— Круто! — выдохнула, перегнувшись через перила и разглядывая далекий пол. — Майя, аккуратно, — прозвучал сзади напряженный голос тезки. — Не волнуйся, я держусь, — безмятежно улыбнулась, глянув через плечо, и осторожно, без спешки, двинулась по мосту. — Обалдеть, красиво-то как… страшно, но так здорово! Май, а где-нибудь можно покататься на воздушном шаре? А то дирижабли ведь закрытые со всех сторон, а вот так, чтобы была возможность посмотреть вниз? Говоря это, я продолжала идти, разглядывая все вокруг — остов под ногами; мостик, кажущийся сейчас очень хрупким; очень близкий сводчатый потолок ангара; такие же близкие, расположенные с другой стороны, рельсы, по которым ездила кран-балка. Снизу я не обратила внимания, но оказалось, что с мостков можно было — при желании — перебраться на эти рельсы и сложные арочные конструкции, которые их держали, опираясь на бетонный пол. Похоже, стены ангара на такие нагрузки рассчитаны не были, они лишь закрывали стапель от ветра, солнца и осадков. — Май? — обернулась я, потому что тезка не отвечал. Оказалось, Недич все еще стоял у начала мостка, крепко держась за перила обеими руками, и неподвижно смотрел куда-то вбок и вниз. — Май! — громче окликнула его. Мужчина вздрогнул, перевел взгляд на меня и неуверенно улыбнулся. Я нахмурилась — здесь, наверху, было слишком мало света, но показалось, что Недич подозрительно бледен. — Май, ты в порядке? Ты идешь? — спросила, чувствуя нарастающее беспокойство и не понимая — не то это так странно сказывается естественный страх высоты, не то тут, наверху, попросту слишком душно. — Д-да, — с запинкой ответил Май, очень пристально и напряженно глядя на меня. Словно пытался этим взглядом что-то сказать — или уцепиться. Глубокий вздох, шаг, другой — неуверенные, нетвердые. — Май, что случилось? — уже не на шутку встревожилась я и двинулась навстречу. Только дойти не успела. Вместо надежного холодного металла перил пальцы вдруг ухватили пустоту. Я поднесла руки к лицу, взглянула на ржавые ладони и в растерянности перевела взгляд на мужчину. — Май? — спросила тихо, так, что он наверняка не услышал. Успела поймать его взгляд — шальной, почти безумный, полный ужаса, — и ощутила, что… парю? Увы, нет. Падаю… Кажется, я даже не закричала. Не от повышенной храбрости; просто сердце скакнуло вверх и застряло в горле. Еще успела зажмуриться и понять, что полет будет недолгим, а остановка — последней. И даже услышала громкий крик, явно мужской. Рывок. Почему-то вперед и вбок. Давящее ощущение. Везде — в талии, в плечах, в руках, даже в голове. Жуткий грохот. Сразу отовсюду, как будто рушится мир. Низкий, вибрирующий звук забил ватой уши, заклокотал в горле и внутри, за солнечным сплетением. А потом навалилась тишина — звенящая, тревожная и еще более оглушающая. Тяжело, но не больно. Пахнет металлом и пылью. От пыли хочется чихнуть… Жива? Робко, боясь спугнуть, я позволила себе эту мысль. Жива, несмотря ни на что. Вопреки невозможности. Открывать глаза не спешила, вновь сосредоточилась на ощущениях и тщательной проверке собственного тела. Сверху на мне лежало что-то твердое, внизу — чуть менее твердое и к тому же теплое. Одна рука согнута, вторая — неудобно вывернута, но не болит. Ноги тоже вроде бы на месте и Даже шевелятся. И действительно ничего не болит, не показалось. Как будто меня только придавило чем-то, но — аккуратно. Немного успокоившись по этому поводу, я попыталась пошевелиться и для начала поудобнее устроить правую руку. — Не ерзай, а то что-нибудь может рухнуть, — прозвучал почти над ухом негромкий хриплый голос, в котором я с трудом опознала Маев. Вздрогнула, открыла глаза и наконец-то очнулась окончательно. Оказалось, я лежу сверху на тезке, он крепко обнимает меня обеими руками, вокруг нагромождение разломанных металлических конструкций, сквозь решето которых пробивается немного света. Вокруг, по ощущениям совсем рядом, голоса. Непонятные команды, зовут каких-то людей… — Мы что, живы? — почему-то шепотом спросила я, переводя