Я вышел, чтобы подождать на крыльце, слишком встревоженный и расстроенный, чтобы оставаться внутри, и прикрыл за собой дверь. Она заблокировалась с бессердечным щелчком — это был конец. Глава 33 Дерек Я совсем не спал. Всю ночь я лежал там, тело все еще болело, в мозгах был полный беспорядок от гнева, боли и разочарования, мое сердце разрывалось на кусочки. Он сказал «нет». Он уйдет. Он не захотел остаться. Как он мог так поступить со мной? Как он мог заставить меня так влюбиться в него, перевернуть всю мою жизнь с ног на голову, заставить меня сомневаться во всем, во что я верил, чего хотел и над чем работал, а затем уйти? Он вел себя как ребенок, хочет все или ничего. Все не так просто. Он этого не понимал. Он не знал, как тяжело мне было просить его не уходить. Он не знал, чего мне это стоило. Я должен признаться себе, что во мне недостаточно силы, чтобы вынести наказание, которое я навлек на себя, что я был слабым, безвольным, беспомощным, что я хотел того, чтобы он заставил меня чувствовать больше, чем я хотел быть натуралом. Часть меня знала, что я эгоистичный мудак. То, что я попросил его остаться, было бы краткосрочным решением долгосрочной проблемы, пластырем на открытой ране. Это временно бы позволило мне чувствовать себя счастливым, но как насчет будущего? Что, если я никогда не смогу вычеркнуть его из своей жизни? Что, если наши отношения станут еще сильнее и глубже? Или, если я встречу нормальную женщину, ту, которая сможет заставить меня влюбиться в нее, ту, которая могла бы сделать для меня то, что не сможет Максим? Это все еще было возможным, не так ли? Так что я рад, что Максим уйдет. Он избавит меня от неприятностей, связанных с разрывом отношений. Потому причины, по которым мы не могли быть вместе, все еще существовали. Я не хотел быть геем. Я не был геем. Он был единственным моим мужчиной. Все это было таким препятствием на пути к нормальному будущему. Проверка на прочность. Я всегда был хорош в тестах, и не было таких причин, по которым я не смогу пройти через это. Это было моим удовольствием, моим увлечением, моим путешествием, и теперь этому пришел конец. Переполненный гневом, я со злостью ударил подушку и уткнулся в нее. Мне хотелось выть и кричать, разорвать себя на куски. Мне хотелось напиться до полного ступора, чтобы не чувствовать этой безнадежности, этой потери, этого страха, что я никогда не буду счастлив, что бы я ни делал. Это был чертов ад. Но я заслужил это. * * * Я вытащил свою задницу из кровати около пяти утра, пропустил тренажерный зал и собирался на работу. У меня были воспаленные, красные глаза, я был измотан и все еще чувствовал дискомфорт в теле. Но мои воспоминания о той ночи того стоили — я не жалел. Мой гнев прошлой ночью несколько поутих, но отчаяние осталось. Я решил полностью погрузиться в работу и попытаться не думать о том, что Максим уже сегодня покинет мой дом. Постараться забыть все, что он сказал вчера вечером. Постараться не видеть его точку зрения. Но это было невозможно. Ты все еще хочешь иметь жену и детей? Я не хочу быть твоей временной игрушкой. Я не хочу жить двумя жизнями. Я не собираюсь отступать. Я всегда чувствовал, что недостаточно хорош для тебя. И у меня такое чувство, что ты соглашаешься со мной. Мне очень больно. Зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь, я опустился в кресло за столом и сидел, сгорбившись, закрыв глаза. Бл*дь. Я причинил ему боль. Все было совсем не так, что он говорил мне, но я понимал, что именно так это и выглядело. Конечно, он был достаточно хорош — более чем достаточно хорош. Слишком хорош. Он заслуживал того, кто сможет принять его, кто разделит с ним свою жизнь, кто будет любить его так, как он мечтает. Открыто, всецело, безоговорочно. Меня убивали мысли о том, что он может быть с кем-то другим, представлять его с кем-то другим. Эти руки на чужом теле. Его смех в чужих ушах. Его бесконечное восхищение жизнью будет осветлять чей-то день. Я продолжал гипнотизировать свой телефон, надеясь, что он напишет мне что-нибудь, что угодно. Расскажет о новом жилье. Попросит о помощи. Даже если бы он попросил куда-нибудь его отвезти, я бы подорвался и поехал, чтобы забрать его. Но он не просил о помощи. Чего ты ждал? Ты оскорбил его. Так будет лучше. Тем не менее, когда я вернулся домой той ночью и увидел его записку, моя грудь болезненно сжалась. Я бродил по его комнате. В ней пахло Максимом. Он поменял постельное