Он замедлил толчки до полной остановки, и я в замешательстве посмотрела вверх, когда он поспешно потянулся, чтобы отвязать мои запястья. Ослабляя второй галстук, он прочитал в моем взгляде вопрос. — Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки, — хрипло объяснил он. Но потом поцеловал, возобновляя движения, и я застонала, водя ладонями по его мускулистой спине, ощущая его силу. Я схватила его за крепкие ягодицы, и он хмыкнул мне в рот. Уокер прервал поцелуй и внезапно поставил меня на четвереньки. Стоя на дрожащих конечностях, я жаждала его возвращения. Мне казалось, что он желал обладать мной любыми возможными способами, словно лишился всякого контроля. И мне это понравилось. От этого я почувствовала себя сильной. Уокер провел ладонью вдоль моего позвоночника к шее, схватив за волосы в своей типичной властной манере. Успокаивающе погладил, а затем ворвался в меня. Я выгнулась, и когда он вышел, чтобы снова вернуться, подалась навстречу его движениям. Другая его ладонь скользнула по моему животу вверх, обхватывая грудь и сжимая. И я снова потерялась в ощущениях. — Не могу насытиться, — признание прозвучало резко. — Я не могу насытиться тобой, Слоан. Блядь. От его слов я кончила, сильно сжимаясь вокруг его неугомонного члена, и Уокер издал поток удивленных ругательств, прежде чем остановился и выкрикнул: «Слоан!» Его бедра содрогались, пока он изливался в меня. Я рухнула на кровать, а Уокер упал сверху, удерживая свою массу, чтобы не раздавить меня. Все еще пульсируя во мне, он оставил россыпь поцелуев на моем плече. Затем вышел и лег рядом. Его грудь вздымалась и опадала в такт учащенному дыханию. Уокер повернул голову и посмотрел на меня. — Женщина, я никогда в жизни не кончал сильнее, — хрипло признался он. Я самодовольно улыбнулась. — Я тоже. Его взгляд переместился с моей улыбки на мое запястье. Он погладил небольшую отметину, оставленную его галстуком. — Тебе понравилось? — Понравилось, — ответила я. — Очень. Уокер казался удовлетворенным, перекатившись на бок, он коснулся костяшками пальцев моей спины в медленной, легкой ласке. — Я не буду отвечать на его звонки, — прошептала я. Его взгляд метнулся к моим глазам, голос приобрел стальные нотки, когда он сказал: «Хорошо». Затем оттолкнулся от кровати и вышел из комнаты, при каждом шаге его мускулистые ягодицы напрягались. Хорошо? Что мы делали? Почему я соглашалась не встречаться с кем-то в обмен на мужчину, который хотел от меня только секса? И почему Уокеру, как пещерному человеку, нужно было тащить меня к себе домой? Просто чтобы доказать, что он именно тот мужчина, которого я хотела? Да, он был тем мужчиной, которого я хотела. Но я хотела большего, чем он мог мне дать. После того, как избавился от презерватива, Уокер вернулся в спальню и, глядя на меня, устроился рядом. Несмотря на крик внутреннего голоса заткнуться и не портить момент, я не могла остановить слова, которые слетели с моих губ. Слова, которые, как я знала, мне нужно было сказать, чтобы защитить свое сердце. — Это больше не кажется интрижкой, Уокер. Я… я испытываю к тебе чувства. И я пообещала, что буду честна в этом. — Горло перехватило от его настороженного выражения и слов, которые мне предстояло сказать дальше. — Я знаю, что спрашивала тебя, в деле ли ты… но, возможно, это мне стоит уйти? Слова повисли между нами, как топор на невидимой нити. Я затаила дыхание, ожидая его неизбежного падения, за которым последует разрыв нашей суматошной, но удивительной связи. ГЛАВА 31 Я изучал ее лицо, каждый его аспект. Каждую черточку и изгиб. Мысль о том, что я больше никогда не смогу смотреть на нее вот так, лежать с ней рядом, быть внутри нее… я не мог отрицать вспыхнувшей паники. Так же, как не мог отрицать ревности, когда Слоан дала свой номер тому придурку в школе. Во мне проснулось чувство собственничества. Она не ошиблась насчет того, что я метил территорию, или того удовлетворения, что я испытал, когда она кончила, сжимая мой член. Это меня она хотела, это я был ей нужен. Но — и как бы это ни пугало меня до чертиков — я понял, что она мне тоже нужна. Последние четыре недели, проведенные вдали от нее, были самым большим испытанием на