взгляд на лицо Мая — близкое и очень бледное. — Как это ни странно, да, — с нервным смешком ответил он, тоже вполголоса. — Даже, кажется, целы. На меня накатило облегчение, сдобренное восторгом и пронзительно-огромным счастьем, которое надулось мыльным пузырем где-то в груди, отдалось вязкой слабостью и мягкой дрожью в руках и ногах. Так бывает, когда долго несешь что-то тяжелое, а потом наконец ставишь его на место. Только еще ярче, еще сильнее. Наверное, от концентрации этих эмоций что-то у меня в голове помутилось, поэтому выход чувства нашли неожиданный: в поцелуе. Пожалуй, закономерный выход: я уже несколько дней мечтала это сделать, а тут подвернулся такой повод! Помутилось, похоже, не только у меня, потому что Май вдруг ответил. Нет, не ответил; буквально через мгновение перехватил инициативу. Мне на затылок мягко и уверенно легла горячая ладонь, лишая даже мысли о возможности отстраниться, а вторая рука скользнула с плеча вниз, вдоль позвоночника, и остановилась на талии. Поцелуй получился жадным, глубоким, уверенным — словно не первый, словно это не случайный порыв, а законное право. От поцелуя захватывало дух. От поцелуя в и без того плохо соображающей после пережитого потрясения голове воцарился сладкий туман, в котором растаяли последние остатки здравого смысла. Май, также забывшись, плавным текучим движением опрокинул меня на спину… То есть попытался. Сзади в поясницу уперлось что-то жесткое и холодное, ноги застряли, а по полу прокатился гулкий, жуткий металлический скрежет и завибрировал в ребрах и пальцах. Хмель поцелуя развеялся мгновенно. Май прижал мою голову к плечу, обнял крепче — уже не в порыве страсти, а в стремлении закрыть собой и защитить. Я напряженно замерла, судорожно вцепившись обеими руками в китель мужчины, боясь лишний раз глубоко вздохнуть. Но потихоньку расслабилась — кажется, рушиться на нас ничего не собиралось. Немного ослабла и хватка Недича, но ни он, ни я не спешили шевелиться. И заговаривать не спешили. Со мной-то давно все ясно, я с симпатиями и предпочтениями определилась, а вот тезке, кажется, требовалось время на осознание. Мне же пока хватало предвкушения и восторженной мысли, что притяжение у нас — обоюдное и просто так все это явно не закончится. Что-то будет. А что — лучше заранее не загадывать. Куда лучше лежать вот так, чувствовать тепло чужого тела и чужое дыхание и радоваться тому, что мы все-таки живы. Последняя мысль окончательно развеяла дурман, и я задала себе другой, гораздо более важный сейчас вопрос: а что, собственно, произошло? Почему рухнул такой крепкий и надежный мост, что вдруг случилось с перилами? И как мы вообще выжили?! Впрочем, ответ на последний вопрос сейчас крепко обнимал меня обеими руками. Тут даже думать не о чем, спас нас Май — именно так, как умудрился уцелеть при крушении дирижабля. Рефлекторное использование защитной магии? Жалко, что я в этом совсем ничего не понимаю, а то могла бы восхититься еще больше. От нового, более продолжительного скрежета я вздрогнула всем телом и попыталась крепче прижаться к мужчине. Полезные мысли тут же вылетели из головы, оставив только страх, что хрупкое равновесие нарушится и навалившаяся сверху тяжесть нас добьет. — Не бойся, все хорошо, — тихо сказал Недич. — Это нестрашный звук, разбирают завалы. — Может, нам покричать и сообщить, что мы тут? — Бессмысленно. Скорее всего, снаружи просто не услышат, это нам кажется, что люди рядом. Можно постучать по какой-то железке, тогда больше шансов быть услышанными. Но нас и так уже нашли, скоро вынут отсюда. Завал-то небольшой, это ведь не многоэтажное здание, да и стены не падали. — Недич! Живой! Ну, князь, везучая же ты зараза! — прогромыхал где-то в районе моего затылка голос Краля. И тут же в сторону: — Я их вижу, живые! Тони, подымай! Вскоре нас действительно освободили. Май передал меня в чужие темные, мозолистые руки, и я поймала себя на мимолетном раздражении из-за того, что уж очень быстро нас спасли. Глупость, конечно, но… я бы не