– Все рабочие дела надо делать в рабочее время. – В том-то и дело, мам. Это не совсем официально. * * * Эв смотрит на часы и тянется за сумкой. – Думаю, это все, босс. Янг зайдет сегодня днем, чтобы подать заявление, так что я позвоню тебе после этого. – Хорошая работа. На твоем месте я бы позаботился о том, чтобы и Сомер поприсутствовала. – Мы уже договорились, – с улыбкой говорит она. – И я сообщила адвокату Фишер, что мы хотим завтра еще раз побеседовать с ней. – Она встает. – Мне пора. Он морщится: – К отцу? – Да, – отвечает она со вздохом. Пусть вздох и едва заметный, но Эв все равно чувствует себя предательницей. – К отцу. * * * Что до Куинна, то он проводит воскресенье в Боарс-Хилл. Мейзи многозначительно изогнула бровь, когда он предложил это («С моими родителями? Ты не заболел?»), но он лишь рассмеялся и спросил: разве плохо поплавать в такую погоду? И это искреннее желание действительно было одной из двух причин. Другая же причина касается более дальних перспектив. Ее родители проявили исключительную деликатность и старались не мешать, так что бо́льшую часть утра они проводят у бассейна вдвоем: Куинн – на шезлонге рядом с ведерком со льдом, забитым банками пива, а Мейзи в нескольких футах от него – в сине-белом полосатом надувном гамаке, который мерно покачивался на воде (совершенно очевидно, что надувные фламинго выглядят слишком пошло для Боарс-Хилл). На Мейзи розовая шляпа с широченными полями и огромные солнцезащитные очки в стиле Джеки О[72]; выглядит она очень похоже на одну из участниц дела Профьюмо[73]. Город внизу, в долине, мерцает, будто мираж. – Классная шляпа. Она отрывается от книги: – Эта? Да она древняя. Я ношу ее со школы. Ее мокрые волосы взъерошены, и без макияжа она выглядит восхитительно свежей. – Бьюсь об заклад, твоя школа из тех, где носят соломенные шляпы. – Она высовывает язычок, и Куинн смеется. – Ведь так, да? Мейзи вытаскивает льдинку из своего стакана и бросает в него, но промахивается, и лед падает в воду. Он усмехается: – Она у тебя сохранилась? Я в том смысле, что ты выглядела бы очень соблазнительно в школьной форме… Она сверлит его взглядом поверх очков: – Честное слово, все вы одинаковые. Дуреете от спортивных трусиков. – Черт побери, у тебя и такие есть? Мейзи громко вздыхает и с наигранным возмущением опускает взгляд в книгу. – Что это? – спрашивает он, указывая на книгу. – Хорошая? – Пока нормально, – отвечает она, не поднимая головы. – Хотя ты сам знаешь, как бывает с преступлениями, – все дело в развязке. Куинн смеется: – Кому ты рассказываешь. – В этой все явно неплохо. Я имею в виду развязку. Во всяком случае, так сказала мама. – О чем она? На этот раз Мейзи поднимает голову. – О пропавшей девочке. У нее ужасные родители, и тебя подводят к мысли, что виноват один из них, но ясно, что все не так просто. А ребенок умеет ловко манипулировать людьми. – Она улыбается. – Немного напоминает меня. В том же возрасте я часто рассказывала дикие небылицы, но папа каждый раз проглатывал их. – А мама? Она смеется: – Мама была гораздо более проницательной. А папа просто не мог поверить, что милые маленькие девочки восьми лет способны выдумать такое. Куинн берет новую банку пива. Мейзи наверняка придется везти их домой. Уже дважды за две недели – это входит в привычку. – Не только девочки, – говорит он. – Ребенок в том деле о сексуальном нападении, над которым я работаю, – он такого же возраста и врет с три короба. Мейзи сдвигает очки пониже: – Кажется, ты говорил, что у него что-то вроде аутизма? Куинн с шипением открывает банку. – Ага, он явно не в себе. Умный… только, понимаешь ли, немного странный. И нет, пока ты не спросила, я этого не говорил. Ее лицо остается серьезным. – Насчет чего он врет? – Помнишь, мне звонили, пока мы ехали сюда? Похоже, его мать не впервые замешана в таком деле. Только в прошлый раз она грозилась заявить на девушку парня и обвинить ее в груминге. Все было сфабриковано, чтобы заставить их молчать. Мейзи хмурится: – Тогда получается, что врет мать, а не он. Куинн пожимает плечами: – Пусть так. Я знаю только то, что он выучил все назубок. Мейзи опускает книгу на колени: – Что-то тут не вяжется. Если он действительно аутист, для него это было бы очень-очень сложно. Такие дети не умеют лгать даже во благо и тем более повторять большую и запутанную ложь. А иначе почему, как ты думаешь, у них трудности в общении с людьми? Есть такая штука, как слишком много правды. Куинн ставит банку обратно в ведерко. – Откуда ты так много знаешь об этом? Она пожимает плечами: – Прочитала пару статей после той программы Криса Пэкхема[74]. Из дома на террасу выходит ее мать и машет им. Мейзи смотрит на часы. – Боже, уже столько времени! Наверное, обед готов. – Соскальзывает с гамака в воду, подходит к краю и вылезает. – Пошли, – говорит она, беря полотенце. Куинн не двигается. – Сейчас. – Хмурясь, он смотрит вдаль и барабанит пальцами по столу. – Ладно, – говорит Мейзи, надевая платье. – Встретимся там. Куинн кивает, не глядя на нее. Как только она отходит подальше, он берет свой телефон. * * *