— Уроки! — рычит Рафаэль, который курит в окно, чтобы дым не шел на Вильяма. — Не доставай меня! Рафаэль выбрасывает окурок и возвращается в комнату, которую они делят со средним братом. Энтони устроился перед колченогим столиком, за которым совсем недавно делал уроки Рафаэль. Пока в конце третьего класса не решил бросить коллеж и пойти учиться на механика. Хотя на самом деле механика его не интересует. Впрочем, теперь его вообще ничего не интересует. Поэтому Рафаэль все чаще и чаще пропускает занятия. Он мог бы пойти в лицей, продолжить образование. Однако жизнь распорядилась иначе. Он распорядился ею иначе. Рафаэль пока не знает, кем станет. Даже несмотря на то, что кое-какие мысли уже зреют в его голове. Столь же привлекательные, сколь и пугающие. — Что задано? — спрашивает он. — А тебе-то что? Рафаэль отвешивает ему подзатыльник. Энтони по-прежнему артачится. Однако знает, что сопротивление бесполезно, и быстро сдается: — По истории… Выучить наизусть одну страницу. — Я заставлю тебя пересказать, — предупреждает Рафаэль. — Пфф… Точно как твоя мамаша! Рафаэль сдерживается, чтобы не влепить ему еще одну затрещину. Его педагогические приемы довольны скудны. И он плохо представляет себе, как приструнить этого непокорного мальчишку. Такого же непокорного, как он сам. — Напомню, что это и твоя мамаша! Через час заставлю тебя пересказать наизусть, — повторяет старший брат, прежде чем закрыть за собой дверь их комнаты и вернуться в гостиную. Где вовсю веселится Вильям, молотя обеими ладошками по плюшевой игрушке, что явно доставляет ему огромное удовольствие. Рафаэль берет его на руки и снова усаживается в кресло. Вот уж он и подумать не мог, что когда-нибудь будет держать на руках младенца. Особенно в свои пятнадцать. Никогда он и подумать не мог, что будет испытывать такое острое желание защищать кого-то. Никогда он не думал, что будет так любить. Глава 7 12:40 Рафаэль раскрыл альбом, который только что обнаружил в буфете. Что может быть лучше, чтобы побольше узнать о хозяевах. Похоже, все фотографии этой четы уместились в одном томе. И он даже заполнен не до конца… Начинается со старого черно-белого отпечатка двадцать на тридцать; изображение ребенка, скорей щуплого, в чистой, но дешевой одежде. Он стоит у порога полуразвалившегося домишки. Это мальчик лет двенадцати: без улыбки, сжав кулаки, он пристально смотрит в камеру глазами, полными ярости. Такой неистовой, что она, словно аура, распространяется повсюду вокруг него. На втором снимке молодой человек в жандармской форме. Отсутствующий муж. На сей раз в цвете. Рафаэль вынул фотографию из пазов, перевернул ее: февраль 1977 года. И подсчитал, что этот тип, должно быть, родился в середине пятидесятых. Это открытие подтверждает, что Сандра вышла замуж за человека значительно старше себя. На добрых два десятка лет. — И где же наша милейшая ветеринарша? — входя в комнату, спросила Кристель. Рафаэль торопливо захлопнул альбом и убрал его на место. — В конюшне, — сообщил задремавший перед телевизором Фред. — Или в амбаре, я не разбираюсь… Короче, где-то поблизости. — Какого черта она там делает? Лечит коз? — Медитирует! — Она связана, а во рту кляп, — добавил Рафаэль. — Очень способствует медитации! Заметив вопросительный взгляд молодой женщины, он уточнил: — Она ищет неприятностей. А потому, раз уж она так любит лошадей, ей самое время понять, кто здесь дергает за вожжи! — Что тут сказать, умеешь ты управляться с женщинами! — оскалилась Кристель. Вильям по-прежнему лежал на диване: он был еще слишком слаб, чтобы вставать. Судя по всему, его терзала невыносимая боль, Рафаэль тревожился. Очень возможно, что брат еще вовсе не выпутался. Эта температура, которая постоянно лезет вверх, наверняка дурной знак. Кристель устроилась на скамье возле стола и принялась перелистывать валявшийся на буфете журнал. Она даже не взглянула на раненого, как будто его судьба была ей совершенно безразлична. Рафаэль исподтишка наблюдал за ней: его не оставляли мысли о сказанном Сандрой. А что, если это правда? — Сколько нам еще здесь гнить? — не отрываясь от журнала, вздохнула Кристель. — Столько, сколько понадобится, — сухо отрезал Рафаэль. — А ее муж? Он ведь в конце концов вернется, верно? — И что? Пусть возвращается, — сквозь зубы процедил Рафаэль. — Какие проблемы? — Ты прав… Завалить одного свидетеля или двоих — это ничего не меняет. Рафаэль окинул ее испепеляющим взглядом, она улыбнулась, продолжая делать вид, что читает журнал. Как будто специальное издание для ветеринаров внезапно невероятно увлекло ее. — А куда мы поедем потом? — простодушным тоном продолжала она. Рафаэль нервно закурил. — Так куда мы потом поедем? — настаивала его сообщница. Налетчик вдруг резко выхватил у нее из рук журнал и швырнул его на пол. Кристель наконец подняла на него глаза. — Тебе что-то мешает смотреть на меня, когда ты ко мне обращаешься? — бросил он ей. — Да вовсе нет, Раф, — с обольстительной улыбкой заверила она его. — Так куда мы поедем? — Я обдумываю этот вопрос. — А-а-а… Так, может, тебе надо было подумать об этом заблаговременно, чтобы предусмотреть безопасное укрытие? — Может, я его и предусмотрел, — парировал Рафаэль. — Кроме шуток? — с надеждой включился в их разговор Фред. — Это далеко, а Вилли не выдержать дороги. Так что подождем, пока он не встанет на ноги. И это не обсуждается, — отрезал их главарь. Неожиданно послышался звук приближающегося к ферме автомобиля. Рафаэль бросился к выходящему на запад окну и, скрытый непроницаемой шторой, стал следить за дорогой. Перед по-прежнему открытыми воротами владения остановился «рейнджровер», из него вышла полная темноволосая женщина. Наверняка та самая секретарша Сандры. Рафаэль надеялся, что она, как было договорено, сейчас положит лекарство в почтовый ящик, но она направилась к дому. — Вот и ассистентка, — прошептал он, вынимая кольт из кобуры. — Прячьтесь, и чтобы ни звука. Спустя несколько секунд в дверь трижды постучали. К счастью, она была заперта на два оборота. — Сандра, вы здесь? Это Амели…