и ударил гиганта ногой в прыжке. Но удар не дошел. Из-за спины гиганта появился шустрый тип и боковым ударом расплющил негру колено бьющей ноги. Черные парни рухнули на асфальт. Один схватился за лицо, другой за ногу.
— Однажды утром рано лежат как два банана, — прокомментировал шустрый.
— Ты чего, Крюк, какое, на хрен, утро? — удивился гигант.
— А какие это тебе, на хрен, бананы? — возразил шустрый. — Давай, Птенчик, поднимай клиентов и зачитай им их права.
— О’кей, командир, — кивнул гигант и продекламировал:
— Вы имеете право пройти с нами в ближайшее отделение милиции и чистосердечно признаться в совершенных вами преступлениях. Если вы этим правом не воспользуетесь, то получите право остаться без зубов и без почек. Хау, мои черные братья, я все сказал! Добавить?
— Не иметь права! — заявил тот, что держался за ногу. — Мы требовать адвокат и переводчик!
— Вам повезло, я адвокат, — сообщил шустрый тип. — А вот и переводчик идет. Знаток греческого и латыни. Эй, Грека, тут кое-кому перевести надо. С Армянского на Ваганьковское.
К ним подошел парень помоложе с невинным лицом античного младенца.
— Я ничего не пропустил? — поинтересовался он.
— Успел в самый раз, — сообщил ему Птенчик. — А вообще у тебя как у того солдата — как в атаку идти, так тебя срать разбирает.
— Это у меня на нервной почве. Слушай, Крюк, — обратился Грека к шустрому типу. — По рации сообщили, что в квартале отсюда снова малолетку изнасиловали. Может, раскроем по горячим следам? Клиенты под рукой, ходить никуда не надо.
— Слышали, горячие черные парни? — Шустрый защелкнул наручники на запястьях пленных. — Так вот, я капитан Крюков из управления расизма и расовой дискриминации, подотдел пыток и расстрелов. Можете обращаться ко мне «масса капитан» или просто «товарищ сахиб». Предлагаю вам — либо вы колетесь на свою наркоту, либо мы вам навесим изнасилование и до отделения милиции вы вряд ли дойдете. Песню «Убили негра» слышали? Она сейчас очень популярна в народе. Вам перевести или уже сообразили?
Вокруг них потихоньку стали собираться зеваки. Некоторые мужики, особенно поддатые, уже проявляли понятное нетерпение.
— Эй, братва, а случайно не эти черномазые в четвертом доме девчонку изнасиловали? — поинтересовался кто-то. — Может, их линчевать?
Толпа с энтузиазмом откликнулась радостным гулом. Задержанные тут же поспешно поднялись и выразили полную готовность оказать помощь следствию.
— Спокойно, граждане, — успокоил собравшихся Крюков. — Это не насильники. Они — честные наркоторговцы.
Задержанных доставили в комнату милиции при метро. Здесь, в безопасности, они снова попытались закосить под дураков.
— Я не понимать, требовать переводчик, — заявил один.
— И адвокат, — поддержал его товарищ. — Требовать все по закону.
— Хорошо, — согласился Крюков. — Птенчик, организуй кабинет психологической разгрузки. А ты, Грека, — обратился он к самому молодому члену группы, — принеси из машины следственный чемодан. Пусть все будет по закону. Я тоже люблю закон, потому что закон здесь — я!
Птенчик моментально пристегнул обоих пленников наручниками к батарее отопления. Шурик вернулся через пару минут с большим и старым, как у Жванецкого, портфелем. Крюков открыл его и стал любовно раскладывать перед задержанными его содержимое.
Из портфеля один за другим появлялись предметы, способные укрепить память лучше лошадиной дозы фосфора и расположить к откровенности самого закоренелого лжеца. Здесь был огромный шприц с толстой как штык иглой, две пары зубоврачебных щипцов, маленький коловорот, большой прозекторский скальпель, пинцет длиной в руку, электрошокер и моток широкого лейкопластыря. Задержанные в страхе скосили глаза на его приготовления.
Милицейский сержант, любезно предоставивший команде Крюкова комнату милиции, заерзал в своем углу и поднялся.
— Ну, я пойду пройдусь по платформе, — сказал он. — Когда закончите, захлопните дверь.
И поспешно вышел. Крюков пощелкал разрядником. Между контактами с треском проскочили голубые молнии. Он протянул электрошокер Греке.
— Запомни, — тоном наставника произнес Крюков, — включаешь, когда проходит поезд. Тогда и рты заклеивать не придется. Пусть орут, все равно никто не услышит. А то у нас этот пластырь последний.
