— Обыскивайте, прошу. У меня вчера железный рубль под стол закатился, а самому лезть и корячиться лень. Найдете — впополаме будем. Спицын слегка улыбнулся уголками рта, но главный из вошедших, Тюрин, остался серьезен, как комиссар на расстреле. — Я предлагаю вам выдать добровольно незаконно хранящееся оружие, прослушивающую аппаратуру, взрывчатые вещества и незаконно приобретенные ценности. Риф бросил мимолетный взгляд на Спицына. Тот хранил невозмутимое молчание. Благодаря его предупреждению все, что хоть немного подпадало под перечень полковника Тюрина, было своевременно перевезено на новую базу, в усадьбу Боженово, не только отбитую у покойного ныне Касьяна, но и молниеносно приватизированную по всем правилам коррумпированной российской бюрократии. В дверь вошел толстый лощеный субъект. Риф сразу повеселел. — Не выдам я тебе ничего, — нахально заявил он Тюрину. — Ищи сам, начальник, раз у тебя работа такая. И имей в виду — попробуй только гильзу пустую подбросить, я тебя по судам затаскаю. Валяй, начинай. Вот мой адвокат, — кивнул он на лощеного толстяка. — Он в прокуратуре двадцать лет оттрубил и все ваши примочки козлиные лучше тебя знает. Приступайте, не буду мешать. Обыск шел вовсю. Тюрин медленно прохаживался перед пирамидой с гладкоствольными автоматическими ружьями «сайга», официально состоящими на вооружении у охранного предприятия «РИФ». В «ружпарк» вошел Спицын. — Ну что? — без энтузиазма спросил Тюрин. — Ничего, — развел руками Спицын. — Ни автоматов, ни гранатометов, ни прослушивающей аппаратуры. — А наличка? Сейфы хорошо осмотрели? — Налоговики все перерыли. Только мелочь на хозяйственные расходы. Но ведь сведения были точные. Может, мы поторопились? — А мне кажется, что мы опоздали и кто-то успел их предупредить. — Тюрин чуть не просверлил взглядом коллегу. — Ты что, меня подозреваешь? — обиженно выпучил глаза Спицын. — Нет, просто стараюсь исключить элемент случайности. Ладно, надо сворачиваться. Больше уже ничего не найдем. Тюрин остановился перед раскрытым металлическим шкафом, в котором хранились пистолеты и спецсредства, и взял со стойки один из больших диверсантских ножей. — Видал такой маникюрный прибор? Им можно пилить, копать, бриться, винты и гайки закручивать, консервы открывать и играть на скрипке вместо смычка. Ну и убивать, конечно. Последняя разработка конструктора Крылова. Называется «Потрошитель». Таким и выпотрошить нетрудно. — Он провел пальцем по зубьям пилы на обухе клинка. — Знаешь, как это называется? Шоковый зуб. При ударе расширяет рану в три-четыре раза. — А это колечко для чего? — Спицын потрогал массивное металлическое кольцо, которым заканчивалась рукоятка ножа. — Карабин с тросом цеплять. Гляди! Тюрин нажал блестящую кнопку на рукоятке, и из перекрестья упора выскочили и растопырились лапы, похожие на якорные. Он зацепил нож одной из лап за крышку оружейного шкафа клинком вверх, просунул свой средний палец в кольцо рукоятки и повис на нем. — Человека свободно выдерживает. Такой прибор в альпинизме хорошо использовать, с ним на Эверест забраться — как два пальца обсморкать. Кстати, ты материалы по Мяснику не видел? — Некогда ерундой заниматься, — проворчал Спицын. — Это ментовская работа, пусть они и ковыряются. — А я заглянул между делом. — Тюрин внимательно рассматривал нож. — Мясник-то точно таким же перышком орудовал. Слава Богу, с ним покончили. Ну все, снимай людей, уходим. Обидно, что так ничего и не нашли. Боюсь, теперь нас ожидают неприятности. Спицын кивнул и повернулся, чтобы идти выполнять указание. «Почему же нас? — подумал он. — Неприятности ожидают лично тебя. Меня же, скорее всего, ожидает твое освободившееся место». Перед уходом он успел перекинуться парой слов с Рифом. — Где тебя найти сегодня вечером? — спросил его Спицын. — Как обычно, сегодня я играю в теннис в «Вагнеровском центре». Ближе к вечеру того же дня на Тверской стояли и разговаривали две молодые и очень привлекательные женщины, блондинка и брюнетка. Чуть позже к ним подошла еще одна женщина, помоложе и тоже очень привлекательная. Брюнетка обняла ее: — Привет, Машка. Знакомься, это Ира, — она кивнула на блондинку, — моя столетняя подруга. Представительница древнейшей профессии — юрист. А это Маша, когда-то она начинала работать в моей лаборатории, а теперь ведущий специалист в Центре исследований крови «Вагнеровского фонда». Ну как, заморские буржуи зарплату не задерживают? А то переходи ко мне. — Ну конечно, — согласилась подруга. — Хорошо, когда твой муж — банкир Зелинский. — Кстати, Галка, — обратилась к брюнетке блондинка Ирина, — закинь Семену удочку насчет кредита. Мне Крюков уже плешь проел с частным сыскным предприятием. Хочет, чтобы я создала кооператив. Мотивирует тем, что раз Ленин сказал, что будущее за кооперативами, значит, так и будет. Связей у меня достаточно — и дед, и отец всю жизнь опорой трону