— Может быть, они решили в коммерцию удариться? — предположил следователь прокуратуры. — Короче, Жека. Ты Антошку в камеру закрывать собираешься? — спросил Крюков Шабанова. Тот пожал плечами: — Наш номер шишнадцатый. Вон прокуратура сидит, пусть решает. Крюков перевел на следователя вопросительный взгляд. Тот развел руками: — Пока он свидетель. Вообще-то я бы его задержал ненадолго для его же безопасности. Но ты ведь знаешь наше положение с изоляторами. Отдельных номеров нет. Придется ограничиться подпиской о невыезде. — Ну вы и крючкотворы, — усмехнулся Крюков. — Так кем он у вас все-таки проходит: свидетелем или подозреваемым? — Как тебе сказать, чтобы не обидеть? — поднялся со своего хозяйского места Шабанов. — В общем, пусть расписывается, и катитесь отсюда оба. — А ты уже во всем разобрался? — удивился Крюков. — Не фига разбираться, работать надо! — напутствовал Крюкова Шабанов. — И без вас тут дышать нечем. — Ладно, получишь ты у меня палку к плану, — мстительно пообещал Крюков и хлопнул по плечу Антона, который все еще находился в какой-то прострации: — Пошли, пока эти доброхоты тебя в камеру не законопатили для твоего же блага. Ненадолго — лет на пять-десять. — А ведь прокуратура дело говорит — будь осторожен, — напомнил Шабанов. — У тебя не создалось впечатление, что Мясник наведывался именно к Антону? — У меня создалось впечатление, что ты у Мясника работаешь то ли пресс-секретарем, то ли рекламным агентом. У тебя ко мне все? — обернулся Крюков в дверях. — Если обиделся, набери в рот говна и плюнь в мою сторону, — предложил Шабанов. — А ведь я тебя другом считал, хотел сказать, что сожженный труп возле дачи генерала Лентулова принадлежал скорее всего бомжу. А теперь точно не скажу. — Ну и не говори. А что за бомж? — Местный, со станции. У них там при буфете один завсегдатай пропал, грязнорабочий, который за стакан портвейна. Люди видели, как он в машину садился. В черную «Волгу». И не вздумай про номера спросить, убью. Теперь все, свободен, как негр в Синг-синге. — Ухожу. А что с веревкой, на которой генеральшу повесили? Шабанов подозрительно прищурился: — Откуда знаешь? Кто-то из моих настучал? — Кроме тебя больше некому. А все знаю, потому что умный и интуиция у меня развитая. Ты колись быстрее, тогда я быстрее уйду. Тебе же приятнее будет. — На веревке почти по всей длине следы трения на волокнах, — с неохотой сообщил Шабанов. — То есть ей сначала накинули петлю на шею, а потом подтянули к потолку? — уточнил Крюков. — Да. Теперь все? Или ты уже знаешь, кто это сделал? Тогда поделись с нами, бестолковыми. — Утверждать не могу, но если поспрашивать того эфэсбэшника, генералова помощника, который всюду нос совал, может, он что и скажет. Может, даже признается. Чистосердечно. — И что я должен у него спросить? Не вы ли, товарищ полковник, убили жену своего генерала? — Нет. Спроси так: «Не вы ли убили своего генерала, его телохранителя и его жену?» И: «Почему у убитого вами бомжа оказался служебный жетон частного охранного предприятия «РИФ»? А вообще-то про жетон лучше не спрашивай. Все, я полетел, мне некогда. И Крюков вытолкал Антона в дверь и исчез сам прежде, чем озадаченные Шабанов и следователь постигли смысл его слов. Спускаясь по лестнице и толкая впереди себя заторможенного Антона, Крюков размышлял, зачем все-таки привокзальному бомжу понадобилось ехать на генеральскую дачу с жетоном РИФа в кармане. Внизу его окликнул дежурный: — Эй, Крюков, ты интересовался сводкой по Мяснику? Вот, позади Вагнеровского Центра исследований крови на пустыре нашли три трупа. Два парня и баба молодая. Он их всех троих порезал. Антон пошел в сортир справлять малую нужду. В ожидании его Крюков задумался. Активность Мясника и разносторонность его интересов — от резни до взрывов — не вписывались ни в какую последовательную систему. Но что-то должно было объединять все формы проявления этого кошмара. Знать бы, что! Воспоминания о взрывах навели Крюкова на тревожные мысли. Странная последовательность — два виртуальных взрыва, за ними два реальных. Третий раз взрыва в «Армагеддоне» не произошло, но это не значило, что его не случится и в действительности. Идею подать рапорт Крюков сразу забраковал. Попытка объяснить связь компьютерных катаклизмов с реальными взрывами закончилась бы неизбежной регистрацией новатора в психиатрическом диспансере. «Мы пойдем другим путем», — позвал когда-то Ильич. И Крюков отозвался. Он отвернулся от дежурного, достал трубку мобильника