В подтверждение его указания рядом за стеной загремел поезд метро. В комнате все затряслось. Грека подумал и заорал во все горло. Его крик утонул в водопаде грохота.
— Порядок, — удовлетворенно кивнул он. — Слышимость — как в мешке ваты пернуть. Приступаем к исповеди? Цигель ай-люлю! Время! Сейчас как раз поезд в обратную сторону пойдет.
И он, хищно облизываясь, защелкал голубыми молниями.
Крюков обратился к задержанным. Из черных оба сделались пепельно-серыми. Наверно, так негры бледнеют.
— Вы официально предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний, — грозно прорычал Крюков. — За каждый неправильный ответ — удар током. За каждый правильный — банан. Ток сразу, бананы потом. Имейте в виду — этого парня выгнали из КГБ за жестокость. Вопросы есть? Или что непонятно? Обратите внимание — это уже первый вопрос.
Негры лихорадочно закрутили головами:
— Все понятно! Мы все отвечать правильно!
Крюков порылся в их карманах и извлек оттуда документы.
— Так, Птенчик, пиши рапорт. Докладываю, что в результате длительной оперативной разработки нашей группой в составе… задержаны… оставь место — дату и время мы потом впишем… граждане Федеративной Республики Нигерия. Джон Оматосо и Якубу Азикиве. Морпехи из охраны посольства вышеназванной республики Нигерия. Птенчик, ты знаешь, где их посольство находится? В особняке Суворова. Бедный Александр Василич, мог ли он предположить, что над его домом будет развеваться зеленое знамя Магомета! Старик, поди, в гробу вертится. Записал?
— Дописываю: «…в гробу вертится». Готово! Шучу, начальник. Так что мы им инкриминируем?
— Больше так не шути, а то шутильник потеряешь. Валяй дальше. Задержаны при доставке наркотиков, чего же еще. Эй, Джон и Якубу! Где товар? Напоминаю: говорить правда — много вкусный банан. Не говорить — очень больно Джону и очень больно Якубе. Понимать меня, Джон и Якубу?
— Понимать, — закивали оба. — Товар здесь. — Они похлопали себя по животам.
— Окей, Джон и Якубу. Вижу, что вы твердо стали на путь исправления. Разум и доброта — вот смысл жизни. Не люблю я этих пыток и расстрелов. Негра — она ведь тоже человек. — Крюков потрепал Якубу по курчавой голове. — Хоть и арапского звания, как сказал бы мой друг Роберт Мерфи. Птенчик, помнишь его? Такой здоровый черный фэбээровец. По обмену опытом приезжал. Сколько же мы с ним этим опытом наменялись, сколько водки выжрали! А теперь главное. Говорить, Якубу: к кому вы несли товар?
Негр поспешно затараторил:
— Нас должен встретить Пусир. Он — человек Касьянофф. Но он не прийти. Мы его искать, но на нас напали скиннер, бритоголовый. Отняли сумки с теплый вещи. А у вас скоро зима. Холодно.
— Не боись, теплые вещи вам в тюрьме выдадут, — успокоил Грека.
— Пузырь? — Крюков задумался. — Это брательник Касьяна? За товаром не дошел, а по соседству кого-то изнасиловали. То есть налицо полное алиби наоборот. Выходит, он «два-двадцать четыре»* на «стосемнашку»** махнул? Это на него похоже. Вот Касьян порадуется! А что нам говорит метод дедукции?
— На хрена нам дедукция? — проворчал Птенчик. — Все и так давно знают, что Пузырь малолеток в лифтах трахает. Если бы не Касьян, ему бы свои ребята давно горячий кол в очко загнали.
— А что у нас новенького по Касьяну? — спросил Крюков второго помощника. — Давно что-то его группировка в криминальной хронике не фигурировала.
— У него серьезные терки с «РИФом» из-за какого-то банка, — сообщил Грека. — «РИФ» — фирма серьезная. Легальные крышевики. Хоть и называется частным охранным предприятием, а пашут там суперпрофессионалы. Половине Москвы крышу держат.
— Блин, ведь мы же могли сегодня и Пузырю хомут подвесить, причем по двум статьям сразу! — искренне расстроился Крюков. — Может, и на Касьяна поимели бы зацепку. Какого хрена мы тут втроем за всех отдуваемся? Где группа Панченко? Где наш стажер?
Дверь комнаты милиции распахнулась, и в нее вошли четыре крепыша — «скиннера» во главе с Паном. Двое тащили сумки негров.
