Он пихнул ключи под карту, хлопнул дверью и двинулся в темноту. Черта с два он сделает это еще раз для Ли Картера или для кого-то другого. Он дыру в ботинках протрет. После того, как он прошел где-то милю по проселочной дороге, он услышал, как к нему приближается машина. На секунду его ослепил свет фар. — Садись. Это был старый «Лэнд Ровер». Он не знал этот голос, не узнал водителя. Он залез на сиденье, накрытое мешковиной и пахнущее навозом. — Доброшу тебя до угла Бартон-роуд. — Ты кто? — Иэн. — Иэн какой? — Иэн. После «Ягуара» это было словно катиться в бочке. Энди чувствовал каждый камешек под колесами. Он взглянул на водителя. На нем была рыбацкая шапка. Ему, наверное, было лет тридцать — тридцать пять. — Ты постоянно работаешь на Ли? — спросил он. — Бартон-роуд. — Ладно, Бартон-роуд так Бартон-роуд, Человек-Загадка. Иэн хмыкнул. — Хочешь ириску? Прямо перед тобой лежат. — Нет, спасибо. — Как хочешь. — Ты откуда? — Отсюда. — Извиняюсь, что спросил. Они проехали в тишине весь остаток пути, но эта тишина не казалась напряженной. Выйдя из машины, Энди взял конфету и сунул ее себе в рот. — Спасибо. А то мне пришлось бы на своих двоих добираться. Иэн рассмеялся. Звук дизельного двигателя разнесся, казалось, по всей округе. Энди проводил взглядом задние фары «Лэнд Ровера», пока они не исчезли в конце дороги, и только потом отправился в Дульчи. Было пять минут четвертого. Луна спряталась за тучами, но улицы были оранжевыми из-за фонарей. Он чувствовал себя совершенно убитым и почему-то обиженным. Ничего особо не случилось. Он отогнал одну машину, потом его увезли на другой. Законно это было или нет, единственной интересной вещью во всем этом был «Ягуар». Упоминания о деньгах вообще не прозвучало. Завтра он позвонит Ли Картеру и скажет, что больше он этим заниматься не может. Тридцать три Старший констебль Пола Девениш сидела напротив него в его кабинете. — Приятно увидеть тебя снова, Саймон. Дай мне краткий отчет о том, что происходит, а потом я пойду и поговорю со всеми. — Собрать команду в переговорной через полчаса, мэм? — Нет, нет. Они подумают, что я приехала тянуть из них жилы. Я просто скажу пару слов, а потом побеседую с людьми прямо в офисе. — Они это оценят. — Как общее состояние духа? — Немного упавшее. Им нужна подзарядка… Поэтому особенно хорошо, что вы здесь. — Единственное, что может дать им настоящий толчок, это какой-то прорыв, но такого пока не наблюдается. Им не за что уцепиться. — Вы не против, если я пошлю за кофе? Не знаю, успели ли вы насладиться волшебными напитками из кипрского заведения рядом с нами. — Звучит прекрасно. Но и кафетерий я обижать не хочу. — Они привыкли. Капучино? Саймон поднял трубку. — Натан? Не может кто-нибудь сбегать к киприотам и взять капучино для констебля и двойной эспрессо для меня? Да, я так и думал, что ты сможешь. Спасибо. — Натан Коутс? — Натан Коутс. — Как у него дела? — Я от него в восторге. Он преданный, как терьер, он очень хорошо знает Лаффертон, особенно окраины, и у него есть голова на плечах… Он работает круглые сутки над делом Ангусов. Я пару раз отсылал его домой, чтобы он поспал. — Значит, волноваться не о чем. — Может быть, он немного нестабилен… Страшно радуется, когда что-то идет хорошо, — скачет как щенок, но его очень легко выбить из колеи. Он злится из-за этого дела. — Он молод. Как прошел следственный эксперимент? Саймон тяжело вздохнул и все ей рассказал. Пола Девениш выслушала его с сочувствием и с характерным для нее пристальным вниманием. Это была одна из черт, которые его в ней восхищали. Казалось, она никогда не отвлекается, когда с ней разговаривают, и она никогда не торопила собеседника. Она задавала вопросы, она слушала, она думала, она принимала решение. Он вспомнил, как Крис Дирбон однажды сказал, что лучшие хирурги — это те, кто принимают четкое решение по поводу того, что они будут делать, делают это и никогда не оглядываются назад. — Как родители? — Мы поставили Кейт Маршалл семейным психологом. Она говорит, что отца почти никогда нет — ушел с головой в работу. Его жена готова сломаться. — Эксперты полностью осмотрели дом? — Да. Ничего. И теперь мы можем быть полностью уверены в том, что мальчик ждал у дома в десять минут девятого. У нас есть свидетельство очевидца. — И чем мы располагаем сейчас, Саймон? — Все поиски прошли впустую. Дела всех известных педофилов в радиусе десяти миль от Лаффертона были подняты и досконально изучены. Пока что ничего… Войдите. — Кофе… Мэм… Босс… Пола Девениш встала. — Доброе утро, Натан. Очень мило с твоей стороны сходить за кофе самостоятельно. — Я никогда не упускаю такого шанса. Ведь жена запретила мне есть мучное. — Натан поставил пластиковые стаканы на стол старшего инспектора, с веселой расторопностью подложив под каждый салфетку. Он подмигнул Саймону и исчез. — Что случилось с педофилом, которого начали травить? — Мы вынуждены были перевезти его в безопасное место. Дела приняли весьма неприятный оборот. Телевидение подняло вокруг этого шумиху, и, естественно, людей подтянулось еще больше. — Это дело оставит шрамы, которые никогда не залечатся, Саймон. Ты это знаешь. Как убийство Фреи Грэффхам. — Я знаю. — Между прочим, у тебя-то как дела? — Пола Девениш осторожно на него взглянула. — Я в порядке. Следую всеобщему совету как следует высыпаться и нормально питаться. — Хорошо. Но я не только это имела в виду. Ты уже думал о том, что тебя ждет дальше? — Мэм? — В последнее время появилось очень много привлекательных должностей… Отдел чрезвычайных происшествий, группы быстрого реагирования, спецотряд по педофилам, базирующийся в Калвертоне, но который будет работать по всему восточному региону… — Точно нет.