— Бен. Что он тут забыл? — Он тоже в летней школе. Артур вздрагивает, будто я отвесил ему пощечину. Будто ударил в самое сердце. Потом медленно разжимает руки, поворачивается и выходит под дождь, волоча по асфальту сумку для документов. Я припускаю следом. — Вот, значит, как? Тусишь с бывшим после уроков? Или вообще играешь на два фронта? Он хоть в курсе моего существования? — Мы как раз хотели пройтись, чтобы поговорить о тебе! — И давно вы так «проходитесь»?! — Сегодня первый раз, клянусь! Сумка летит в стену. — Сегодня я первый раз вас ЗАСТУКАЛ! В следующую секунду Артур складывается пополам, держась за живот. — Черт. Меня сейчас вырвет. Я опускаю руку ему на спину, но он ее сбрасывает. — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ. — Артур, послушай, пожалуйста. Я знаю, это выглядит дерьмово. Просто катастрофически. Но клянусь, я люб… — В каком вывихнутом мире ты живешь, если у твоего бойфренда прав меньше, чем у бывшего?! — Артур выпрямляется, подбирает сумку и закидывает ее на плечо. — Какого хрена он знает обо мне, но я не знаю о нем? — Я не хотел тебя ранить, — говорю я. — Пытался рассказать, но не мог. И чем дольше все это затягивалось, тем труднее становилось. Я… — Ты должен был рассказать мне хоть что-то! — Знаю. Но клянусь, между мной и Хадсоном ничего не было. Я не виноват, что мы оказались в летней школе. Что мы оба не такие умные, как ты. — Вот только не надо переводить на меня стрелки! Мне плевать, что ты в летней школе, я уже сто раз говорил. Но ты мог бы и упомянуть, что тусишь там с бывшим! — Ага, и ты бы ответил: окей, никаких проблем. Ты же мне вообще не доверяешь! Да и с чего бы, если мы знакомы меньше месяца. — Я делаю глубокий вдох. — Слушай. Две недели назад я даже предположить не мог, что все зайдет так далеко. Не знал, получится ли у нас вообще. Но у нас… — Хватит, Бен. Я не хочу слушать, что для тебя все это было не всерьез. — Для меня это было всерьез! Но что толку? Ты же уедешь через неделю. Артур зажмуривается. Я вижу, как его колотит — и совсем не от бьющих по нам струй. Когда он снова открывает глаза, в них читаются только боль и ярость. — Значит, теперь сделаешь вид, будто я все выдумал? Четыре первых свидания, и знакомство с родителями, и Дилана с Самантой? — Я не… — Ты вернул Хадсону его вещи? — Что? — Коробку, которую собирался отправить в день нашей встречи. Дождь осыпает нас хлесткими ударами. Я молчу. Не могу ему соврать, но правда еще хуже. Артур качает головой. — Вот почему я тебе не доверяю. Надеюсь, вы с Хадсоном будете жить долго и несчастливо и умрете в один день. — Мы на секунду встречаемся взглядами. — А с тобой мы закончили. Я тянусь к его руке. — Артур… — Нет! С меня хватит. Скорей бы вернуться домой. Вряд ли он говорит о квартире дедушки Мильтона. Артур уходит — и хоть я и полный идиот, мне все-таки хватает ума его не догонять. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ АРТУР 30 июля, понедельник Разумеется, идет дождь. Гребаный ливень. Я уже вымок до трусов, с ресниц капает вода, и абсолютно все тело болит. Все сломано. Бен и Хадсон. С самого начала. Ловко разыграно, мироздание. Отличный способ продемонстрировать, что ты никогда и не было на нашей стороне. Что тебя вообще не существует. Ни судьбы, ни вселенского плана. Только мы. Я, приложивший слишком много усилий. И Бен, который приложил их слишком мало. Хотя и правда, зачем стараться ради едва знакомого парня? Получается, вот кем он меня видел. Безмозглым туристом, развлечением на одно лето. Внезапно в кармане вибрирует телефон. На нем водонепроницаемый чехол, но я все равно ныряю под ближайший навес. Просто посмотрю, кто это. Если Бен, я не буду отвечать. Но это не Бен. Сюрприз-сюрприз! Это Джесси, которая решила устроить внеплановый видеочат. Я расстегиваю чехол и отклоняю вызов — но почти сразу же чувствую себя неловко. Надо хоть объясниться. Прости, я на улице, и тут адски льет Она отвечает немедленно: А рядом нет места, где можно поговорить? Это типа важно. В желудке поселяется холодный ком. «Типа важно». Фраза мне уже не нравится. Звучит слишком серьезно, слишком срочно. Может, это на ту Сложную Тему. А может, она на самом деле Сложная и Тяжелая, и Джесси пыталась обсудить ее много дней — только вот я не слушал, потому что мудак. Подожди минуту Я даже не даю себе времени задуматься — просто бросаюсь за парнем в майке, который прикладывает ключ к домофону ближайшего подъезда. — Извините, вы не могли бы придержать дверь? Мои ключи… Я осекаюсь, не зная, что сочинить, но он, похоже, купился. Парень всовывает ногу в уже закрывающуюся дверь, я проскальзываю следом и скомканно его благодарю. В холле хоть шаром покати — ни диванчиков, ни даже самой завалящей лавки. Только ряд почтовых ящиков, искусственная пальма и одинокое деревянное кресло. Я падаю в него, чувствуя себя липким и по-настоящему больным. Джесси отвечает на мой видеовызов после первого же гудка. Они снова с Итаном — сидят бок о бок на его продавленном диване. Я с трудом сглатываю. — Привет. Все в порядке? — Э-э, Артур. А ты в порядке? — Что? Я бросаю взгляд на мини-экранчик в углу, где отображаюсь сам, — и ох. Выгляжу как дерьмо. Нет, хуже. Как дымящееся дерьмо, которое поджаривают на медленном огне. — Все нормально. Просто снаружи потоп. — А. Ясно. Джесси делает паузу. Итан старательно смотрит в сторону. — Окей, — говорю я наконец. — Так что стряслось? — Ладно, лучше без предисловий, — отвечает Джесси и опять умолкает. С каждой проходящей секундой ком у меня в горле все разрастается. Никогда ее такой не видел. — Джесс? — зову я осторожно. Она глубоко вздыхает, словно собирается с силами.