и набрал номер, который был написан крупными цифрами у дежурного на будке. — Алле, — прошамкал он, изображая старушечий голос. — Ето милиция? Изображал он плохо, но дежурный поверил. Окрыленный успехом, Крюков продолжил: — В доме номер тринадцать, — он назвал адрес Антоновского дома, — где вчерась убийство нашли, какие-то кавказские национальные лица носють мешки, не иначе — взрывчатку. Да. Ты, милиция, уж проверь. По возникшему в тот же момент оживлению Крюков догадался, что его семена пустили корни. Оставалось подождать всходов. «Рябуха» мчалась, разбрызгивая колесами смесь снега, соли и грязи на неловких либо беспечных москвичей и гостей столицы. — Куда мы едем? — безразлично спросил Антон. — Сегодня Галину хоронят, — напомнил Крюков. — Надо Семена поддержать. Ты сам-то как, оклемался? — Более-менее. — Расскажи-ка мне, бестолковому, что это за система такая — «Юнител», — попросил Крюков. — Только имей в виду, для меня не то что компьютер, а обычные деревянные счеты и логарифмическая линейка — суть предметы, недоступные пониманию. — Но ты вообще компьютер когда-нибудь видел? — Любовался издалека. — То, что люди называют компьютером, состоит из трех частей: монитора, то есть телевизора, клавиатуры и самого компьютера — это такой железный ящик, — начал Антон. — В системе «Юнител» все предельно упрощено. Ящик тебе не нужен. То есть ты пользуешься услугами одного огромного суперкомпьютера, который находится где-то далеко. Тебе не надо совершенствовать свой прибор, ремонтировать и так далее. У тебя клавиатура, соединенная с монитором или обычным телевизором. Все это подключено к «Юнителу» через обычную же телевизионную антенну с помощью маленькой коробочки. В ней находится служебная плата и микрочип. В нем весь фокус и состоит. Этот чип работает по принципу нечеткой логики со скоростью десять миллионов логических выводов в секунду. Нечеткий контроллер. — Что это за фигня? Я работаю по принципу нечеткой логики, когда много пью и мало закусываю, — удивился Крюков. — Нечеткая логика — это принципиально новый раздел математики, — пояснил Антон. — Можно сказать — революция. До этого вся математика, как и компьютеры, базировалась на двоичной системе отсчета, то есть отвечала на вопрос четко — «да» или «нет». А нечеткая логика позволяет улавливать нюансы и тонкости. Одно слово — быстрые системы. — Как это? Ты не умничай, а покажи на пальцах, — потребовал Крюков. — Хорошо, сейчас попробую. — Антон задумался. — Вот ответь мне, ты водку пьешь? — Еще как! — Отвечай «да» или «нет», как в математике. — Ну, если тебе нужен научный ответ, то «да». Пью, — клятвенно заверил Крюков. — А поллитровую бутылку один выпьешь? — Э… Если… Ну, в общем, да. — О’кей, — удовлетворенно кивнул Антон. — А после этого голова у тебя болеть будет? — Не знаю, — признался Крюков. — Это будет зависеть от качества водки и количества закуски. Опять же если пивка… — Ну вот, это и есть нечеткая логика. Когда не «да» и не «нет», не белое и не черное, а светло-черное. Или темно-зеленое. Понятно объяснил? — Ну, это уже не наука, а искусство какое-то, — предположил Крюков. — Абстр-р-ракционизм. Шагал на кобыле прискакал. — Это точно. Где-то на стыке науки и искусства, — согласился Антон. — Во всяком случае, на этом принципе и строятся современные компьютерные системы, в частности «Юнител». Поэтому ты просто включаешь телевизор на определенном канале, получаешь на экране меню и выбираешь, что тебе нужно. В отличие от Интернета, в котором можно бродить сутками и не найти нужного тебе сайта, «Юнител» структурирован в форме пирамиды. То есть ориентироваться в нем не просто, а очень просто. Можешь параллельно с телевизором поставить обычный компьютерный монитор. Можешь ящик смотреть и играть, в смысле, работать, одновременно. Не отходя от телевизора, можешь переводить деньги в любой конец света, делать покупки, обмениваться информацией с кем угодно. Мечта идиота! — Заманчиво. А сколько стоит подключение? — с сомнением спросил Крюков. — Копейки. А если найдешь троих желающих, получаешь назад половину своих бабок. За каждого следующего — премия. Пирамида, одним словом. Получается бесплатное кино. Крюков наморщил лоб: — А что ты думаешь насчет Бонзы? Каким краем он перехлестнулся с Мясником? — Ты же сам предположил. — Что именно? — не понял Крюков. — Бонза знал коды доступа к той информации, что была записана на его диске с «Армагеддоном». Разберешься с диском — разберешься с Бонзой. В смысле, с Мясником.