* * * – Черт побери, мне все еще не верится, – говорит Гислингхэм. Уже девятый час вечера, но никто не занимается своей работой. Пиджаки сняты, галстуки распущены, в автомате в коридоре уже закончились банки с холодными напитками. Кто-то предложил переместиться в паб, но ни у кого, кажется, не хватает силы воли, чтобы заставить себя встать и уйти. – Еще раз: что сказала Галлахер? – Я это узнал не от нее, – говорит Куинн. – А от Фэрроу. По его словам, решающий фактор – это ДНК, но, когда я надавил на него, он обрушился на меня с заявлением, что не всем положено это знать. Хотя он все же не утерпел и проговорился, что даже Фаули не удастся выпутаться из этого. – Черт, – говорит Гислингхэм. Ему все еще не верится, что прямо после отпуска в Коста-Браве он окунулся во все это. – Хотите, я поговорю с Клайвом Конвеем? – спрашивает Бакстер. – У него передо мной один должок. Или три. Но Гис качает головой: – Лучше не надо. Не хочу, чтобы ты вляпался в дерьмо. Его и так достаточно. – Как бы то ни было, – с безнадежностью говорит Эв, – что это изменит? Мы ничего не можем сделать. Гис собирается что-то ответить, но закрывает рот. Потому что в дверях стоит человек, его крупная фигура перегораживает проем. Харрисон. Гис вытягивается в струнку: – Добрый день, сэр. – А, детектив-сержант Гислингхэм… Рад, что вы вернулись. Последние несколько дней нам вас не хватало. Куинн ощетинивается, но не слишком сильно, чтобы не привлечь внимание Харрисона. Суперинтендант проходит на середину комнаты. Он умеет управлять пространством. – Как я понимаю, вы уже слышали печальную весть о детективе-инспекторе Фаули. Естественно, я не собираюсь обсуждать это дело или в подробностях рассказывать об уликах против него. Это было бы неуместно и преждевременно. Скажу же я вот что: полагаясь на вас как на команду, я рассчитываю, что вы продемонстрируете самые высокие стандарты профессионализма. Это дело не ваше, и вы ни при каких условиях не должны вмешиваться в расследование или препятствовать работе команды детектива-инспектора Галлахер. – Он медленно обводит взглядом всех, каждого по очереди. – И во избежание каких-либо сомнений: это недвусмысленно включает любые контакты с прессой. Никаких «шепотков», никаких «источников, близких к расследованию» – я ясно выразился? Нет надобности говорить, что никаких официальных комментариев не будет до тех пор, пока детективу-инспектору Фаули не будет предъявлено обвинение. Гислингхэм не единственный морщится при этих словах: это одна из фраз Фаули. Харрисон откашливается: – Плохо, что наш подозреваемый – детектив-инспектор из полиции долины Темзы; будет в десять раз хуже, если этот факт вылезет наружу. Он снова оглядывает всех. Слышно бормотание «да, сэр», «конечно, сэр». – У вас и так полно работы. Для начала, дело Фишер – или оно как-то ускользнуло от вашего внимания? Куинн поднимает голову: – Я думал, мы ждем отмашки от прокурорской службы… Харрисон смотрит на него, затем демонстративно переводит взгляд на Гислингхэма: – Оставляю все это вам, детектив-сержант. * * * ДК: Давайте вернемся к преследователю. АФ: Я уже все объяснил. ДК: Не мне. Мне вы не объясняли. АФ (пауза, затем медленно): Я расспросил ее о подробностях инцидента, а потом начал обсуждать вероятных подозреваемых. Всех, кто мог иметь что-то против нее, – коллег или бывших приятелей… ДК: И что она сказала? АФ: Она была в растерянности. Она не имела представления, кто это может быть. ДК: Значит, Клиланда она особо не упоминала? АФ (пауза): Нет. ДК: Что насчет ее недавнего парня – что она сказала о нем? АФ: Что она давно с ним не встречается. Что отношения были несерьезными и что именно он их закончил. У него не было причин преследовать ее. ДК: Она так и сказала – что тот мужчина бросил ее? АФ: Не «бросил», нет… ДК: Но это было его решение – закончить. АФ: Да. Именно так. ДК: Видите ли, в этом-то и проблема. В этом бывшем парне. АФ: Почему? Ведь тут все абсолютно просто. ДК (качает головой): Боюсь, непросто. Совсем непросто. Потому что не было никакого бывшего. АФ: Не улавливаю. ДК: У Эммы Смит не было никакого парня. Ни тогда, ни вообще. Потому что Эмма Смит была нетрадиционной ориентации. АФ (молчание): Нет… вы что-то не так поняли… ДК: Все так. Скажу вам так: ориентация у нее была нетрадиционная, но открыто она об этом не извещала. И встречалась с женщиной по имени Аманда Хаскелл – та пришла к нам, как только увидела новости. Мы нашли электронную переписку между ними. Так что никакой ошибки нет. (Откидывается на спинку стула.) И все, что вы сказали, – все это ложь. Вся эта чушь насчет бывшего парня… АФ: Нет… точно нет… все это она сама говорила… РГ: Признаться, мне тоже трудно поверить в ваши слова. АФ: Возможно, она имела в виду… послушайте, мне на ум приходит только одно: она подразумевала партнершу, а я предположил… ДК: Вы этого не говорили. По сути, вы ни разу не произнесли слово «партнер». Ни разу за весь разговор. Я внимательно следил. АФ: Как я сказал, я, вероятно, предположил… в том смысле, что моя жена даже не догадывалась, что Эмма нетрадиционной ориентации… я бы запомнил это… ДК: Касательно вашей жены. Давайте еще раз пройдемся по тому вечеру. Что вы делали после того, как покинули квартиру Эммы Смит? АФ: Я сразу поехал домой. Я вернулся примерно в девять сорок пять. Моя жена уже ложилась спать. Я приготовил ей чашку чая. ДК: А что вы делали потом? АФ: Выпил бокал вина… ДК: Еще один бокал вина… АФ: Потом посмотрел телевизор. РГ: Какую программу? АФ: Не знаю. Что-то американское. ДК: А в кровать отправились в котором часу? АФ: Вероятно, около одиннадцати. Точно не помню. ДК: Ваша жена может это подтвердить? АФ (Молчание.) РГ: Детектив-инспектор Фаули, это же такой простой вопрос.