Вспомнив рассказ Аманды о треугольнике, образовавшемся между Кристиной, Поппе и Фабианом, он невольно слегка позлорадствовал в душе. Похоже, бывшей жене тоже иногда приходится несладко. Сам же он решил держаться как можно дальше от этой бочки с порохом. Ему хотелось только одного — провести эту неделю в тиши и спокойствии, пока не настанет пора возвращаться в Стокгольм. Глава 4 — Ну что, теперь ты сыт и доволен? — холодно спросила Сусси, когда в начале первого Тедди вернулся к своему павильону. На мгновение он задумался, не рассказать ли ей о чертовой бабе, устроившей скандал, но потом все же решил этого не делать. Сусси слишком пеклась о реноме семейного предприятия, ей не хотелось слушать о недовольных клиентах. — Да, спасибо, — ответил он. — На столах становится пусто. Ты не мог бы достать новые товары? Говоря это, Сусси упаковала в газетную бумагу стеклянную чашу, положила в белый пакет и протянула клиенту. — А где Йимми? У меня деловые встречи, — буркнул Тедди и огляделся в поисках сына. — Он занят тем, что грузит в фургон все то дерьмо, которое ты купил сегодня утром у скаутского клуба, — ответила Сусси. — Зачем тебе это понадобилось? Лицо Тедди расплылось в улыбке. — Стало жалко ребят. Захотелось им помочь. Сусси фыркнула. — Думаешь, я поверю, что ты вдруг обзавелся сердцем? Оглядев павильон, Тедди сменил тему: — Сколько мы наторговали? — Тысяч двадцать пять — тридцать, — ответила Сусси. Тедди требовательно протянул руку. Несколько секунд его жена колебалась, но потом расстегнула поясную сумку и протянула ему стопку банкнот. — Все до последнего эре я записала в кассовую книгу, — прошипела она. — Просто к твоему сведению. Он недовольно кашлянул, запихивая деньги в карман. — У меня важная встреча, и я не хочу, чтобы мне мешали. Передай это и Йимми, когда он закончит! Обогнув палатку, он одним большим шагом преодолел лестницу, зашел в фургон и захлопнул за собой дверь. Войдя внутрь, переложил деньги в свой и без того переполненный бумажник и налил себе чашку кофе из термоса. — Все до последнего эре… — пробормотал он себе под нос. Можно подумать, ему придется отчитываться о своих доходах! Фирма «Раск» была крупнейшим скупщиком домашней утвари в Эстерлене. Впрочем, она не отличалась разборчивостью. «Деньги можно заработать на всем, даже на мусоре», — говаривал Тедди. Однако клиентам он этого не сообщал. В обычный рабочий день он выезжал на дом к только что умершему или перебравшемуся в пансионат для престарелых человеку. Там он осматривал имущество и предлагал свою цену. Тедди выработал собственную тактику: начинал с того, что ругал родственников покойного за то, что они тратят его время: ведь в доме один сплошной мусор. Затем, когда они начинали оправдываться, он называл им невероятно низкую цену. Случалось, что он тут же, не отходя от кассы, покупал и машину в гараже, и весь дом. Самые ценные предметы Тедди забирал тут же. Потом Сусси, их сын Йимми и несколько помощников упаковывали все остальное в коробки и увозили в антикварный магазин у них на участке. — Уборка за мой счет, — добавлял Тедди, если родственники не хватались за его предложение или если он сам пребывал в хорошем настроении. На самом деле эта «доброта» ему ничего не стоила: худшие вещи он отдавал поляку, владевшему магазинчиком со всякой подержанной ерундой, а тот в обмен на это посылал парочку уборщиков. Своей бизнес-моделью Тедди был очень доволен. То, что речь обычно шла об оплате наличными, его тоже более чем устраивало. Отпив глоток кофе, он достал чашу, которую полдня проносил в кармане. За эту мелочь он скоро получит тридцать пять тысяч. Жирный куш привел его в такое прекрасное расположение духа, что ни та маленькая стерва, напавшая на него с обвинениями, ни надутая жена не могли испортить ему день. Тридцать пять тысяч, которые Сусси не сможет записать в свою книжечку, поскольку не подозревает об их существовании. Эти деньги ему очень пригодятся. Дело в том, что это его последняя ярмарка. Его ждет другое, спокойное, время: отдых и поездки в хорошей компании, без навязчивых клиентов, таскания тяжестей, пыли и плесени. Приятные мысли прервал осторожный стук в дверь. Спрятав чашу в шкаф, Тедди приоткрыл дверь и увидел Йимми. Ему было под тридцать, ростом он пошел в отца, но черты лица его были намного мягче. — Собираюсь в киоск. Хотел спросить: тебе что-нибудь нужно? Йимми окинул фургон долгим взглядом, словно пытаясь понять, что тут происходит. Тедди сделал глубокий вдох. Первое желание, которое у него возникло, — отругать сына за то, что тот мешает. Конкретно это яблоко упало далеко от яблоньки: Йимми обладал почти феноменальной способностью вваливаться невовремя. Иногда, особенно в последнее время, у Тедди возникало ощущение, что сын следит за ним. Но даже Йимми не мог сегодня испортить Тедди настроение. — Нет, спасибо, малыш, — произнес он насколько мог любезно. — У меня парочка деловых встреч, не хочу, чтобы мне мешали. Но спасибо, что ты спросил. Едва дверь фургона закрылась, как Тедди вытащил один из своих мобильных телефонов. «Увидимся у киоска с мороженым через полчаса?» — написал он и нажал на «отправить». Ответ пришел немедленно. Сердечко и одно-единственное слово: «Мечтаю». Тедди достал из шкафа чашу. Держа ее на свету, залюбовался изысканным узором. «Ясное дело, это непростая штуковина», — подумал он. Может быть, она приносит удачу, и не только в сделках? Пожалуй, глупо было бы ее продавать. Само собой, он пытался погуглить, чтобы выяснить цену, но не нашел ничего подходящего. Тридцать пять тысяч — сумма неплохая, но вдруг чаша стоит гораздо больше? Нужно ли так рисковать? Задумавшись над этим, он понял, что потенциальный покупатель проявлял заметный энтузиазм. Так что, пожалуй, надо все это обдумать с холодной головой. Новый стук, на этот раз в заднюю дверь, заставил его поднять голову. Тедди приподнял занавеску на крошечном окне, потом открыл дверь. — Проходи, Даниэль, — сказал он мужчине, ждавшему снаружи. — Хорошо, что ты пришел с черного хода. Тебя ведь никто не видел? У меня для тебя деньжата за последнюю работенку, как я и обещал. Глава 5 Проведя парочку скучных часов на ярмарке, Винстон отправился к внешнему кругу прилавков, где, как он предполагал, должны были бродить сейчас Кристина и Поппе. И точно, Поппе он нашел в большом павильоне с крышей и частично открытыми стенами, где тот разглядывал штопоры разных моделей. «Аукцион Линдемана» — было написано на большой табличке над входом. На столах теснились изделия из керамики, старинные латунные предметы, медали и большое собрание умеренно чистых аптечных пузырьков всех размеров с надписанными от руки этикетками. Торговлю вел молодой человек, в то время как бородатый господин — по-видимому, сам торговец антиквариатом, подумал Винстон — сидел в раскладном кресле, разглядывая покупателей. Он был рослый и мощный и всем, за исключением бороды, напоминал того мужчину, которого Винстон заметил ранее во время ссоры с женщиной. Продавец попивал пиво из банки. В глазах виднелись красные прожилки, взгляд был слегка затуманен. Губы шевелились, словно он вел беззвучный диалог с самим собой. В углу павильона стояла подставка с холодным оружием: шпагами, саблями и штыками. Винстон узнал кинжал с латунными деталями на черных ножнах и золотой кисточкой, свисавшей сбоку. «Кортик офицера воздушного флота, пятидесятые годы», — прочел он на наклейке. Винстон кивнул с чувством удовлетворения. Дома, в его квартире в Ярдет, висела фотография дедушки в парадном кителе с таким вот кортиком на поясе. В годы холодной войны его дед вылетал на тайные разведзадания над побережьем Балтийского моря. Сам он тоже мечтал стать пилотом, но вскоре выяснилось: он слишком длинный, чтобы уместиться в кабине боевого самолета. Он достал кортик из ножен. Узкое лезвие, заточенное с обеих сторон, оказалось на удивление острым. — Не староват ли ты — с мечами играть? — раздался у него за спиной голос Кристины. — Это не меч, а кортик, — ответил он. — Церемониальный кортик, который носили…