Когда Сомер переступает порог, Себастьян Янг уже в отделе. В легком хлопчатобумажном костюме и застегнутой на все пуговицы рубашке он выглядит так, будто пришел на собеседование. Эв очень извинялась за то, что вытащила ее на работу в воскресенье, но для нее это облегчение. Потому что отвлекает от мыслей о том, где она должна бы быть в эти выходные. И почему ее там нет. Она постаралась приехать в отдел не слишком рано, чтобы у Эв не было времени на разговор. Эв чудесная и искренне заботится о ней, но сегодня она не настроена на откровенность. Не настроена она общаться и с Дэйвом Кингом. У нее падает сердце, когда она замечает его у кофе-автомата прямо перед дверью уголовного розыска. Совершенно очевидно, что именно привело его на работу, однако легче от этого не становится. Сомер старается не думать о Фаули; она не может поверить, что он виновен в таком жутком преступлении, но не может отмахнуться от улик. А вдобавок ко всему этому еще и Джайлс, ребенок, которого нет, УЗИ… Кинг достает стаканчик и нажимает кнопку, затем смотрит на нее с противной понимающей улыбкой. – Похоже, учитывая обстоятельства, ты теперь редко будешь видеться со своим парнем? Сомер таращится на него: как, черт побери, он вообще узнал о Джайлсе? Какое его дело?.. Кинг забирает стаканчик и выпрямляется. – Я в том смысле, что у тебя все могло бы сложиться гораздо лучше. Пусть он и детектив-инспектор. – Она сердито смотрит на него, и он с невинным видом поднимает обе руки вверх. – Это просто к сведению. – Ты ничего о нем не знаешь. Кинг изгибает бровь, ситуация явно забавляет его. – А вот тут ты ошибаешься. Мы вместе работали над парочкой дел, когда-то. – Он делает шаг к ней. – Я очень много знаю об этом ублюдке… гораздо больше, чем ты думаешь… Кофе у него черный, что печально, так как это означает, что жидкость очень горячая и обжигает, когда попадает на его лицо, в глаза, на грудь… выплескивается на пол, стекает по его шее… – Что за черт? – возмущается он, пятясь. – Сука… да как ты посмела… взгляни, что ты сделала с моей рубашкой… Он уже кричит, потому что Сомер идет прочь. – Сука… ты мне за это заплатишь! Слышишь меня? Тебе это с рук не сойдет! * * * Алекс Фаули снова смотрит на часы. Без десяти четыре. Немного отстраненно она отмечает, что Нелл в соседнем помещении, в ванной, рассортировывает грязное белье для стирки, а Джерри внизу с детьми. Лает одна из соседских собак. Алекс проверяет свой планшет, обновляет страницу. Ее пальцы оставляют влажные следы на экране. * * * [АРХИВНЫЙ РЕПОРТАЖ ЖУРНАЛИСТА БИ-БИ-СИ, ЗА ПРЕДЕЛАМИ ОЛД-БЕЙЛИ, 20 ДЕКАБРЯ 1999 ГОДА] «После девяти недель судебного разбирательства Гэвин Пэрри, так называемый Придорожный Насильник, сегодня был приговорен к пожизненному заключению за изнасилование и попытку изнасилования семи молодых женщин в районе Оксфорда. Судья Питер Хили назвал Пэрри «порочным, неспособным на раскаяние и развращенным» и рекомендовал присудить ему не менее пятнадцати лет. Когда объявили приговор, по залу прокатился гул, родственники Пэрри с галереи для публики принялись оскорблять судью и присяжных. Пока Пэрри вели через зал, он выкрикивал угрозы в адрес офицера, который во многом способствовал его аресту, клялся, что «достанет его», что он и его семья «до конца жизни будут оглядываться». Этот самый офицер, детектив-сержант Адам Фаули, получил благодарность от главного констебля полиции долины Темзы за ту роль, что он сыграл, обеспечивая вынесение обвинительного приговора». [ДЖОСЛИН] Я не была в суде в тот день. Я все еще училась в колледже. Но я помню это дело и помню, как подумала, каким человеком надо быть, чтобы не только совершить эти ужасные преступления против женщин, но еще и угрожать тому, кто помогал осудить его. Сейчас, естественно, я знаю значительно больше, чем тогда. Я также долго лично беседовала с Гэвином и знаю, что он искренне сожалеет о тех страданиях, что причинил в тот день. Также он был глубоко огорчен теми ужасными последствиями, что свалились на его собственную семью, особенно на детей. Хотя к моменту оглашения приговора Пэрри уже развелись, его семья все равно подвергалась преследованиям – со стороны прессы, народных мстителей, соседей. Они стали изгоями, и в конечном итоге Сандра была вынуждена переехать в Шотландию и вернуть себе девичью фамилию, чтобы защитить своих детей. [САНДРА] Мне и так было очень тяжело воспитывать троих детей одной – а потом, вдали от моей семьи, стало в десять раз хуже. Брат Гэвина присылал мне деньги, когда у него была такая возможность, но бо́льшую часть времени мы едва сводили концы с концами. Что же до того, чтобы тащиться за пятьсот миль, чтобы навестить Гэвина, – об этом не могло быть и речи. [ДЖОСЛИН] Это означало, что Гэвин практически не видится с ними, однако он знал, как им тяжело, – знал, что его семья стала такой же