Еще один холодный, как скальпель, взгляд. — Миха, разберись тут со свидетелями, ты за старшего, — велел Шешель одному из спутников. — Где тут можно спокойно поговорить? — Поехали, — нехотя кивнул Май. — Боян, мы займем твой кабинет? Ты разрешения охранки не менял? — Занимайте, конечно, я тут прослежу, — великодушно разрешил Краль. — Майя? — тихо позвал меня тезка. — Ты как? Успокоилась? — Я пока еще не начинала переживать, — проворчала честно, нехотя отстраняясь. — Вот сейчас приедем в безопасное тихое место, и там-то меня, наверное, накроет. — У Бояна в кабинете точно есть чай. И брада. Справимся, — слабо улыбнулся Май. — Пойдем. Вопреки опасениям, смущенно шарахаться от меня после произошедшего под завалом мужчина не стал. Взял за руку, потянул к выходу под задумчивым и заинтересованным взглядом следователя, который шагал следом. — А ты уверен, что тебе сейчас стоит садиться за руль? — осторожно спросила я. Тезка выглядел очень бледным, сейчас я была в этом уверена, да и руки у него, кажется, дрожали, и шагал он как-то неуверенно. Но озвучивать все это я не спешила, надеялась на благоразумие Мая. И тот мою надежду оправдал. — Шешель точно умеет водить, — с нервным смешком заверил Недич. Определенно, он замечательный. Мне кажется, другой на его месте непременно начал бы доказывать собственную крутизну и неуязвимость. И, скорее всего, мы бы непременно поругались. Как все-таки здорово, когда у мужчины есть мозги и здравый смысл! — Послал бы я тебя далеко и грубо, — заметил позади Шешель. — Но не пошлю. Это ведь твой черный пятый «Саят» у входа? — Мой, — согласился Недич. — Я так и подумал. Ты, конечно, местами бестолковый, но в технике толк знаешь. — Спасибо за лестную оценку, — хмыкнул Май. — Как я раньше без нее жил, ума не приложу… — Не жил, а прозябал, — легко подтвердил следователь. — Давай ключи. Первое раздражение прошло, я уже поглядывала на Шешеля с любопытством, но и мысли не допустила усесться с ним рядом впереди. Его наружность, взгляд и манера поведения не способствовали даже минимальному сближению. Да еще я к месту вспомнила о собственном происхождении и уже вполне сознательно решила держаться подальше от представителя закона, особенно — вот такого. Он явно весьма проницательный и наблюдательный тип, еще поймет, что я не местная. Нет, лучше посидеть тихо-тихо в углу, пока мужчины решают свои мужские вопросы. К моему приятному удивлению, Май тоже устроился на заднем сиденье и оттуда объяснил, куда ехать. Вороной монстр, послушный чужой руке, тронулся с места плавно. Вот это ветреность, мог бы хоть заглохнуть для порядка! Стало обидно за Недича. Обнимать меня тезка не стал, но зато взял за руку, переплел пальцы. Я рассеянно отметила, что руки у него стали холодными, подвинулась ближе и накрыла наши сцепленные ладони своей, пытаясь согреть. — Слушай, а эта красивее, глаза умные, — вдруг заметил следователь. — Вкус у тебя все-таки есть, да и на ошибках учишься. — Шешель, ты зарываешься, — холодно, почти равнодушно ответил на это Май. Не сказал — проинформировал о последствиях. — Не дергайся, князь, я любя, — совершенно не впечатлил ся тот. — Благословляю. Ты заметно повеселел с нашей последней встречи, глаз радуется. — Я просто успел забыть, почему мне так сильно хотелось свернуть тебе шею, — устало огрызнулся Недич. — Не ты первый, не ты последний, — философски заметил Шешель. — В смысле, я готов поручиться, что не ты будешь тем последним, который все-таки не удержится. Все, вылезай, приехали. Туда хоть приехали? — Туда. На этом разговор прервался, мы втроем двинулись ко входу в здание. Широкие светлые коридоры, высокие двустворчатые двери, незнакомые люди, которые здоровались, но провожали растрепанного и пыльного Недича озадаченными взглядами, а заодно с ним — и нашу компанию. Я отвечала им любопытными взглядами, но лица сливались в одно и расплывались перед глазами: похоже, потрясение начало давать о себе знать. Кабинет управляющего