Но до дня рождения Артура нам еще нужно отпраздновать грандиозный двойной день рождения Гарри Поттера и Дж. К. Роулинг. Мы договорились, что соберемся у Дилана, пересмотрим «Философский камень», заедая особенно напряженные сцены «Конфетами Берти Боттс», а потом пошлем Роулинг фотку в твиттер и посмотрим, лайкнет ли она ее. Все складывается как нельзя лучше, и я по-настоящему счастлив. Что, впрочем, не отменяет отстойность школьных понедельников. Радует только, что до конца занятий всего десять минут. Потом мы встретимся с Артуром, который обещал помочь мне с домашкой, а за ужином к нам с родителями присоединится Дилан. Вспышка молнии и раскат грома приковывают все взгляды к окну. Харриет тут же делает зловещее селфи на фоне туч, которое за следующий час соберет лайков больше, чем все мои за неделю. Хадсон единственный не отрывает глаз от парты: так и сидит, погруженный в свои мысли, пока остальные радуются первой грозе за этот испепеляющий месяц. Неожиданно он оборачивается, словно почувствовав мой взгляд, — и, хотя я мгновенно отворачиваюсь, боковым зрением вижу, что он продолжает меня рассматривать. — Думаю, на сегодня мы закончили, — объявляет мистер Хейс. — Просто не разбредайтесь до звонка. И не забывайте, что завтра тест по субатомным частицам. Харриет оборачивается и что-то оживленно говорит Хадсону. Раньше мы вот так же болтали с ней на английском. Сперва сравнивали музыкальные вкусы, а потом сами не заметили, как главной темой стал Хадсон. Теперь между ним и мной так и витают флюиды неловкости. Хадсон встает из-за парты и направляется в мою сторону — наверное, к задней двери, откуда ближе до туалета. Однако он останавливается возле моего стола. — Можно присесть? — Гм. Конечно. Неожиданно мы оказываемся лицом к лицу — впервые со второго дня летней школы. — Как дела? — спрашивает он, постукивая пальцами по столешнице. — Хорошо, спасибо. Понятия не имею, что происходит. — Давно не болтали. — Ага. — Вообще, я хотел кое-что обсудить. — Что? Хадсон делает глубокий вдох. — Я не собираюсь говорить о нас. Проехали — значит, проехали. Просто… я увидел у Дилана вашу фотку с каким-то парнем… — Внезапно. Ты же вроде собирался #двигатьсядальше… Черт. Я сам себя выдал. Признался в том же преступлении. Хадсон ухмыляется. — Ага, ты тоже за мной следил. Может, начнем уже нормально общаться, а не шпионить друг за другом по инстаграму? Попробуем снова дружить. Харриет тоже была бы рада. Она по тебе скучает. Руки мгновенно покрываются мурашками. Ненавижу, что Хадсон до сих пор на меня так влияет. Но ничего не поделаешь: мы целовались, занимались сексом, делились секретами и искренне думали, будто у нас все серьезно. Может, мне и хотелось бы позлорадствовать, что Хадсон по мне скучает, — раз уж сам я обзавелся бойфрендом получше. Но правда в том, что дружить с ним мне хочется куда сильнее. С ним и Харриет. Единственная причина, по которой я действительно жалею об отношениях с Хадсоном, — это то, что они угробили нашу дружбу. Хотя, возможно, еще не все потеряно? — Ладно, — говорю я, справившись с удивлением. — Я сегодня ужинаю с Артуром и Диланом, но можем немного прогуляться перед этим. — Было бы круто. Никаких обязательств, никакой неловкости, — кивает Хадсон. — Хотя окей, поначалу и правда может быть неловко. — Это не смертельно, — заверяю я его. — И ты же меня знаешь: если станет совсем неловко, я тихо свинчу в закат. — А, как в тот раз, когда мы передразнивали подписчиков Харриет и два дня звали ее «мамочкой»? — Точно. Просто… черт, ей семнадцать. Какая она мамочка этим четырнадцатилеткам? С каждой репликой я медленно выдыхаю. Может, все и получится. Я верну лучших