АФ: (молчание): Нет, не может. ДК: Вы не разбудили ее, когда легли в кровать? Вот я всегда бужу – моя жена постоянно ворчит на меня по этому поводу. АФ: (Молчание.) ДК: А, извините, дружище, я забыл. Вы же спите в разных комнатах, да? АФ: Какого черта… ДК: Какой облом, один-одинешенек… И давно так? Три месяца? Четыре? Наверное, чертовски надоело. Если вы понимаете, что я имею в виду. АФ: Вы могли узнать об этом только в одном случае – если уже беседовали с моей женой… ДК: Ну, вы сами знаете, каково это. Никаких секретов в расследовании убийства, дружище. АФ: Я вам не «дружище». ПМ: Это было совершенно неуместно, детектив-сержант. Детектив-инспектор Фаули вправе рассчитывать на учтивое отношение, как и любой подозреваемый. Возможно, даже на более уважительное. РГ: Я прошу прощения за любое неуважение, проявленное со стороны детектива-сержанта Кинга… (смотрит на него) это было непреднамеренно. ПМ: Спасибо… РГ: Но то, что в версии событий вашего клиента присутствует множество нестыковок, остается фактом. Нестыковок и несоответствий. Как он сам отлично знает, полиция, сталкиваясь с такими нестыковками и несоответствиями, не имеет иного выбора, кроме как провести тщательное расследование. Как это ни неприятно в данном случае. Думаю, сейчас самое время сделать перерыв. Допрос возобновится в четырнадцать пятнадцать. * * * Нина Мукерджи поднимает взгляд. За личным помощником Алана Чэллоу следует мужчина, которого она никогда раньше не видела. – Кто это? – спрашивает она Конвея. Тот поднимает голову и морщится. – Дэйв Кинг. Детектив-сержант из тяжких. Она хмурится; она служит в полиции долины Темзы уже полтора года, но сталкивается с ним впервые. – Новенький? Конвей качает головой: – Не, он здесь много лет. Просто не жалует нас. Обычно посылает кого-нибудь из своих рабов. Нина внимательно смотрит на Кинга. Тот великолепно подошел бы на роль «громилы-полицейского», вот уж точно. А еще он составил бы отличную конкуренцию Гарету Куинну на модном фронте. Розовая рубашка, приталенный пиджак, обязательная бородка. Он похож на персонажа из психологического триллера, который показывают по субботам: этакий улыбающийся миляга, у которого внешне все хорошо, хотя на самом деле это не так. Конвей опять морщится: – К гадалке не ходи – он по делу Фаули. Оно и понятно. Пусть судебно-медицинская экспертиза и не стоит драгоценного времени Кинга, зато прищучить детектива-инспектора – совсем другое дело. Личный помощник Чэллоу подходит к ним. – О, черт, – бормочет Конвей. – Опускаю перископ. Нина против воли улыбается, но ее улыбка исчезает, когда личный помощник останавливается у ее стола: – Алан просит вас поприсутствовать при этом. Выбора у нее особого нет. Конвей усмехается, а она собирает бумаги и идет за личным помощником в кабинет Чэллоу. Кинг уже обслужен: кофе, бутылка воды, планшет. Он и Куинн, похоже, были разделены при рождении. Он сидит, откинувшись на спинку, щиколотка одной ноги вальяжно лежит на колене другой. На нем нет носков. За тридцать секунд, что Нина находится с ним в одном помещении, он уже бесит ее. – Это детектив-сержант Кинг, – говорит Чэллоу. – Он жаждет получить что-нибудь полезное по дому Фаули. – Команда, которая делала обыск, только что вернулась… – Ну да, – говорит Кинг, внимательно глядя на нее, – только это никогда не останавливало знающих криминалистов, с которыми я когда-либо работал. У вас наверняка что-то есть. Нина бросает на него красноречивый взгляд и открывает папку. – Одежда, в которой детектив-инспектор Фаули был в ночь убийства, уже постирана, так что там найти что-нибудь полезное не удалось. Команда изъяла кроссовки, но, если учесть способ, которым было совершено убийство, сомневаюсь, что мы найдем на них кровь или другие физиологические жидкости. Хотя мы, естественно, проверим. – Она откидывается на спинку. – В остальном в доме ничего ценного найдено не было. Сожалею. – И презервативов не было? – Нет. – Как я понимаю, они проверили спортивную сумку? Нина готова испепелить его взглядом: – Да, забавно, что это пришло им в голову. Кинг хмурится: – Что насчет «Мондео»? Она делает глубокий вздох, считает до десяти. – Ничего. – Они проверили багажник? «О боже, чтоб ты провалился», – думает Нина. – Да. И нет – там не было ничего. Ни жидкостей, ни волос. Мы собрали образцы для анализа ДНК на всякий случай, но сомнительно, что найдем что-то. И предвосхищу ваш вопрос: машину не мыли и не чистили в последнее время. Короче, там нет ничего, что указывало бы на то, что детектив-инспектор Фаули перевозил тело. Кинг одаривает ее сардонической усмешкой: – Ну, думаю, если б кто-нибудь и сообразил, что нужно защитить багажник пленкой, то это действующий офицер полиции. – Это при условии, – тихо говорит Чэллоу, – что тело вообще там было. Улыбка перерастает в мрачный смешок. – Это точно. * * * Когда Фрейя отпирает дверь, Калеб не двигается с места. Он продолжает сидеть на приоконной скамье и тупо таращиться в сад так же, как час назад, когда она уходила. – Я принесла тунца и кукурузу. Твое любимое. Это звучит фальшиво, и она это знает. Ей просто нужно нарушить молчание. Фрейя подходит к окну, но Калеб не поворачивается; кажется, он даже не осознает, что она рядом. – Калеб, – уже громче говорит Фрейя. Он наконец поворачивается и смотрит на нее. – Прости, малышка. Я был далеко отсюда. Она садится рядом с ним и обнимает его за плечи. – Все будет хорошо, малыш. Честное слово. Он кивает, но не смотрит на нее. Фрейя чувствует, как напряжено его тело.