отказалась еще хотя бы несколько минут провести в объятьях тезки. Когда вытащивший из завала мужчина — крепкий ольбадец в рабочем комбинезоне — поставил меня чуть в стороне от груды металлолома на твердый бетонный пол, я успела мельком осмотреться. Обнаружила, что обрушилась часть моста, леса и фермы дирижабля под ней; кран-балка покосился на рельсах, но удержался. Вокруг суетились с полтора десятка людей и небольшая машина с длинными суставчатыми механическими руками, которые очень ловко и уверенно разбирали завал, с поразительной легкостью отрывая куски металла. Машиной управлял сидевший внутри мужчина, и я сумела разглядеть, что движения манипуляторов полностью повторяют жесты его рук; это объясняло точность работы. Следом за мной на свет выбрался Май и спустился на бетон, также не пренебрегая посторонней помощью. Краль, улыбаясь, опять повторил что-то в духе «везучей заразы», хлопнул князя по плечу и принялся что-то втолковывать одному из незнакомых рабочих. Кажется, инструктировал по поводу дальнейших работ. А Недич подошел ко мне. — Как ты, цела? — неуверенно улыбнулся он, обводя меня напряженным взглядом. Хм. А что мне мешает компенсировать недостаток объятий сейчас? В конце концов, я пострадавшая, испуганная и имею полное право липнуть к собственному спасителю! Окружающие все равно не знают, что мне не страшно и вообще на удивление спокойно — кажется, я пока еще не успела толком осознать, насколько близко прошла смерть. Так что я решительно подалась вперед, крепко обняла Мая, уткнулась лбом в его плечо. Мужчина отталкивать не стал, наоборот, прижал к себе, погладил по голове и шее. — Все обошлось, не бойся, — ласково проговорил тезка. — Страшное позади. — Я поняла, — проворчала негромко. Но развивать тему не стала и уж тем более не стала обсуждать детали случившегося — не время и не место. — Недич, настанет когда-нибудь тот час, когда я не буду нервно вздрагивать от одной твоей фамилии?! — прозвучал рядом незнакомый веселый голос. Я, не размыкая объятий, повернула голову, чтобы взглянуть, кто это там такой нахальный. — Шешель, а ты как здесь оказался? — сразу же напрягся Май. Гладить меня перестал, осторожно перехватил за плечи, как будто присутствие этого новоприбывшего, в отличие от рабочих, его тревожило. Так. Мне этот тип тоже уже очень не нравится! И хорошо еще, Недич не стал меня отодвигать и размыкать объятия, а то я всерьез обиделась бы. — Работаю я, что мне еще делать? — хмыкнул незваный гость. — У вас же тут какое-то происшествие вчера было… впрочем, вижу, не только вчера. Среднего роста, худощавый, жилистый, этот Шешель обладал весьма примечательной внешностью. Неопределенно-светлые волосы — не то выгоревшие на солнце, не то полуседые, не то припорошенные пылью. Сухое узкое лицо с жесткой линией тонких губ и большими, выразительными глазами в обрамлении темных ресниц — серо-голубыми, настолько холодными, что от одного только взгляда в них меня как будто макнули в прорубь. Я на всякий случай вцепилась в Мая крепче. Тот словно вспомнил обо мне, опять обнял обеими руками, ободряюще погладил по плечу. Ладно, так и быть, прощаю обоих. Но Шешель мне все равно не нравится! — С каких пор ты интересуешься авариями на производстве? — недружелюбно уточнил Май. — С тех пор, как они связаны с фамилией Недич, — ухмыльнулся белобрысый. И тут же рявкнул, глядя в сторону: — Прекратить разорение места происшествия! Работает следственный комитет, помещение оцеплено, прошу покинуть его и никого не пускать! Ребята, осмотрите тут все и зафиксируйте, очень мне вот тот слом не нравится. — Он кивнул куда-то вверх, на остов моста, командуя стоящей в стороне тройке мужчин в серой форме и с чемоданчиками. — Ты почему их не остановил? Все улики мне разнесут! — Я не мог никого остановить, я был под завалом, — проворчал Май. Взгляд Шешеля стал еще более острым и пристальным, он смерил нас с ног до головы, опять внимательно ощупал неровный срез моста. — Вот та конструкция упала на тебя? — Подо мной, — вздохнул Недич.