белье, иначе я, наверное, залез бы на кровать и завернулся в простыни, на которых он спал прошлой ночью. Я уже так соскучился по нему. Его одежда исчезла из шкафа и комода — я проверил все ящики — его телефона не было на тумбочке. Я сел на кровать и открыл ящик. Мое сердце дернулось. Он оставил свой блокнот. Не трогай его. Но я сделал это. Конечно, сделал. Это была единственная его часть, к которой у меня был сейчас доступ, единственная вещь, которая могла бы облегчить мое одиночество. Я открыл случайную страницу, обрадовавшись тому, что она была на английском, а затем начал листать, как будто беглое перелистывание страниц сделает незначительным мое вторжение в его частную жизнь. Фразы бросились мне в глаза. Так неожиданно… что между нами… он отрицает все… правду о нем не знает никто… я никогда никого не хотел так, как его… люблю его руки, обнимающие меня, когда мы спим… не могу перестать думать о нем… жаль, что я не могу быть тем, кого он хочет… это так здорово… поворотный для нас момент… я знаю, чего хочу… быть в его жизни… никогда не представлял себя с детьми, но… я влюблен в него… Он влюблен в меня? Мои глаза еще раз просмотрели каждое слово на последней странице, прежде чем я смог остановиться, мои внутренности перевернулись. Должно быть, он написал их прошлой ночью. Он попросил меня не уезжать завтра, но не потому, что хочет быть со мной по-настоящему. Я надеялся, что после этих выходных он поймет, что я стою того, чтобы рискнуть, стою того, чтобы открыться, но он этого не сделал. Он все еще хочет скрываться. Было бы так легко сдаться, остаться и быть с ним на любых условиях. Но я не могу. Я хочу большего. Я хочу поделиться с ним своей жизнью. Я хочу, чтобы он гордился мной. Я хочу сделать его счастливым, и я думаю, что смогу, если бы он только позволил мне. Но не в тайне. Мне надоело прятаться. Я влюблен в него, и уходить сегодня было одним из самых трудных решений, которые я когда-либо принимал, но я сделал это для него, а также для себя. Он никогда не будет счастлив, если не будет смотреть правде в глаза. Я захлопнул блокнот и отбросил его на кровать, как будто он укусил меня. Я не должен был читать его. Теперь у меня в голове были его слова. «Я влюблен в него». Он? Он влюблен? Но почему он никогда не говорил об этом? По той же самой причине, что и ты, засранец. Он просто напуган. С глухим стоном я плюхнулся на кровать и закрыл рукой глаза. Я был эгоистичным мудаком. Я хотел услышать, как он это скажет. Мне нужно было услышать это от него. Я был болен, и это было моим единственным спасением. Если бы я только слышал, как он признается, что чувствует то же, что и я, тогда бы я был не один. Я достал из кармана телефон. Прекрати, эгоистичный ублюдок. Но нет. Я написал ему. Я уже скучаю по тебе. Позвонишь мне? Прошло пять минут. Больше десяти. Больше двадцати. Я нахмурился. Но он ведь на работе, верно? Может, он еще не видел моего сообщения? Я спустился вниз и съел остатки ужина, не чувствуя вкуса. Я развязал галстук и налил немного виски. Прошел час. Потом еще. Он видел его! Он игнорировал меня? Как он мог! Если бы он любил меня, он, хотя бы, ответил на мое сообщение. Может, у него не было телефона? Это, скорее всего, именно так. У него не было телефона, и он был так же расстроен, как и я, думая, что мне плевать на него. Мне придется это исправить. Я поставил на стойку ополовиненный стакан с виски, помчался наверх, чтобы захватить блокнот, и запрыгнул в машину. Я припарковался в гараже в конце улицы и бросился вниз по тротуару к бару, а затем ворвался в дверь, как злой ковбой в старом вестерне. Должно быть, я выглядел нелепо, но мне было все равно. Эллен сразу увидела меня и подошла, ее лицо было встревожено. — Эй. Ты в порядке? — Где Максим? Мне нужно с ним встретиться. — Я думаю, что он в подвале, выбирает спиртное. Ты знаешь, где это находится? — Я обязательно найду, — я ушел, оставив ее удивленно моргать мне вслед и, вероятно, в полном недоумении, но я не останавливался. Я прошел через кухню. Спустился по лестнице. Завернул за угол. Он был один среди полок, вглядываясь в тусклом свете в список. Я упорно шел на него, прижимая его к кирпичной стене, потянувшись к его рту своими губами, желая высказать все то, что хотел сказать, но боялся прервать поцелуй, вдруг он будет последним, который я когда-либо смогу получить? Наконец он оттолкнул меня. — Дерек, какого черта? Ты не должен этого делать. — Должен. Я люблю тебя.