Эспинг мысленно отругала себя, что у нее, как всегда, нет при себе в нужный момент оружия. Распахнув багажник, она принялась рыться в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вооружиться. Торцевой гаечный ключ вряд ли поможет, но в самом низу валялось несколько старых хлыстов для верховой езды. Она наклонилась вперед. — Что ты делаешь? Голос за спиной заставил Эспинг выпрямиться так резко, что она стукнулась головой об открытую дверцу багажника. — Проклятие! — выкрикнула она, оборачиваясь. Перед ней с телефоном в руках стояла Аманда — она выглядела как обычно. — Где ты была? Я так перепугалась! — выпалила Эспинг. — У соседа, — ответила Аманда. — Уве Ульссон, восемьдесят семь лет. Он пришел и постучал мне в окошко, ему понадобилась помощь с веревкой от флага, она у него запуталась. Милый дяденька, такой разговорчивый. Видать, нечасто у него бывают гости. Эспинг ощутила, как волна облегчения прокатилась по всему телу. — Уве рассказал, что Данне тут больше не живет, — продолжила Аманда. — Только его бывшая, и ее нет дома. Данне, судя по всему, — этакий плейбой: живет то у одной, то у другой девушки. Закрыв багажник, Эспинг потерла затылок. Она уже ощущала, как там нарастает огромная шишка, но в данный момент ее это мало волновало. — Подожди, еще не все, — улыбнулась Аманда. — Несколько недель назад Уве случайно столкнулся с Данне в Тумелилле. Судя по всему, он живет у новой девушки где-то в Спьютсторпе. Эспинг перестала тереть шишку. — Окей, а как ты объяснила, что ты тут делаешь? Ты сказала, что приехала с полицией? — Да ну что ты, — усмехнулась Аманда. — Я же человек опытный. Сказала, что продаю рождественские журналы. — В июле? На мгновение девочка задумалась, но потом пожала плечами. — По крайней мере, Уве в моих словах не усомнился. Скорее всего, порадовался, что я не стала навязывать ему журналы. Эспинг перевела дух. Похоже, она зря волновалась. Аманда в состоянии сама о себе позаботиться. — Отлично сработано, — сказала она. — Прямо завтра утром начну поиски в окрестностях Спьютсторпа. Только знаешь… Она многозначительно подняла брови. — Папе ни слова, — смеясь, договорила за нее Аманда. — My lips are sealed![7] Еще час езды на такси, и Винстон вернулся в усадьбу Бэккастюган. По дороге ему выпала возможность основательно проанализировать события вечера. Свидание прошло совсем не так, как он надеялся, но поцелуй в щечку на прощание стал сигналом, что ему предоставится новый шанс. Однако что-то не давало ему покоя. Ложная тревога — вещь довольно частая, хотя за всю его полицейскую карьеру он ни разу не встречался с такой ситуацией, чтобы сигнализацию нельзя было отключить, вводя верный код. Может быть, кто-то над ней поработал? Взломщик, пытавшийся проникнуть через заднюю дверь и сбежавший тем же путем, когда ему это не удалось? Винстон протер кухонный стол и помыл тарелки и приборы, лежавшие в раковине. Между всеми этими кражами и взломами есть какая-то связь, в этом он не сомневался. Их версия предполагала, что Данне-Отмычка совершил кражу из родительского дома Ренаты Йонссон-Камински и множество других краж антиквариата в Эстерлене, преступно сотрудничая с Тедди. Но тогда почему он продолжает выходить на дело и после смерти Тедди? Залез в грузовик Йимми, напал на беднягу Герта в его квартире? Если за всем этим стоит Данне, то напрашивается единственный логичный вывод: он ищет некий очень специфический предмет. Например, некую китайскую чашу, которая, по словам Герта, настолько ценная, что ей место в музее. Если после убийства Тедди чаша осталась в павильоне, то она должна была попасть в грузовик, а если Герт убил Тедди, чтобы украсть ее, то разумно предположить, что она спрятана в его квартире. Винстон начал снимать запонки, но застыл с неприятным чувством в груди. Не странно ли, что Анна так поспешно вытолкала его из складского помещения? Словно там хранилось нечто, чего ему не следовало показывать ни в коем случае. Хотя ему не хотелось соглашаться с этой мыслью, логично было предположить, что Анна Тюхе каким-то образом замешана в этом деле. Вопрос только в том, каким именно. Винстон налил себе виски и уселся в кресло, но в усталой голове новые мысли не рождались. Вместо этого он стал листать книгу, которую взял в квартире Китайца-Герта. Оказалось, что это полный инвентарный список китайского фарфора в шведских музеях. Самая обширная глава была посвящена Музею Восточной Азии в Стокгольме. Винстон узнал, что благодаря торговым поездкам фирмы «Остиндиска компаниет» в Швеции сохранилось необычно много китайских предметов восемнадцатого века. Корабли везли шведские железо, дерево и смолу, которые продавали в Испании в обмен на серебряные монеты. Затем на этот драгоценный металл в Китае закупали чай, фарфор, шелка и пряности, а те потом продавали с аукциона прямо в порту по возвращении в Гётеборг. Однако чаша, которую искали Винстон и Эспинг, не восемнадцатого века, а значительно древнее. Винстон открыл страницу, на которой был изображен двойник их чаши. Со страницы почти издевательски на него смотрел изысканный узор в виде цветков лотоса. Полицейский все больше приходил к выводу, что в этой истории все вертится вокруг чаши. Кроме того, он по-прежнему не мог прогнать