служили. А вот с деньгами хуже — на оружие, на аренду, на зарплату. — Поговорю, какие проблемы, — махнула рукой брюнетка Галина. — Только у него сейчас какие-то проблемы. Похоже, его лавочку окончательно подгребла под себя финансовая империя «Ипсилон». И из компаньона Сема превратился в наемного высокооплачиваемого служащего. — Это серьезно? — Куда уж серьезнее! Теперь наверняка денег станет еще больше, а радости еще меньше. Ну что, девки, пойдем, посидим где-нибудь? Зальем горе стаканом бургундского? — Извините, девчонки, не могу. — Блондинка развела руками. — Должна сегодня обязательно встретиться с Крюковым. У него стажера убили, и он сейчас в депрессии. — У него же оружие! — испуганно округлила глаза Галина. — Депрессия может быть для него очень опасна! Ирина посмотрела на часы: — Ой, мне нужно бежать! Вон мой заботливый племянник с друзьями подкатил. Не машина — утиль. Хорошо хоть окна затемненные, ехать не так стыдно. И блондинка Ирина направилась к стоявшим неподалеку ржавым синим «Жигулям» первой модели, возле которых околачивались трое молодых людей. — Ну, а мы никуда не торопимся, — заявила Галина. — Пошли, спрыснем нашу встречу. И потащила Марию вдоль Тверской в сторону центра. — Ты мне собиралась что-то сказать, но не по телефону, — напомнила Галина. — Не забыла? — Нет, помню, — кивнула Мария. — Просто думаю, с чего лучше начать. Ты знаешь парня по имени Антон? По-моему, я его сейчас видела возле той машины, куда села твоя подруга. — Да, конечно. Антошка — это же Иркин племянник. Он у Семена на фирме компьютерами занимается. — Он имеет какое-нибудь отношение к твоему лечебному заведению? — спросила Мария. — Разумеется. Все, кто получают деньги от империи «Ипсилон», лечатся или обследуются у нас. Плюс целая армия родственников, знакомых и просто халявщиков. А почему ты спросила? — Твой Антон привез к нам в центр кровь на анализ. Я была занята, и им занималась моя подруга Лидка. Он объяснил, что кровь не его, что его просил друг. И этот друг не хочет пользоваться твоей лабораторией, чтобы избежать огласки. — И что? — ВИЧ-реакция оказалась положительной. Я, конечно, еще перепроверю, но боюсь… — Спасибо, что сказала. — Галина крепко сжала руку подруги. — Ирке, если вдруг встретитесь, ничего не говори. Я сама выясню подробности у Антона. Хорошо? — Конечно, — согласилась Мария. — Но все-таки вопрос слишком серьезный… — Остановись, пока не поздно! — Галина замерла и вцепилась в рукав Марии. — Скажи честно — ты любишь устрицы? — Устрицы? — опешила Мария. — Понятия не имею. Никогда не пробовала. — Тогда за мной шагом марш! И она потащила подругу к сияющим бронзой и роскошью дубовым дверям ближайшего ресторана. Громада «Вагнеровского культурно-экономического центра», выросшая на берегу Москвы-реки, собирала на своих закрытых от непогоды и посторонних глаз теннисных кортах государственную и окологосударственную элиту, а также лоббистов всех мастей. Ничего не поделаешь, закон природы. Раз барин интересуется теннисом, то и все лакеи, от мала до велика, обязаны гонять ракетками маленькие желтые мячики. Да еще денно и нощно Бога благодарить, что хозяин не увлекся боксом или каким-нибудь супермарафонским бегом. Риф вошел в раздевалку. Здесь было прохладно и пусто. В отличие от нормальных раздевалок пахло здесь не потом, а весенней свежестью. Он забросил ракетку на один из шкафчиков, скинул рубашку и шорты, взял полотенце и направился в душ. В это время в раздевалку вошел еще один человек, немного моложе Рифа, но такой же широкоплечий и узкозадый. — Все, финиш! — сообщил ему Риф. — Можешь забрать мою ракетку. С теннисом пора завязывать, будущее за дзю-до. Хорошо еще, что седло покупать не пришлось. — Ты что, не мог выиграть у этого пузатого банкира? — спросил Рифа молодой собеседник. — Или у тебя теперь работа такая? — И такая тоже, — признался тот. — Не жалуюсь. Я ведь еще когда погоны таскал, понял, что никому мы не нужны. Мне возражали, что родина нас не забудет. И где теперь наши орлы, с которыми мы когда-то вместе тянули лямку в ОШБОНе? Молодой пожал плечами: — Говорят, кое-кого ты подобрал. — Правильно говорят, — подтвердил Риф. — Тех, кто не раскис и доказал, что остался «бессмертным». Риф не заметил искры ненависти, которая сверкнула на миг в глазах собеседника, и продолжал: — У меня ведь не только мое охранное предприятие. Я, фактически, возглавляю службу безопасности всей империи «Ипсилон». И тебя приглашаю. Ты же всегда был одним из «бессмертных». Кстати, как к тебе теперь обращаться? — Называй меня просто Антоном. — Да хоть Папой Римским. Я ведь твой должник. Задание по Касьяну ты выполнил просто с блеском. Пользуйся моментом, у меня сейчас открылась хорошая штатная вакансия. — Кого-то убили? — Ты ведь не забыл Бурого? Надежный был мужик. Все хотел выяснить, кто Волкодава замочил. Не успел. Так что давай на его место, не пожалеешь.