друзей, спокойно расскажу им об Артуре — и как знать, если он не перепсихует по этому поводу, то даже познакомится с ними до отъезда. Конечно, поднять такую тему будет нелегко, но я думаю, что в итоге он согласится. Вдруг даже выйдет затусить вшестером, с Диланом и Самантой? Мистер Хейс вскидывает сумку на плечо, и я вспоминаю, что обещал родителям спросить насчет своей успеваемости. — Встретимся во дворе, окей? — быстро говорю я Хадсону и припускаю за мистером Хейсом, который подозрительно шустро ковыляет на костылях к лестнице. Не удивлюсь, если эту Спартанскую гонку он пропустил намеренно — чтобы хоть раз не ранить хрупкое мужское эго соперников. — Мистер Хейс? — Да, Бен? — Помочь вам с сумкой? Или костылем? — Нет-нет, спасибо. Я справлюсь. Ты хотел что-то спросить? — Как вы оцениваете мои шансы на итоговом тесте? Очень не хотелось бы остаться на второй год… — Что ж… Летняя школа не аквапарк, так что все будет зависеть от твоего усердия. Промежуточные тесты ты не провалил, но… — Но и сдал не особенно блестяще, — вздыхаю я. От этой правды хочется побиться лбом о стену. Если я умудряюсь налажать в домашке, когда в моем распоряжении весь интернет, что же будет в классе, наедине с чистым листом? — Ты справишься, Бен. Думаю, на этой неделе я пару раз задержусь после уроков — приходи, если есть затруднения. И постарайся дополнительно заниматься каждый вечер до теста. Можете собраться с другими ребятами и поэкзаменовать друг друга. Мы выходим на крыльцо. Я уже думаю спросить, в какие дни ловить мистера Хейса после занятий, как вдруг замечаю Артура. Он стоит под навесом соседнего магазина, прячась от дождя, — а увидев меня, улыбается и машет. В душе не чаю, что он тут забыл, но сердце немедленно срывается в галоп. Надо срочно увести его отсюда. —Ладно-мистер-Хейс-спасибо-до-свидания-осторожно-ступеньки-мокрые. Я что есть духу несусь к Артуру, а он бежит мне навстречу. — Привет! — Я хватаю его за руку и тяну обратно под навес, где быстро целую, обнимаю и разворачиваю так, чтобы он оказался спиной к дверям. — А ты чего не на работе? — Отпросился на «больничный», — отвечает он, взяв последнее слово пальцами в кавычки. — Не смог высидеть в офисе до конца дня. — Почему? — Потому что хотел побыть с бойфрендом до возращения родителей. Подумал, мы могли бы попробовать еще раз… Ну, ты знаешь. Я продолжаю одним глазом коситься на вход. Мистер Хейс бодро ковыляет к метро. — Усердная учеба! — напоминает он, проходя мимо, и шутливо выбрасывает кулак в мою сторону. — Так точно, — отвечаю я. Интересно, можно вспотеть, если и без того уже мокрый? Если я сумею сейчас выпутаться, все будет хорошо. Поднажми, мироздание. — Что это за парень? Хадсона я по-прежнему не вижу, но он мог воспользоваться и боковым выходом. — Какой? — С которым ты говорил. На костылях. — А! Это мистер Хейс. Наш препод по химии. — Круто. — Артур улыбается до ушей. — Ну так что… — БЕН! У меня обрывается сердце. Хадсон сбегает по блестящим от воды ступеням — и боже, боже, пусть он сейчас поскользнется и тихо полежит там, пока мы с Артуром не окажемся на соседней улице. Но Артур, разумеется, уже оборачивается, и никто не падает, и все летит к чертям. — Харриет не сможет с нами погулять, — выдыхает Хадсон, подходя прямо ко мне. Затем замечает Артура, и глаза его округляются. — Парень с панини?.. Артур заливается краской. От гнева? Смущения? Того и другого? Я не знаю. — Что тут происходит, Бен? — Ты все неправильно понял, — выпаливаю я и, хотя это правда, сам морщусь от того, как фальшиво и заштампованно звучит фраза. — Что он здесь делает? — спрашивает Артур. Хадсон отступает на шаг. — Э-э, оставлю вас на минутку.