располагался на втором этаже. В небольшой приемной с несколькими удобными диванами вдоль стен и солидным шкафом в углу нас встретил секретарь — немолодой подтянутый мужчина в очках. Поздоровался, без возражений и вопросов открыл единственную дверь, расположенную по правую руку от него. Пообещал принести чай и кофе. Сам кабинет мне понравился — было видно, что здесь работают, а не пускают пыль в глаза. Окруженный стульями Т-образный стол, на нем разложены какие-то чертежи, стоит несколько этажерок с бумагами. В дальних углах — шкафы, забитые папками разной толщины. У входа слева — большой угловой диван с низким чайным столиком, справа — еще несколько шкафов. Май усадил меня на диван, сам опустился рядом. Шешель окинул нас задумчивым взглядом, подтащил один из стульев и устроился верхом на нем напротив. — Начнем с главного. Кто знает о твоей фобии? — Ты, — недовольно поморщился Май. Следователь выдержал паузу, ожидая продолжения, но так и не дождался и неопределенно хмыкнул, окинув меня задумчивым взглядом: — Занятно. А наверх полез, потому что девушка попросила? О чем они говорят, я понимала достаточно смутно, но под ледяным взглядом Шешеля все равно почувствовала себя неуютно и инстинктивно придвинулась ближе к тезке. — Майя точно ни в чем не виновата, — скривился Недич. — Ты не в ту сторону копаешь. — Правда? — протянул следователь, буравя меня взглядом. — Вдруг появилась. Вошла в твой дом. Через неделю после знакомства ты смотришь на нее влюбленными глазами, а потом внезапно падаешь вместе с мостом и чудом остаешься жив. И она не виновата? — Говорил он с издевкой, но это была только привычная, ни на что не влияющая форма. Обвинял Шешель всерьез. — Сорвалась Майя, — бросил Недич, глядя на собеседника с горячечной, с трудом контролируемой злостью. Казалось, еще немного, и князь вцепится этому человеку в горло. — Я прыгнул следом. Ясно? У нее в руках испарились перила, под ней рассыпалась стальная сетка. Если бы я не успел отреагировать или рефлекторно отступил бы на лестницу, погибла бы — она. Не очень похоже на продуманное покушение, да? — Покушение? — все-таки вырвалось у меня. — То есть кто-то пытался тебя убить? — Не меня, — поморщился Май. — Но это ведь случилось только тогда, когда ты ступил на мост и приблизился ко мне… — пробормотала я и спросила напряженно: — Май, а можно привязать срабатывание ловушки к конкретной ауре? — Нет, ну я же говорю, глаза умные! — хмыкнул следователь. — Сообразительная девочка. А ты, Май, продолжишь отрицать, что кто-то пытается закончить начатое в том году, и станешь упирать на стечение обстоятельств? — Шешель, ты параноик. — Ну так пусть твоя девушка нас рассудит. В больнице ему перепутали лекарство. Случайно. Потом в старой квартире случилась утечка газа. Случайно. Потом у машины отказали тормоза. Тоже случайно. Потом… что там еще было, напомни? Случайность, Недич, это то, что ты до сих пор жив! — Май? — растерянно позвала я, напряженно покосившись на тезку. Но тот молча буравил взглядом следователя. — Май, ты же не можешь на самом деле верить в такие совпадения, да? Вместо ответа князь неразборчиво ругнулся сквозь зубы, рывком встал, запустил пятерню в и без того растрепанные волосы. Под нашими озадаченными взглядами в два шага подошел к шкафу, резко дернул дверцу. Достал широкий стакан и резной хрустальный графин, нервным жестом плеснул янтарно-желтой жидкости — в стакан и себе на руку. Залпом осушил и с грохотом, так, что я дернулась от неожиданности, вернул обе емкости на место. Вцепился обеими руками в полку на уровне своего лица, уткнулся в запястья лбом. Несколько мгновений так постоял и процедил глухо, с расстановкой: — Да, я не хочу. Ты прав. Доволен? Я не хочу верить, что это не случайности. — Уже прогресс, ты это признал, — флегматично заметил Шешель совершенно другим, спокойно-деловым тоном, без насмешки. — А доволен я буду только тогда, когда докопаюсь до правды. Сядь уже, ты вон девушку напугал. А я не