мысль, что только недавно видел ее где-то. Но где и, что еще важнее, где она сейчас? С грохотом захлопнув книгу, он положил ее на журнальный столик. Пора в кровать, дать немного отдыха голове. Авось завтра ему удастся разыскать свою записную книжку, а потом — загадочного Данне-Отмычку. Тогда все наконец начнет проясняться. Вставая с кресла, он снова бросил взгляд на книгу Китайца-Герта. Имя автора заставило его вздрогнуть. Мелькер Фальтин. Глава 40 В понедельник, ровно в восемь утра, Винстон позвонил в церковную канцелярию Симрисхамна, чтобы спросить о своей потерянной записной книжке. Там его перенаправили к церковному сторожу, а когда тот не ответил по телефону, Винстон решил заехать в церковь Святого Николая и поискать сам, прежде чем встретиться в участке с Эспинг. Когда он вошел в церковь, все там было в точности так же, как двумя днями раньше, когда он посещал ее в прошлый раз. Церковный хор стоял на том же месте и распевал гаммы. И Йимми, и Фелисия были на местах. Винстон снова прокрался к скамье за колонной. Основательно обыскав скамьи и пол, он вынужден был сдаться. Записная книжка исчезла, что вызывало у него и раздражение, и тревогу. Он как раз собирался уйти, когда звонкий голос Йимми заполнил собой пространство. Винстон покосился на часы. Он вполне может позволить себе посидеть тут несколько минут — послушать, привести в порядок мысли. Что он расскажет Эспинг по поводу Анны Тюхе и событий предыдущего вечера? С одной стороны, ему инстинктивно хотелось бы держать ее подальше от следствия. Ведь его размышления ни на чем не основывались. С другой стороны, что куда логичнее, нельзя было забывать, что Анна знакома и с погибшим, и со многими подозреваемыми, к тому же ее отец — автор книги, где приводится изображение старинной китайской чаши. Стало быть, ее следует включить в область поисков, всякое иное было бы должностной ошибкой. Однако это, в свою очередь, означает конец их зарождающемуся флирту. Он вспомнил ее поцелуй в щечку вчера вечером, ее запах. Соло Йимми внезапно оборвалось, хормейстер начала давать инструкции, в то время как хор листал ноты. Подняв глаза, Винстон встретился взглядом с Иисусом на кресте. Спаситель посмотрел на него так строго и требовательно, что он невольно отвел глаза. Очевидно, что его чувства к Анне начинают застилать ему разум. Он должен взять себя в руки и вернуться к объективному ходу мысли. Его размышления прервала рослая женщина, которая вошла в церковь и уселась на скамью впереди него. Это была Сусси Перссон. Винстон прижался к колонне, чтобы она его не заметила. Судя по всему, она пришла послушать репетицию Йимми. Винстон посмотрел на часы. Ему пора уходить, если он не хочет опоздать на встречу с Эспинг. Однако полицейская интуиция подсказывала ему оставаться на месте. Снова заскрипела церковная дверь, и в церковь вошел мужчина. Винстон сразу узнал его по кустистой бороде. Матс Линдеман сел позади Сусси. Хор снова начал петь. Через несколько минут Матс осторожно наклонился вперед через спинку скамьи и что-то шепнул на ухо Сусси. Казалось, она что-то ответила ему, не поворачивая головы, потом они обменялись еще несколькими репликами. Из-за музыки Винстон не уловил ни единого слова, но ему показалось, что разговор шел очень доверительный. Ему вспомнились слова Анны о том, что Тедди и Линдеман поссорились из-за женщины. Может быть, это и была Сусси? Йимми снова запел «Аве Мария», и разговор между Сусси и Линдеманом разом смолк. На этот раз произведение растрогало до слез не только Винстона. Похоже, даже на Линдемана прекрасная музыка произвела сильное впечатление. Одними губами он повторял текст, а где-то на середине вытер слезу в уголке глаза. Потом он осторожно протянул руку, но она повисла в воздухе всего в нескольких сантиметрах от плеча Сусси. Соло Йимми перешло в одну идеальную ноту, которая эхом отозвалась от каменных стен. Рука Линдемана висела в воздухе, как эта неземная мелодия. Время в церкви остановилось. Потом, когда прошла, как показалось, целая вечность, Йимми взял другую ноту, и наваждение рассеялось. Линдеман быстро опустил руку, поднялся и быстрым шагом вышел из церкви. В участке Эспинг с самого утра была занята по горло. Использовав огромную сеть связей своего дяди Класа, она после многочисленных телефонных звонков, кажется, обнаружила, где в окрестностях Спьютсторпа проживает новая девушка Данне-Отмычки. Теперь она с нетерпение ждала, когда появится Винстон, чтобы они могли вместе отправиться туда. Они договорились встретиться ровно в девять — обычно он приходил за десять минут до назначенного времени, но сейчас отчего-то не появлялся. Она подумала о событиях в Лёдерупе накануне вечером. Будучи человеком абсолютно неверующим, она тем не менее благодарила небеса за то, что с Амандой не случилось ничего серьезного. И дала себе слово никогда более не подвергать опасности штатских, особенно детей своих коллег. Оставалось проверить, проболталась ли Аманда отцу. Эспинг думала, что нет, но ведь никогда не знаешь… В девять часов десять минут в кабинет, запыхавшись, вбежал Винстон. — Извини, что задержался, но у меня много новостей. Непохоже было, что он обижен или сердит, — никаких признаков того, что ему известно о вчерашнем инциденте.