ГК: За грехи мои тяжкие. Что у вас? КБ: Смерть на железнодорожных путях прошлым вечером. У тебя это никак не отзывается? ГК: Да, я видел сводку. Самоубийство, верно? КБ: Неверно. Да, у нее сломана шея, но скончалась она не от этого – по той простой причине, что уже была мертва… ГК: Ясно… КБ: …как минимум два часа. Я бы определил время смерти между девятью и одиннадцатью. Боюсь, высокие ночные температуры не дают возможности определить это точнее. ГК: Подождите, я записываю… КБ: Однако тот, кто сделал это, явно хотел, чтобы мы считали это самоубийством. И у него, наверное, все получилось бы… если бы бригада не заметила ее, для вскрытия ничего не осталось бы. Я вынужден отдать ему должное: если хочешь уничтожить улики, более надежного способа, чем пятнадцатитонный локомотив, не найти. ГК: Так что стало причиной смерти? КБ: Удушение. Вокруг носа кровоподтеки, но волокон в дыхательных путях нет, так что, думаю, он сделал это голыми руками. Я взял несколько проб на тот случай, если придется делать анализ ДНК, но руки потирать рано – готов спорить, он был в перчатках. ГК: Вы говорите «он»… КБ: Почти наверняка. ГК: Только потому, что так обычно бывает? КБ: Нет, потому что есть доказательства сексуального нападения. Спермы нет, но есть обширные кровоподтеки в области бедер и гениталий, и у меня сильное подозрение, что лобковые волосы принадлежат не ей. ГК: Черт. БК: И для протокола: ни на запястьях, ни где-то еще никаких следов того, что ее связывали, нет. (Глухой шум на заднем фоне.) Все верно. Думаю, это все. Закончу с формальностями и перешлю тебе. Транспортная полиция спихнет это на тебя. Теперь это дело полиции долины Темзы. * * * Едва Эверетт возвращается в отдел, Куинн тут же подходит к ней. Ей достаточно одного взгляда, чтобы понять: что-то случилось. – Что? Что на этот раз? – Колин Бодди только что прислал мне вот это. Он протягивает ей свой телефон. Ей очень не хочется, чтобы это было правдой, но на фото нет никакой ошибки – волосы, лицо… – Это она, да? Эверетт сглатывает. – Да. – У нее перехватывает дыхание. – Это она. * * * Когда Куинн просовывает голову в приоткрытую дверь кабинета Фаули, детектив-инспектор стоит у окна и смотрит на улицу. Куинн уже и не помнит, когда тот в последний раз так стоял. Он откашливается: – Извиняюсь, что беспокою, но мне только что звонил Колин Бодди. Вчера вечером на железнодорожных путях под мостом Уолтон-Уэлл найден труп. Первая версия была о самоубийстве, но потом выяснилось, что ее задушили. Ответа нет. – Босс? Детектив-инспектор вздрагивает и поворачивается. – Прости… что ты сказал? – Вчера вечером обнаружен труп на железнодорожных путях. Было похоже на самоубийство, но полицейский судмедэксперт утверждает, что это убийство. – Они уверены? Куинн кивает: – И есть доказательства, что удушению предшествовало сексуальное насилие. – Личность установили? – В том-то и дело. Мы уже начали искать ее. Помните, сегодня утром было заявление о пропавшей женщине? Бодди прислал фото. Нужно, чтобы кто-то официально ее опознал, но это точно она. – Ясно, – отрывисто произносит Фаули. – Как ее зовут? * * * Рабочий день констебля Уэбстера подходит к концу. То, что начиналось как рутинное наблюдение за домом, превратилось в полноценную охрану самого настоящего места преступления. Здесь уже работают криминалисты, перед домом стоит пара патрульных машин, и только-только подъехал автобус «Скай ньюс». При такой ситуации и он попадет в телик. Констебль достает из кармана телефон и тайком пишет сообщение матери. Пусть будет готова, от этого вреда нет. …Клайв Конвей постепенно обследует гостиную. Он уже уложил в пакет сумочку и снял отпечатки с дверных ручек и прочих поверхностей. Десять минут спустя, когда в дверном проеме появляется Нина Мукерджи, он берет образцы ковра. – Удача улыбнулась? – спрашивает Нина. – Ничего очевидного. Я собрал несколько волосков с дивана, но они также могут принадлежать жертве. Кто-то сильно потрудился, чтобы все выглядело так, будто здесь нечего искать. – В убойном отделе сказали, что в тот вечер она впустила в квартиру мужчину. Конвей поднимает голову: – Это не означает, что преступление совершилось здесь. Он вполне мог увезти ее куда-то еще. Особенно если она знала его. – Верно, но здесь он все же побывал, так? Пусть и всего несколько минут. Наверняка где-то есть ДНК, как бы осторожен он ни был. – О, он был очень осторожен, это точно, – мрачно говорит Конвей. Нина оглядывается: – Я закончила с ванной, так что если тебе нужна помощь… – Я тут тоже почти закончил, но ты могла бы заняться мешком от пылесоса? Не могу поверить, что он, с таким усердием подчищая за собой, не воспользовался бы пылесосом. * * * [Архивная запись речи Майкла Освальда, полиция долины Темзы, 7 сентября 1998 года] [ДЖОСЛИН] Это старший суперинтендант Майкл Освальд; он выступает на пресс-конференции в понедельник, 7 сентября 1998 года. В предшествующую выступлению пятницу, ночью, Придорожный Насильник напал на третью молодую женщину.