— А вот и комиссар Мегрэ со своими воробушками. Легки на помине, — поприветствовал их Крюков. — Слышь, Панченко, у меня тут имеется заявление от двух граждан братской Нигерии о том, что четверо неизвестных похитили у них две сумки с носильными вещами. Не их ли я вижу? И не стыдно? Офицеры милиции опустились до уличного грабежа! Можете написать чистосердечное признание. Поздравь меня, я раскрыл грабеж по горячим следам — сто сорок пятая, тьфу, никак не привыкну, сто шестьдесят первая, часть вторая, пункты «а» и «г». Лишняя палка в отчетности к концу года моей группе не повредит. А вам мы передачи носить будем. От трех до семи лет каждое воскресенье.
— Я этих братских граждан сейчас по стене размажу! — Панченко снял темные очки и продемонстрировал миру синяк под левым глазом.
— Щ-щас, раскатал свои срамные губки! — остановил его Крюков. — Я никому не позволяю избивать пленных в моем присутствии. Я делаю это исключительно сам. А ты смотри, на кого прыгаешь. Эти ребята в своем нигерийском спецназе служили. К тому же это моя добыча. Налови себе негров и бей сколько влезет. А то как работать — так никого, а на готовое — как хохлы на сало. Сейчас наверняка и Леха подгребет. Не видели там нигде нашего стажера? У него вчера выходной был. Перебрал, поди.
— Не подгребет твой стажер. Убили его. — Панченко присел на край стола и закурил. — Я в контору отзванивался, мне Абрамыч сказал. Тебя Женька Шабанов из убойного отдела ищет. Похоже, снова Мясник поработал.
— Как это Мясник? — не понял Крюков.
Птенчик с Грекой также застыли в изумлении:
— Как это Мясник? Мы же его…
— Леха в Боженовском парке крутился, на том самом месте. С подружкой. Там их и порезали. Леху насмерть, а она жива. Только после «Склифа» ее, похоже, в «Кащенко» придется отправлять. Крыша напрочь потекла. Все про Мясника толкует, — хмуро поведал Панченко и предложил Крюкову: — Ладно, давай договоримся: ты нас в палку вписываешь, а мы твоих негров документируем.
Документировать преступную деятельность Джона Оматосо и Якубу Азикиве означало промывать им желудки и искать в их экскрементах, а проще говоря — говне, черные пластиковые капсулы с героином. Крюков быстро согласился на такое разделение труда, предложенное коллегой, поднял свою группу и помчался в контору выяснять подробности убийства стажера.
2
Уцелевшие стекла пятиэтажек были покрыты толстым слоем пыли и грязи. Жилой когда-то район уже давно превратился в промышленную зону, а улица — в проезд между стройплощадкой и комбинатом железобетонных изделий.
На прояснившемся к ночи небе низко стояла бледно-зеленая луна. В ее свете посредине улицы тускло блестело горлышко разбитой бутылки. Серая полоса асфальта была наискось перечерчена изломанной ажурной тенью подъемного крана. В эту лунную ночь в проезде забили стрелку касьяновцы — члены преступной группировки криминального авторитета Касьянова — и сотрудники частного охранного предприятия «РИФ», служившего крышей для многих столичных фирм и банков.
Приехать на стрелку раньше времени — себя не уважать. Опоздать — значит автоматически заработать «баранку» — поражение в правах без права обжалования. Машины противников показались практически одновременно. С одной стороны — темно-синий микроавтобус «шевроле-лумина», на борту которого белела надпись «РИФ». По низкому рокоту форсированного двигателя и толщине приспущенного, сильно затемненного стекла можно было предположить, что машина бронирована.
С другой стороны, рыча шестигоршковым турбодизелем, подкатил черный как окружающая ночь «ниссан-патрол» Касьяновой братвы. Машины замерли друг против друга и некоторое время как бы принюхивались. Наконец их двери открылись, и из каждой вылезли по два человека. По крайней мере, на первый взгляд, они не были вооружены.
Пассажир микроавтобуса с надписью «РИФ» был высок, годами — слегка за тридцать. Его волевое лицо несомненно носило отпечаток интеллекта и лидерства. Эдакий русский интеллигент. Из тех, что в царей стреляли. Интеллигента сопровождал кряжистый, «семь на восемь», боевик, похожий на медведя. Отсутствие оружия в его руках ни о чем не говорило. Такой при желании смог бы убить и пальцем.
Их противники, ветераны бандитских разборок криминального императора Касьяна, представляли собой типичный продукт возгонки грязи в князи. Оба субъекта находились где-то в середине процесса эволюции.