жертвой Придорожного Насильника, как и он сам, как и те женщины. И это делало то, что он считал ужасной несправедливостью, еще более невыносимым. Потому что его позиция не изменилась: он не нападал на тех женщин, а человек, который совершил нападения, все еще на свободе. Он до сих пор считает, что расследование, проведенное полицией долины Темзы, было в корне ошибочным, хотя сейчас он уже не употребляет такие слова, как «подстава» и «подделка». Он стал старше и мудрее, его оценки более взвешенные (такое произойдет с любым после восемнадцати лет в тюрьме). Однако, независимо от того, было ли это халтурой или заговором, результат все равно тот же. Лучшие свои годы он провел в тюрьме за преступления, которых не совершал. Я Джослин Найсмит, и я являюсь сооснователем «Всей правды», некоммерческой организации, которая борется за предотвращение ошибок в судопроизводстве. Это «Восстановление справедливости, серия 3: Придорожный Насильник освобожден?». Глава шестая: УДО [МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА – КАВЕР-ВЕРСИЯ ААРОНА НЕВИЛЛА «Я ОБРЕТУ СВОБОДУ»] [ДЖОСЛИН] Я намерена начать этот эпизод с признания. В первый раз, когда Гэвин и его адвокаты обратились ко «Всей правде» с просьбой взяться за его дело, мы им отказали. И во второй раз тоже. Но потом дело снова попало в заголовки, и все изменилось. В начале этого года, когда Гэвин все еще находился в тюрьме Уондзворт, в Оксфорде случились два страшных нападения на женщин. Эти нападения имели поразительное и ужасающее сходство с теми, в которых был обвинен Гэвин. Был ли это подражатель или нападения – дело рук настоящего Придорожного Насильника? Именно тогда адвокат Гэвина Джереми Питерс и связался с нами – и сразу стало ясно, что дело заслуживает нашего внимания. [ДЖЕРЕМИ ПИТЕРС] Обвинительный приговор Гэвину был в 2002 году пересмотрен Комиссией по пересмотру уголовных дел, но они отказались отправлять его назад в Апелляционный суд. Он вел себя образцово, но так и не признал свою вину, и это препятствовало получению УДО, хотя он имел на него право уже после пятнадцати лет заключения. Так что к началу 2018 года мы испробовали все варианты. [ДЖОСЛИН] Тот факт, что Гэвин всегда настаивал на своей невиновности, несмотря на то что это работало против него, вероятно, был единственным и самым важным при нашем обсуждении этого дела. Приняв решение, мы сделали то, что делаем всегда: отправились в самое начало и изучили все расследование. Заявления, результаты экспертизы, показания свидетелей. Как полиция собирала информацию, какие доказательства были представлены присяжным в суде. И – что самое важное – доказательства, которых присяжные вообще не видели. Потому что в этом деле есть элемент, который делает его уникальным для нашего опыта, и состоит он в том, что у одного из ведущих следователей впоследствии завязались отношения – которые закончились свадьбой – с одной из жертв. Причем она была не просто жертвой, а той самой жертвой. Женщиной, чье вмешательство привело полицию к первой и единственной улике, окончательно связавшей Гэвина Пэрри с преступлениями: к ее волоскам, найденным в его гараже. К тем самым волоскам, которые, как всегда считал Гэвин Пэрри, ему подбросили. И вполне вероятно, с ведома Адама Фаули; и даже – возможно – по его наущению. [ДЖЕРЕМИ] Последовавшая свадьба Фаули должна была бы сама по себе стать основанием для апелляции, но оба под присягой дали показания КПУД[75] о том, что их отношения начались только после окончания суда, и это было подтверждено свидетелями, в том числе его старшими офицерами и партнерами из ее юридической фирмы. У КПУД не было иного выбора, как принять это. [ДЖОСЛИН] Как бы сильно нас ни смущала вероятность того, что оба Фаули вступили в сговор, чтобы подбросить улики против Гэвина, мы знали, что доказать это будет практически невозможно. Поэтому направили наше внимание в другую сторону – на то, что происходило на более ранних этапах расследования. И когда мы сделали это, сразу стало ясно, что дело полиции долины Темзы против Гэвина Пэрри – это то, что мы называем «материалы Франкенштейна». Как ни печально, мы сталкиваемся с этим слишком часто в судебных преследованиях, которые заканчиваются судебной ошибкой – с делами, построенными на обрывках косвенных улик, которые потом складываются в нечто чудовищное, но на поверку оказываются «сфабрикованными». Полиция утверждала, что Гэвин Пэрри был злым, вспыльчивым и злопамятным. Что он считал себя обиженным жизнью и женщинами после того, как сначала его отвергла жена, а потом – Джулия, его девушка в Коули. По сути, они дошли до того, что предположили, что именно второй отказ, со стороны Джулии, и стал триггером для первого нападения на Эрин Поуп (они даже утверждали, что Эрин внешне походила на Джулию, и представляли в суде фотографии, чтобы доказать это).