Сердце Вильяма сжалось еще сильнее. Его губы задрожали. Умереть прямо сейчас. Или продолжить страдать, возможно, еще много дней… Умереть прямо сейчас. Оставив Кристель в его силках. Не отомстив за смерть Рафаэля. — Это нелегко, да? — Патрик развеселился. — Конечно, боль заставляет тебя звать смерть на помощь. Но в роковой момент проклятый инстинкт выживания все усложняет. Ну так как? Вильям услышал, как его голос произносит фразу, будто ее говорит кто-то другой: — Убейте меня. — Отлично. — Папочка не скрывал удовлетворения. — Я даю слово только один раз, сынок. Нож все ближе, Вилли закрыл глаза. И вдруг наступило облегчение. Патрик только что перерезал скотч, который сжимал ему горло. Вильям сделал глубокий вдох. Конечно последний. Патрик перерезал полосы клейкой ленты, обмотавшей его тело, Вильям упал вперед, совершенно без сил. Папочка освободил щиколотки и, наконец, запяс-тья. Вильям попытался собраться с духом на полу. Он был удивлен, что до сих пор жив. Сначала он не мог даже пошевелиться, руки и ноги затекли от долгой неподвижности. Это было так больно, хоть помирай. Кристель, которая вдруг потеряла свою опору, тоже повалилась к дивану. — Подъем! — подбодрил юношу Патрик. — На выход, мне не нужны лужи крови на моей плитке. Вильям с ужасом посмотрел на него. Он готов был умолять. «Продолжай, — подсказал ему знакомый голос. Голос Рафаэля. — Он хочет выйти наружу, чтобы тебя зарезать? Иди за ним и убей его». — Дайте мне минуту, пожалуйста, — пробормотал он. — Я не могу встать. — Подъем, — повторил папочка. Вильям положил руку на диван, с трудом встал на колени. Ему казалось, что его ноги теперь из картона, а мышцы из ваты. Наконец ему удалось встать на ноги. Чтобы тут же упереться носом в ствол кольта. — После тебя, — скомандовал Патрик, указав на входную дверь. 9:30 Уже четыре часа, как Рафаэль превратился в ледяное изваяние. Он был на грани, почти готов бросить свою затею. Он вот-вот ляжет на землю, ожидая последствий. Но все же он встал, вытянулся, чтобы размять затекшие мускулы. Затем, с битой в руке, заковылял в ванную, чтобы облегчить мочевой пузырь. Продолжая бороться с искушением закурить сигарету, он снова смочил лицо водой. — Мсье! — прошептал перепуганный голос. — Он идет! Рафаэль схватил биту, погасил свет и вернулся к двери так быстро, как только мог. Он подошел к ней как раз в ту самую секунду, когда ключ вставили в замочную скважину. Он занял место недалеко от выключателя — войдя, папочка обязательно потянется к нему. Замерев на одной ноге, он задержал дыхание, пытаясь придать себе храбрости. Ручка двери повернулась, дверь открылась в темноту коридора. Темнота против темноты. Сумрак против сумрака. Рафаэль смог различить какой-то силуэт. Он испустил крик ярости и одновременно обрушил на входившего биту, зажатую в левой руке. Он почувствовал, что попал в цель, услышал жуткий вопль и звук внезапно рухнувшего тела. Это было ужасно. Этот голос… Свет зажегся, папочка держался у входа в комнату, наведя кольт на Рафаэля. Свет зажегся, и Рафаэль с ужасом понял, что он только что разнес череп своему собственному брату. Глава 35 — Какой удар, мама дорогая! Папочка зубоскалил, а Рафаэль не сводил глаз с Вильяма, окаменев в мучительном ступоре. Бита выпала из его пальцев, колени подкосились. — Вилли! Ты слышишь меня? Вилли? Ответь мне, черт возьми! Юноша потерял сознание, но дышал. Хотя это вовсе не означало, что мозг его не пострадал. Рафаэль остался ни с чем, он утратил хладнокровие. Слишком поздно, чтобы напасть еще раз. Патрик наступил на биту и направил на него кольт. — Отличный удар… Я сам не смог бы лучше! — потешался мучитель. Тут Рафаэль заметил, что Сандра стояла у входа в комнату, бесстрастно наблюдая за происходящим. Последние силы покинули его. Больше ни капли адреналина, только тонны боли. На этот раз все пропало. Он погиб, они все погибли. Но как эта сволочь могла догадаться, что… — Стой на коленях! — скомандовал Патрик. — И руки за голову! Иначе прикончу твоего брата! Он прицелился в спину Вильяма, держа палец на спусковом крючке. И Рафаэль повиновался. Он поднял руки, его взгляд пересекся со взглядом Джессики. Ему было стыдно за свой провал. За то, что он не смог спасти их. После стольких часов мечты и надежды пришло отчаяние. Одно на всех. * * * Кристель заметила на буфете телефон. Даже если она не сможет ничего сказать, полицейские или жандармы увидят, откуда звонят, и, может быть, пришлют патруль. Дотащиться до буфета, потянуть за провод, чтобы свалить аппарат, нажать всего две кнопки: «один» и «семь». Все это без помощи рук и ног. Детская игра.