хочу разговаривать с твоим затылком. Разрешаю даже дать мне в морду, если тебе от этого полегчает. — Чтоб ты посерел, Шешель, как же ты меня достал! — тяжело выдохнул Май, к моему облегчению, аккуратно прикрывая шкаф, и вернулся к своему месту. На диван не сел — рухнул. — Вот именно сейчас наконец-то достал, — не стал спорить следователь. — Знал бы ты, как ты мне за это время надоел своим упрямством! Определенно, эта девочка очень положительно на тебя влияет. Резкая смена эмоциональной окраски разговора, внезапные скачки с темы на тему, одинаково холодный и пронзительный в любом настроении взгляд Шешеля, неожиданная вспышка Мая — все это выбивало меня из равновесия, пугало, заставляло искать хоть какой-то защиты. Я не выдержала и подвинулась ближе к посеревшему, в пару мгновений осунувшемуся Недичу. Не знаю, кого пыталась успокоить этим в большей степени, себя или его. В Мае сейчас будто что-то надломилось, и это было… страшно. Страшнее, чем падение с моста. Пальцы вдруг похолодели от покрывших их хлопьев ржавчины. Сердце, бешено стуча, подскочило к горлу. От поясницы к затылку холодной волной прокатилось ощущение потерянной опоры. Я судорожно вздохнула и порывисто прижалась к боку Мая, поднырнув под его локоть. Неудобно изогнувшись, уткнулась лицом в плечо мужчины, крепко-крепко зажмурилась и закусила губу, пытаясь сдержать подступившие слезы запоздалого страха смерти. — Прости, — едва слышно выдохнул Май, крепко меня обнимая. — Я не должен был… — Нет, ты… не в этом дело, — поспешила заверить его. — Это… последствия. Я же говорила, потом накроет. Кажется, в этот момент хотел высказаться Шешель, но не успел: его прервал стук в дверь. После разрешения Недича в кабинет вошел секретарь и втянул за собой небольшой сервировочный столик. Этот тип, определенно, гений своей профессии. Случайно так угадать момент он точно не мог, тут нужны особый талант и годы практики… ГЛАВА 8 Мужчина раздевает женщину, которую хочет, а одевает ту, которую любит О том, как устроены местные силовые структуры, я уже знала. Стража занималась патрулированием и расследованием мелких преступлений, делами более серьезными ведал следственный комитет, где служил и Стеван Шешель. Выше располагалась только контрразведка, но об этих серьезных людях лишний раз не говорили. Насколько знал Май, их было немного, да и не афишировали они собственную деятельность — жили обыкновенной человеческой жизнью, работали в самых разных отраслях. А что знали и решали куда больше обычных граждан, так у каждого свое хобби. Кто-то статуэтки собирает, а кто-то — слухи на благо родной страны. Регулярная армия была небольшой — и это понятно, воевать-то здесь особо не с кем, главный противник за океаном. Зато всячески поощрялось получение населением военной подготовки. Каждый желающий молодой мужчина мог потратить год жизни на освоение сложной науки уничтожения себе подобных, что впоследствии давало серьезные преимущества в совсем не связанных с армией сферах. Например, в университеты таких молодых людей принимали в первую очередь и с послаблениями. Выпускники военных специальностей в большинстве своем занимали вполне мирные должности, но только «пока чего-то не случилось». Похожим образом все обстояло с авиацией, только там поступили еще проще: все дирижабли по умолчанию считались военными, но в отсутствие ощутимой угрозы выполняли гражданские задачи. Переоборудовать мирный пассажирский дирижабль в военный транспорт можно было за пару дней. Так и получилось, что Май, с одной стороны, как будто и не офицер, а с другой — имел звание и привык носить форму. А вот военный флот был военным флотом, безо всяких оговорок: тут Ольбад не экономил. Имелось и еще одно преимущество военной подготовки, для обычного ольбадца — основное. Она считалась обязательным требованием ко всем, желающим попасть на государственную службу. Не только в стражу или следственный комитет, но и в любые другие ведомства, даже самым низшим чином.