Я собрал все продукты, но понял, что не могу вспомнить точные пропорции. После поиска рецепта в интернете, который был близок к маминому, но был неполным, я решил позвонить ей. Там было десять вечера, но она всегда поздно ложилась, и я решил, что она еще не спит и ответит мне. На звонок ответила Лилия и завизжала, когда услышала мой голос. — Максим! — Привет, малышка, — тепло сказал я. Ее голос напомнил мне о доме, и я почувствовала, как меня тянет к родным, которых я очень люблю. Я говорил с ней по-русски. — Ты почему не спишь? — Дерек наблюдал за мной со стула, с любопытным выражением лица. — Моя сестра, — прошептал я ему по-английски. — Я звоню маме, чтобы уточнить рецепт, — он с пониманием кивнул. — Мне плохо, — сердито сказала Лилия. — Я не могу уснуть. — Почему? — Мне снова приснился плохой сон. — О монстрах? — Да. — И что он сделал на этот раз? — Он сказал, что я больше никогда тебя не увижу. Мое сердце сжалось. — Нет, это не совсем так. Я тебе обещаю. — Но почему ты уехал так далеко? — Я хотел приключений, помнишь? Я хотел увидеть другую страну. Говорить на другом языке. Познакомиться с кинозвездами. — Ты уже встречался с ними? — Пока нет. Но знаешь, что я сейчас вижу? — я подошел к раздвижной стеклянной двери и выглянул во двор. — Что? — Солнце, пальмы и тропические цветы. Все ярко, красочно, и в воздухе пахнет апельсинами. — Мне можно будет к тебе приехать? — Конечно. Как только смогу это организовать. Но мне потребуется время, чтобы устроиться, хорошо? — Окей. — Ты можешь позвать мне маму, пожалуйста? — Да, но не отключайся. Я хочу потом еще поговорить. Я улыбнулся, встретившись глазами с Дереком. — Она скучает по мне, — сказал я ему. — Конечно, она скучает. У меня внутри все таяло. — Максим! — обеспокоенно произнесла мама. — У тебя все в порядке? — Да, мам, все хорошо. Как у вас дела? — Нормально, — сказала она, приглушив голос. — Лиля, подожди! Я отдам тебе телефон через минуту. Извини, — громче сказала она снова. — Лилия так скучает по тебе. — Я тоже по ней очень скучаю. По вам обеим. Но я звоню тебе потому, что хочу сделать сырники и забыл кое-что из рецепта. Скажи мне, сколько нужно каждого продукта положить? — Я не совсем уверена, но у меня это записано где-то. Подожди. Пока она искала, я попросил Дерека ручку и бумагу, чтобы все записать. Он обошел стойку, открыл ящик и достал карандаш и стопку желтых листочков. Пока мама диктовала рецепт, а я записывал, он снова наполнил свою чашку кофе. — Отлично, мам. Большое спасибо, — я обернулся и обнаружил, что Дерек прислонился к стойке напротив меня, приподнимая чашку к губам. Я переключился на английский. — Я не хочу все испортить, потому что делаю это для кое-кого особенного, а он очень придирчивый. Дерек закатил глаза, но тоже улыбнулся. — Дай потом мне знать, понравится или нет, — ответила мама. — Лилия хочет снова поговорить. — Окей. И потом я отключусь. — Окей. Пока, родной. Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Моя сестра вернулась. — Максим, спой мне песню. Я поежился. Песня была темой для «Спокойной ночи, малыши», российского детского шоу, которое показывали еще когда я сам был маленьким. Это было глупо и по-детски, и мне совсем не хотелось петь при Дереке. У меня даже не было приличного голоса. — Нет, малышка. Я не могу сейчас петь. — Пожалуйста, Максим! Я не смогу уснуть без нее. Это единственное, что мне поможет. Удар в самое сердце. — Мама не может спеть тебе? — Нет. Она ее не помнит. Я застонал, и Дерек посмотрел на меня. — Пожалуйста, Максим. Я так по тебе скучаю. Я выдохнул, сдаваясь. — Хорошо. Затем я закрыл глаза — как будто это могло спасти меня от позорной смерти — и начал петь в более быстром темпе, чем обычно. Лилия остановила меня. — Помедленнее, Максим! Ты поешь слишком быстро! Я послушно притормозил и спел правильно, мой голос трескался во всех обычных местах, заставляя ее хихикать. Когда я дошел до последней строки, я посмотрел на Дерека, чье забавное выражение заставило меня захотеть спрятать лицо в рубашке. — Теперь нормально? Сможешь уснуть? — спросил я Лилию — Да, — ответила она. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, малышка. Я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю. Пока. Я отключил телефон, положил его на стойку и, вздохнув, посмотрел на Дерека. Он пил кофе, его глаза лукаво сверкнули над краем чашки. — Что? — сказал я, чувствуя, как разливается тепло по моему лицу. — Она не могла уснуть. Это детская песня из старого российского телешоу, которую я иногда пою, чтобы успокоить ее. — Нет. Это восхитительно. Я не знал, что ты поешь колыбельные. — Я не пою колыбельные. Только эту. — Может быть, и мне споешь как-нибудь, — он старался не хихикать, но никак не мог сдержаться. Боже, обожаю заставлять его улыбаться. — Ха-ха. Продолжай смеяться надо мной. Ты пожалеешь, когда я не поделюсь с тобой своими сырниками, — я повернулся к нему спиной и открыл пакет с мукой. Мгновение спустя он прижался к моей спине. Обхватив меня за талию, он стал целовать мою шею. — Я шучу. Я на самом деле нахожу очень сексуальным, как ты пел своей сестренке песню, чтобы помочь ей уснуть. — Ты уверен? — я посмотрел на него через плечо.