— Так куда мы направляемся? Они выезжали из Лаффертона, Серрэйлер был за рулем. — Я не уверен… Достань карту, будь добр. Я здесь довольно неплохо ориентируюсь, но конкретно это место не знаю… С другой стороны от Гайлам Пика… Флайхол — так он его назвал. Сказал, ехать в сторону Гайлама, но не подниматься в гору, а свернуть рядом со ржавой бензиновой бочкой, потом проехать четыре мили и заехать за большой амбар. — Звучит как-то сомнительно. — Он что-то знает. Это не просто болтовня. Натан не стал спорить. — Когда у вас будет пять минут, босс, я хотел бы кое-что обсудить с вами касательно Энди Гантона. — Валяй. Натан тут же припомнил свой визит в больницу, каким ему показался Энди Гантон, что он тогда подумал. — Вот что меня во всем этом задевает: он неплохой, этот Энди Гантон… Его семья была на голову выше нашей, это я вам точно могу сказать; отец у них был бездельником, но мать — настоящая соль земли, она их всех тащила на себе. Эта Мишель жуткая, вечно смотрит на тебя, как на грязь, а меня так вообще на дух на переносит, но детей своих она воспитывает достойно… Но Энди… В глубине души он отличный человек. Но после того как он вышел, все пошло наперекосяк. Ну вот почему он столкнулся с этим чертовым Ли Картером?! — Лаффертон — маленький город. Но ему вовсе не обязательно снова было с ним связываться. — Легко сказать, босс. — Я знаю. — У него толком не было шанса. — Чего ты хочешь, Натан, чтобы я дал ему работу? — Может, когда он сможет съехать от своей семьи, когда он найдет работу по душе… Я думаю, что кто-то должен протянуть ему руку помощи, вот и все. — Хорошо. Кто? — Можете попросить за него в департаменте имущества? Поговорить с его офицером по условно-досрочному? — На каких основаниях? Я на прошлой неделе его задержал и предъявил обвинение в угоне. — Ну да, понятно… — Натан с несчастным видом вжался в пассажирское сиденье. — Золотое у тебя сердце, сержант Натан Коутс. Так, мы ищем ржавую бензиновую бочку. Они проехали еще пятьдесят ярдов. Свернули на дорожку из шлака. Трава тут буквально пробивалась из грязи. Над ними вырос Гайлам Пик, серо-зеленый в тусклом дневном свете. Наверху парили и нарезали круги два ястреба, да несколько овец расхаживали по крутым выступам так, будто вот-вот готовы сорваться, но продолжали тупо смотреть по сторонам. Машина подскакивала на неровной земле. Никаких признаков жилья или даже амбара не было. — Ну и местечко, — сказал Натан. — Хорошее или плохое? — Не хорошее. — Приедешь сюда ясным солнечным днем — и оно будет выглядеть совсем по-другому. — Но Пик все равно будет нависать прямо у тебя над головой… Они повернули и поехали вдоль жалких остатков изгороди. Из земли торчали острые камни и обломки кирпичей. — Ставлю пятерку на то, что проколю себе шину, — Саймон выкручивал руль, не переставая ругаться. — Зря мы сюда приехали, босс. Но как только Натан это произнес, им навстречу выбежала пара собак — плешивых, худых и злых. Дорога резко спустилась вниз, и справа от них возникла сначала ржавая жестяная крыша старого амбара, а сразу за ней — трейлер. К столбу рядом с ним были привязаны еще две собаки. Старший инспектор остановил машину и начал сигналить, а собаки с лаем бросились к его колесам и исступленно лаяли, пока дверь трейлера не открылась и на его пороге не появился человек. Он закричал, и собаки побежали обратно к фургону, низко прижав головы к земле. — Кажется, теперь можно, — Саймон вышел из машины. — Старший инспектор Саймон Серрэйлер, полиция Лаффертона, это сержант Натан Коутс. А вы — мистер…? — Я никому не говорил. — Значит, не говорили. Мужчина наблюдал, как они двигаются в его сторону. — Кто из вас босс? Я сказал, что буду разговаривать с боссом, по-другому никак, не доверяю я полицейским. — Я босс, но я полицейский. — Ну, значит, буду говорить с вами. А ты, второй, отваливай. Старший инспектор кивнул Натану, который начал обходить трейлер с другой стороны. Собаки рычали на него. — Обратно, — сказал мужчина и показал пальцем. Натан медленно пошел в сторону машины, но остановился через несколько ярдов, сложил руки на груди и стал наблюдать. — Ладно, я босс, говорите со мной, но сначала вы скажете мне свое имя. — Мурдо. — Мистер Мурдо. — Ну заходите теперь. Серрэйлер последовал за ним в трейлер, оглядываясь на Натана, который снова подошел ближе. Он ожидал увидеть грязь, мусор и беспорядок, судя по виду мужчины и его собак, а также по разрухе снаружи. Но внутри фургона царили чистота и порядок, хотя он и был заставлен мебелью и безделушками, которые более уместно бы смотрелись в гостиной старого английского дома. — Садитесь, или раскроите себе голову. Саймону уже пришлось согнуться в три погибели. Мурдо показал ему на деревянное кресло-качалку. — Так, вы сказали, что у вас есть какая-то информация, мистер Мурдо. Можете рассказать мне, о чем конкретно идет речь? — Чашку чая? — Нет, спасибо. — Как пожелаете. Мурдо устроился на скамейке под окном трейлера. Он был огромным человеком, очень мощным, с рыжей шерстью на груди и седыми волосами, торчащими из его ушей и ноздрей. Он взял с подоконника жестянку, достал оттуда пару горсток табака и стал скручивать себе сигарету. Серрэйлер ждал, внимательно за ним наблюдая. Ему хотелось нарисовать Мурдо, прямо здесь и сейчас, — его куртку, космы, самокрутку и весь интерьер трейлера тоже… — Я живу здесь, потому что я так решил. Я никого не трогаю, никто не трогает меня. Это мы прояснили? — У меня к этому нет никаких вопросов. — Я далеко не хожу. Нет такого желания. Но я брожу по здешним местам, что-то слышу и что-то вижу. Так вот, прошлой осенью здесь были туристы. Не бродяги, вы поняли, — туристы. — Я понимаю разницу. — Ага. Ужасные неряхи были. Мусор, фургоны, грязь и костры там, где их не должно быть. Они стояли здесь около трех недель, на полмили ближе к Гардэйлу. Вздохнул с облегчением, когда они уехали. Они каждую ночь отвязывали моих собак, дети прибегали, выкрикивали ругательства и заглядывали в окна. Они, мне кажется, могли бы подштанники с меня стянуть, только трусоватые были. За неделю до того, как они уехали, произошел несчастный случай. Дети бесились; кто-то из них упал с крыши фургона этих туристов. — Откуда вы это узнали? — Я же говорил — я иногда что-то вижу и слышу. — Ребенка повезли в больницу? — Ребенок умер, босс. Девочка. Упала головой на гору каменных плит. Это то, что мне известно. — Что вам еще известно, мистер Мурдо? Мурдо глубоко и медленно затянулся своей самокруткой, остановив в этот момент на Серрэйлере взгляд своих полуприкрытых глаз, будто заново его оценивая. А потом он сказал: — Я знаю, что они похоронили ее. — Кто? — Семья. И вы тоже знаете, что они похоронили ее. И знаете, где. — Скажите вы мне.