Мать поцелует тебя. В последний раз. Возможно, во время перемены, в туалете, ты тайком выкуришь сигаретку. Впервые. Дерзко ответишь учителям, чтобы поразить одноклассников. В последний раз. Украдкой, так чтобы не привлечь его внимания, взглянешь на того юношу; я прекрасно понял, что он тебе нравится… Надеюсь, он тебе улыбнется. Впервые. Ты склонишься над листом бумаги, будешь напрягать извилины, чтобы получить высокую оценку. Потому что родители пообещали тебе подарок, если в этом триместре у тебя будет средний балл. Но на сей раз ты не успеешь узнать, правильно сделала работу или нет. Наконец ты выйдешь из школы, с облегчением понимая, что закончила этот день. Последний. Ты с тревогой подумаешь о завтрашней контрольной по геометрии. Которую ты никогда не напишешь. Надеюсь, ты не слишком перетрудилась, когда готовилась к ней… Столько зря потраченного времени! Через несколько часов все это перестанет иметь значение. Только я. Ты и я. Для тебя только страх, страдания и смерть. Для меня — ничего другого, кроме тебя. Через несколько часов ты будешь моей. Я сделаю тебя ангелом. И ты не будешь ни первой, ни последней. Глава 11 3:45 Этот пронизывающий холод. Который методично терзает ее. Этот страх. Который медленно удушает ее. Невозможно натянуть одеяло на охваченное ужасом тело. Невозможно уснуть, хотя она совершенно измотана. Как забыться, когда она привязана к кровати? Полностью во власти этого человека. Что наверняка сидит в кресле в соседней комнате и смотрит, как агонизирует его брат. Их разделяет только тонкая перегородка; она бы предпочла тысячи километров. Или смерть. Она все сильнее дрожит, зубы стучат. Глаза отказываются закрываться, несмотря на усталость. Она шевелит ногами, чтобы победить холод. Сперва осторожно. Потом все быстрее и быстрее. Вскоре она перестает что-либо контролировать, ступни неистово бьются о спинку кровати. Она начинает стонать, стоны переходят в крики. Потом в слезы — поток раскаленной лавы на ее ледяном лице и шее. Она сжимает кулаки, дергает свои путы. Не для того, чтобы освободиться, потому что она уже несколько часов пыталась это сделать. Просто чтобы успокоить нервы. Заслужила ли она такую жизнь? Возможно. Однако мысль о том, что она на своем месте, связанная в этой постели, объятая страхом, не принесла ей облегчения. В конце концов, это не ее вина. Не несет ответственности, значит невиновна. Он так часто говорил ей это… Неожиданно дверь открылась, в спальню, вместе со слабым светом, проникла высокая тень. Сандра перестала шевелиться и даже дышать. В ее мозгу замигала красная тревожная лампочка. Он здесь. Опасность. — Это еще что, твою мать? — рявкнул Рафаэль. По голосу Сандра поняла, что разбудила его. Плохо. Она не ответила, резко замерев в постели. Мгновенно затихнув. Рафаэль ощупью нашел выключатель ночника. Сандра не могла утереть слезы: руки были связаны. Она была беззащитна. Мгновение он смотрел на нее. — Что ты задумала? Он прекрасно понял, что она плакала, но не спросил почему. В любом случае он это знает. И ему плевать. Или же он делал вид. У него было полно проблем, которые необходимо уладить. — Развязаться хочешь, верно?.. Напрасно тратишь время, дорогуша! Только койку сломаешь, но я сомневаюсь, что у тебя получится. Он улыбался — это было невыносимо. Сандра отвернулась к стене, чтобы больше не видеть его лица. Матрас вдруг прогнулся. Мерзавец уселся рядом. — На всякий случай напоминаю тебе, что отвинтил оконную ручку. Так что, даже если бы ты чудом развязалась, все равно не смогла бы покинуть комнату. Впрочем, ты, конечно, могла бы выбить стекло. Но это наделало бы шуму. Невероятный тарарам… Короче, у тебя нет никаких шансов сбежать, так что лучше тебе как следует выспаться. Она молчала, вперив безутешный взгляд в выцветшие обои на стене. Ей часто хотелось поменять их, но она всегда откладывала это на потом. Как если бы малейшее изменение в привычной вселенной ставило ее под угрозу. — Ты что, язык проглотила? Обычно ты поразговорчивей! Обхватив руками ее лицо и выкручивая ей шейные позвонки, Рафаэль заставил ее смотреть на него. Она недолго сопротивлялась, потом перестала. Главное, не раздражать его. — Ну так что? — продолжал он. — Зачем ты меня разбудила? — Я не хотела тебя будить… Если я не могу бежать, ты мог бы развязать меня… Так мне не удается уснуть! — Не может быть и речи! Не надо было пытаться убить меня! И кстати, не жалуйся: ты лежишь в настоящей кровати, а я довольствуюсь креслом. Он отпустил ее, но она не решалась отвернуться. — Мне холодно! — пожаловалась она. — Ну и что? Может, хочешь, чтобы я тебя согрел? Растерянный взгляд Сандры метался из стороны в сторону; Рафаэль криво ухмыльнулся: — Не моя вина, что эта халупа плохо отапливается! Он подхватил одеяло в изножье кровати, натянул его на Сандру до самого подбородка и погасил свет. — Даже не вздумай снова разбудить меня, — добавил он. — Иначе опять затолкаю тебя в сарай. Или приду спать с тобой… В конце концов он вышел из спальни, оставив дверь открытой; Сандра глубоко вздохнула. Попытайся успокоиться. Чертов подонок, обещаю, что ты за это заплатишь. И даже не можешь себе представить, как дорого! Очень скоро дрожать будешь ты! Страшно будет тебе. И мерзнуть будешь ты. 6:30