самообладание, с которым я когда-либо сталкивался. Только чувство вины за то, что я облажался, защищая ее и Келли от Андроса, сдерживало желание сблизиться с ней. Но Рич помог мне понять, что мой страх подвести ее берет свое начало из другого места, из другого времени. Я все еще обдумывал его теорию, даже когда Слоан дала свой номер тому придурку. А сейчас увидел все кристально ясно. Я знал, что Слоан не считает меня неудачником. Но если бы я потерял ее из-за кого-то другого, то подвел бы нас обоих. Блядь. Я не был глупым человеком. Знал, что ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к Слоан Харроу. Дело было не только в сексе. Теперь я даже сомневался, что так было изначально. Увидев вспыхнувшее в ее глазах разочарование, я погладил ее по щеке. — Между нами не интрижка, — согласился я. Слоан от неожиданности замерла, ее рот приоткрылся в потрясении от моего признания. Мои губы дрогнули от такой чертовски милой реакции, но мне нужно было, чтобы она кое-что поняла. — Слоан, я никогда не заводил отношений. Не знаю, справлюсь ли с ними. Но если тебе достаточно моего желания попробовать, тогда будь со мной. Ее глаза увлажнились от эмоций. — Значит, мы встречаемся? У нас все серьезно? Я подавил в себе страх и кивнул. Увидев ухмылку, которую попыталась сдержать Слоан, я притянул ее к себе, поцеловав в губы. Она залезла на меня, накрыв своим мягким теплым телом, и мы целовались, пока я не утонул в ощущении и аромате этой женщины. Находясь сверху, она контролировала поцелуй, лаская и исследуя каждый дюйм моего тела, и я позволял ей делать со мной все, что ей вздумается. Обычно, когда я был с женщиной, мне нужно было самому контролировать ситуацию, в основном для того, чтобы иметь возможность решить, когда мы закончим. Так мне не требовалось вести себя грубо или жестко, если женщина в момент интимной близости пыталась привести нас туда, куда я не хотел. Но мне нравилось, когда Слоан осыпала меня нежными поцелуями, задерживаясь на каждом шраме, словно могла губами стереть старые раны. Я принимал любое оказанное мне внимание. И когда она взяла мой член в рот и мучила так же, как я мучил ее ранее, мне чертовски понравилась каждая секунда. Я наблюдал за ней, перебирая пальцами ее шелковистые волосы, так возбудившись от вида обхвативших меня губ, что чувствовал себя гребаным подростком. Она была молода и красива, у нее вся жизнь была впереди. Я же был тридцативосьмилетний мужчина с твердыми убеждениями, не знавший, удастся ли мне обеспечить будущее, которого заслуживали она и Келли. Возможно, я был эгоистичным ублюдком, потому что не оставил ее, но я бы не выжил, зная, что она не моя. Она посмотрела на меня из-под ресниц, сильно отсасывая, и в тот момент, как наши взгляды встретились, по моему позвоночнику прокатилось знакомое ощущение. — Я кончаю, — предупредил я. Но она не остановилась. Слоан заставила меня отдать ей все. Потребовала, чтобы я напрочь отказался от контроля. И я сделал это для нее. Я сделал бы для нее все, что угодно. ГЛАВА 32 Одинокий волынщик в народном костюме жителя высокогорья, — в килте, тартановой накидке и прочей атрибутикой, — играл на своем инструменте «Цветок Шотландии» (прим.: «Цветок Шотландии» — патриотическая песня Шотландии, вместе с песней «Scotland the Brave» претендует на звание неофициального гимна Шотландии. Часто исполняется на спортивных соревнованиях, таких как чемпионаты по регби, с участием шотландских команд). Вокруг него, на углу Принсес-стрит и Уэверли-бридж, собралась толпа. За его спиной раскинулись сады Принсес-стрит, заросшие увядшей зеленью и рыжими осенними листьями, а далее над городом возвышался Эдинбургский замок. Келли стояла на цыпочках между мной и Слоан. — Я не вижу! — пожаловалась она под скорбный звук волынки. Слоан повертела головой из стороны в сторону, пытаясь увидеть подходы к волынщику, но он был окружен. Сегодня был один из тех дней. Обычно люди проходили мимо одинокого волынщика, слишком занятые своей жизнью, чтобы остановиться и послушать, лишь бросали ему монетку. В другие дни туристы обступали его стеной. Я опустился на корточки, и Келли повернулась ко мне. — Хочешь подняться? — Я похлопал себя по плечу.