— В точности как сказала мать, — пробормотал Йимми, — хотел выразить соболезнования. — Ничего больше? — спросил Винстон. Йимми покачал головой. — Мать знакома с Линдеманом много лет. Он спрашивал, не нужна ли нам помощь. Но тут разговор прервался — из-за колонны появилась женщина средних лет. — Йимми! Вот ты где! — воскликнула она. — Нам пора начинать. Он с явным облегчением поднялся, кивнул полицейским и поспешил прочь по центральному проходу между скамьями. Винстон придвинулся ближе к Эспинг. — Ну, что думаешь? Однако Эспинг приложила палец к губам, указывая вслед сыну Тедди. Винстон вытянул шею. Руководительница хора села за пианино, а Йимми встал перед группой с нотами в руках. После первых аккордов Винстон узнал произведение. «Аве Мария» Шуберта. Закрыв глаза, он стал слушать. Церковь заполнила ария контратенора, самого высокого и восхитительного из всех мужских голосов. Как будто ангел спустился с небес. Винстон открыл глаза. Прекрасный голос принадлежал Йимми. Невозможно было представить себе, как это грузное тело может производить такие божественные звуки. Мелодия парила под потолком, эхом отражаясь от старого каменного свода. Песня сразила Винстона наповал, так что маленькая слеза быстро скользнула по щеке. Он незаметно вытер глаза и покосился на Эспинг, чтобы понять, заметила ли она. И тут взгляд Винстона остановился на латинской надписи, украшавшей кафедру. Santifica nos Tua veritate: sermo ille Tuus veritas est. «Освети их истиной Твоею; слово твое есть истина». — Мне кажется, это не Йимми, — шепотом проговорил Винстон, когда они минут пятнадцать спустя тихонько вышли из церкви. — Что? — переспросила Эспинг и подтянула шорты. Винстон остановился. — Не верю, что Йимми мог убить отца. — Почему? — спросила она. Из ресторанов по обеим сторонам главной улицы, ведущей в сторону порта, доносился гомон голосов. Стоял теплый летний вечер, легкий ветерок доносил запах еды и водорослей. — Просто мне так кажется, — ответил он. — Полицейская интуиция. Эспинг скептически покосилась на него. — А эта интуиция никак не связана с тем, что Йимми так красиво поет, что прямо слезы наворачиваются? — насмешливо спросила она. — По крайней мере, кое у кого из нас. Винстон проигнорировал ее сарказм. Прекрасная музыка привела его в отличное расположение духа. Он тут же принял решение позвонить Анне Тюхе и подтвердить свидание. Кроме того, требовалось сделать еще один звонок. — Если хочешь, отчет прокурору о сегодняшних допросах я готов взять на себя, — сказал он. — Чтобы ты могла провести вечер субботы со своей подругой. Эспинг рассмеялась. — Хочешь сказать, что я могу выбирать между Фелисией и Ренатой Йонссон-Камински? Винстон кивнул. — Спасибо, это нетрудный выбор. — Эспинг положила руку на плечо Винстону. — Может быть, тебе стоит ходить в церковь почаще? Глава 34 В десятый раз подряд в джем приземлилась любопытная пчела. Аманда отогнала ее. — Интересно, эти пчелы с пасеки Эл-Йо? — спросила она. Винстон рассмеялся и подлил себе еще кофе. Едва проснувшись воскресным утром, он сразу отправился в замок Ерснэс, и теперь Кристина накрыла роскошный летний завтрак в тени под яблоней. На ясном голубом небе светило солнце, деревья в парке вокруг замка по-летнему зеленели, и, несмотря на ранний час, термометр уже показывал больше двадцати пяти градусов тепла. — Эти сконы испекла я, — похвасталась Аманда. — Вот как? Выглядят аппетитно, — солгал Винстон, разглядывая маленькие подгоревшие булочки. Повесив свой летний пиджак на спинку садового стула, он сидел в одной рубашке. Зной заставил его отказаться от привычного костюма-тройки и надеть более светлый и легкий, без жилета. Однако галстук он оставил: все же должны быть какие-то пределы. — Я слышала, у тебя сегодня вечером свидание, — с любопытством проговорила Кристина с другого конца стола. — Так и есть, — смущенно ответил Винстон. Накануне вечером у него состоялся очень приятный разговор с Анной Тюхе, но, к сожалению, Кристина уже обо всем разнюхала. Как ни странно, Аманда не поддержала любопытства матери по поводу его личной жизни. Вместо этого она сменила тему: — А правда, что Тедди отравили? Винстон уставился на нее. — А ты откуда знаешь? — Стало быть, правда! — с триумфом констатировала Аманда. — Я этого не сказал, — попытался отбиться Винстон, но дочь его уже не слушала. — Какой поворот в следствии! — воскликнула она. — То убийство кинжалом, то отравление! Винстон раздраженно нахмурил лоб. В Стокгольме, в Национальной комиссии по расследованию убийств, коллегам хватало ума помалкивать по поводу деталей следствия. Здесь, в деревне, кондитер или парикмахер был осведомлен не хуже прокурора. — А у вас есть подозреваемый? — с любопытством продолжила расспросы Аманда. — Но ты же понимаешь, что папа не имеет права тебе рассказывать? — возразила Кристина. Винстон вздохнул. Он с таким же успехом мог поделиться с ними тем немногим, что им еще неизвестно. — Обещайте, что никому не расскажете, — попросил он, намазывая темно-коричневый скон джемом. — Честно говоря, мы топчемся на месте. У нас есть целый ряд лиц, которые имели и мотивы, и практическую возможность совершить убийство, но нет никаких доказательств. По газону к ним приближались Поппе и Андерле, оба с явными признаками вчерашнего веселья на лицах. Повернувшись к Аманде, Винстон поднял указательный палец. — Ни слова о следствии! Она провела пальцем по губам, словно застегивая молнию, повернула воображаемый ключ и бросила его через плечо. — А вот и наши мальчики… — сказала Кристина, когда Поппе и Андерле уселись за стол. — Засиделись допоздна? — Да нет, не особо, — с усталой улыбкой ответил Поппе. — Было всего-то три часа ночи, когда Фаббе захотел попробовать мою домашнюю горькую настойку. Андерле театральным жестом приложил руку ко лбу.