Я Джослин Найсмит, и это «Восстановление справедливости». Слушайте этот и другие подкасты «Всей правды» на «Спотифай» или на любых других сервисах. [ПЛАВНОЕ ЗАТИХАНИЕ] * * * Алекс Фаули нажимает «стоп» и отталкивает от себя планшет. У нее дрожат руки. Она знала, что так будет, – запасалась выдержкой, готовясь услышать то, что они скажут, но одно дело знать, а другое – услышать. Алекс накрывает руками живот, чтобы унять дрожь; кожа, защищающая ее ребенка, теплая, а у нее ледяные пальцы. Ей надо поговорить с Адамом. Она молилась о том, чтобы разговора можно было избежать, ибо не хотела, чтобы он знал, что она слушает такое. Однако сейчас… сейчас у нее нет выбора. * * * Вернувшись в Сент-Олдейт, Сомер чувствует себя так, будто ее отодвинули в сторону. Однако винить ей некого. С того момента, как пришла новость от Бодди, вся команда как бы переполнилась адреналином; она же не находит в себе сил выбраться из подавленного состояния, стряхнуть апатию. Она напоминает себе какую-нибудь героиню рекламы, которая неподвижно сидит посреди офиса, а вокруг нее снуют сотрудники. С такими отщепенцами из ролика всегда что-то не так – простуда, головная боль, ОРВИ, – но ничего серьезного. И их болезни всегда легко вылечиваются. Сомер вздыхает. Дело не в том, что ей безразлично, что случилось с женщиной на железнодорожных путях; просто у нее не хватает сил, чтобы заняться этим делом. За утро она ничего не достигла, а сейчас у нее быстро заканчиваются мелкие поручения, за выполнение которых никто никогда не скажет спасибо. Которые не требовали сосредоточенности и отвлекали от всяких размышлений. Сомер встает и идет к Бакстеру. Тот сидит, уставившись в компьютер, и голубоватый свет экрана падает на его лицо. Рядом с ковриком для мышки валяются три обертки от шоколадок. Эти обертки – отличный индикатор стресса, на него можно положиться. – Помощь нужна? Он бросает на нее быстрый взгляд и хмурится. – Проклятье, такое с тобой впервые… Ты в порядке? «Не боишься, что объяснять придется долго?» – Эй, не смотри в зубы дареному коню, вот и все. Бакстер изгибает бровь: – Ну, если ты уверена, можешь посмотреть тот аккаунт в «Твиттере», который так взбесил супера. Тот, в котором разоблачают Марину Фишер. Я уже заглянул в него, но все ответы не читал. – Ладно. Перешли мне подробности. Он поворачивается к своему монитору и стучит по клавиатуре. – Валяй! Сомер открывает то, что он прислал. – Вот этот? Это точно имя пользователя? Бакстер опять поднимает взгляд и хмурится. – Да. А что? Для меня оно ничего не значит. – Да, – тихо, словно обращаясь к самой себе, говорит она. – Но оно все равно кое-что значит. * * * На звонок отвечает Эв: – Асанти! Тебя, третья линия. Он сразу узнает голос: – Мисс Монро, чем могу помочь? Короткая пауза. – То, что вы говорили раньше, когда были здесь… Асанти тянется за ручкой: – Да? – Вы спрашивали, мог ли быть мотив у кого-нибудь из наших клиентов… не затаил ли кто-нибудь обиду. Я поговорила с коллегами, и, хотя это противоречит нашим профессиональным правилам, мы решили, что обстоятельства требуют исключения. Она замолкает, переводит дух. Асанти ничего не говорит. Он знает цену молчанию. – Есть такие. Пара, которую она рассматривала как потенциальных усыновителей. К сожалению, оказалось, что они не подходят. – Понятно. – Им за сорок. Вероятно, это был их последний шанс. Мужчина… он очень разозлился. Кричал, угрожал… Асанти хмурится: – Физической расправой? – О нет, – быстро отвечает она. – Ничего такого. Он сказал, что у него есть «связи», которые погубят ее карьеру, – в общем, все в таком роде. Было очень неприятно. Мы даже собирались звонить в полицию. Асанти достает свой блокнот: – Вы можете сказать, почему им отказали? – Им не отказали – их сочли неподходящими. И нет, остальную информацию я раскрывать не намерена. – Но нам будет очень сложно… – Это было всего две или три недели назад, – перебивает она. – Неужели вы собираетесь разговаривать со всеми клиентами, которые приходили к ней в последнее время? А она проницательна, эта женщина. – Справедливо. Давайте оставим этот вопрос. Вы можете дать мне адрес? Он начинает записывать, но неожиданно для себя спотыкается об индекс и обуздывает свою предвзятость. Потому что это не Коули, или Блэкберд-Лейс, или Литтлмо – это престижный район. – Спасибо. Сделаю все возможное, чтобы не выдать вас. Она вздыхает: – Меня все равно грызет совесть. Но я не простила бы себе, если б выяснилось, что это он, а я скрыла… – Я дам вам знать, как идут дела. – Лучше не надо, – говорит она. И после паузы добавляет: – Но все равно заглядывайте, если окажетесь на Иффли-роуд. Когда Асанти кладет трубку, он улыбается. * * * – Итак, – говорит Бакстер, откидываясь на спинку и глядя на Куинна, – я просмотрел все записи с камер вокруг моста Уолтон-Уэлл, но там ни черта нет.