– Вы причинили Фрейе боль? Эйден не отвечает, но закрывает лицо руками, испуская судорожный крик. – Эйден, вы… – Я не могу. – Что вы не можете? – Мне жаль. – Почему вам жаль, Эйден? Вы причинили Фрейе боль? – Я не хотел! В комнате воцаряется тишина. Эйден откидывается назад и смотрит в потолок, его глаза широко раскрыты и полны муки, а рыдания сотрясают тело. – Могу я поговорить наедине с моим клиентом? – вмешивается адвокат. – Конечно. Экран становится черным. – Что случи… Кейт кивает и переводит взгляд на экран. Он вновь оживает, и я вижу Эйдена, который сидит на том же месте, в той же одежде, с теми же растрепанными волосами и по-прежнему небритый, но… он изменился. Эйден убирает правую руку ото рта и начинает покусывать кожу на большом пальце левой руки. Я чувствую его нервозность, его беспокойство через экран. Его глаза опухли и покраснели, но губы сжаты в прямую, решительную линию. Он сцепляет руки на коленях. Комната на экране и комната, в которой я нахожусь, наполняются тишиной. Две комнаты ждут, затаив дыхание. – Сейчас одиннадцать часов пятьдесят четыре минуты утра, – произносит детектив низким от предвкушения голосом. – Эйден Уильямс, ваш законный представитель сообщил нам, что вы хотите дать чистосердечное признание в том, что произошло ранним утром двадцатого ноября. Это так? – Да, – шепчет Эйден. – Мы вас слушаем. – В августе у нас с Наоми начался роман… – Он умолкает. – Продолжайте, – звучит голос детектива. – В сентябре я получил предложение о работе в ОАЭ. Хотел его принять, но моя жена воспротивилась. Она считала, что мы не можем уехать из-за Наоми и что Фрейе нужно видеться со своей мамой. Сказала, что не может так поступить с Наоми. Как-то раз я поднял этот вопрос в разговоре с Наоми. Ничего конкретного, просто спросил, как бы она отнеслась, если б нам пришлось переехать за границу из-за моей работы. Мне просто хотелось оценить ее реакцию, и… она отреагировала не очень хорошо. Это так. И Эйден пообещал мне, что никогда не увезет Фрейю. – В октябре я решил прекратить этот роман. Я понимал, что нам нужно отдалиться от Наоми и от всего, что произошло. Поэтому я разорвал нашу связь и снова попытался убедить Хелен, что нам следует уехать в ОАЭ. – Когда вы говорите «нам следует уехать», вы имеете в виду – уехать, никому не сказав? – Да. – Вы понимаете, что то, что вы планировали сделать, является уголовным преступлением? – Да… – Эйден сдавливает двумя пальцами переносицу, его глаза зажмурены. – И что ответила ваша жена? – Она наотрез отказалась. Сказала, что не может так поступить с Наоми. Хелен отказалась увозить Фрейю. – У вас с Наоми вспыхнул роман, – продолжает задавать вопросы детектив. – И это была не случайная женщина. Когда-то она была вашей женой. Наверняка вы испытывали к ней какие-то чувства. Так почему же вы решили прекратить роман и пытались убедить Хелен уехать, а не остались с Наоми? Эйден выпрямляет спину, хотя до сих пор сидел ссутулившись, словно на его плечи давил тяжелый груз. – У нас с Наоми были сложные отношения. Они закончились лишь потому, что я чувствовал, что должен защитить Фрейю, но не потому, что я разлюбил ее. А роман… это было неправильно. Я понимал, что это неправильно, но несмотря на все, произошедшее между нами, мне было трудно отличить Наоми, которую я презираю, от женщины, в которую я влюбился. А Хелен… Хелен была рядом. Она поддерживала меня и помогала Фрейе. Она заботилась о Фрейе каждый день. Она постоянно присутствовала в наших жизнях. Я не мог оставить ее ради такой женщины, как Наоми. Я люблю Наоми, но никогда не смог бы снова доверять ей. Поэтому я сделал то, что, по моему мнению, должен был сделать, чтобы сохранить семью. Моя семья – это я, Фрейя и Хелен. Его семья. Меня Эйден частью своей семьи не считает. Но когда я рассказала ему о будущем ребенке, он выглядел счастливым. Окрыленным. Было ли это реально? Изменились ли его чувства? Или он притворялся? Действительно ли он снова полюбил меня? Или это был его способ контролировать меня – убедиться, что я верю, что он никогда не предаст меня? Убедиться, что я стану защищать его. – Давайте двигаться дальше, – говорит детектив. – Что произошло накануне двадцатого ноября? – В конце октября я прекратил наш роман. Мне следовало закончить его раньше, но, как я уже сказал, у нас с Наоми все сложно. Она восприняла наш разрыв лучше, чем я думал. Понимаете, я ожидал… ожидал, что она рассердится. Заплачет. Но она просто замолчала. Вообще не выходила со мной на связь. Мы не разговаривали, даже когда я привозил к ней Фрейю. А потом, восемнадцатого числа, она попросила меня оставить у нее Фрейю на ночь. Когда я отказался, она пригрозила, что расскажет Хелен о нашем романе. Поэтому я уступил ее просьбе. – Что случилось потом? – Я приехал домой, а Хелен собирала вещи, чтобы отправиться в командировку. Я пытался поговорить с ней об отъезде, но мы поссорились. Она сказала, что не желает больше говорить об этом, и ушла. – И что вы сделали? – Я… – Эйден прикусывает нижнюю губу и вытирает глаза тыльной стороной ладони. – Я решил уехать без Хелен. Я разозлился из-за того, что она не понимает меня, и сердился из-за того, что Наоми загнала меня в угол. Я чувствовал себя в ловушке… Поэтому я решил, что заберу Фрейю и уеду. – И именно тогда вы заказали билеты? Он кивает, громко шмыгая носом. – Хелен в ту ночь не было дома, поэтому я заказал билеты на раннее утро. Затем я взял запасной ключ от дома Наоми. Тот, который я сохранил после того, как мы расстались. Я думал о том, чтобы позвонить Наоми и придумать предлог, чтобы забрать Фрейю, но побоялся того, как она отреагирует. Эйден опускает голову и теребит обручальное кольцо, надевая его на палец и снимая обратно. Он собирался бросить Хелен. Он собирался бросить нас обеих – забрать Фрейю и сбежать. – Продолжайте. Голос детектива отвлекает Эйдена от размышлений, и он решительно надевает кольцо обратно на палец. – Что случилось той ночью? – Двадцатого числа, едва пробило час ночи, я добрался до дома Наоми. Меня сейчас стошнит. Закрываю глаза, но как только это делаю, перед мысленным взором возникает мой дом. – Я вошел в дом примерно в час пятнадцать. Я знал, что Наоми будет спать. Но я проверил ее таблетки, чтобы убедиться. – Что вы сделали затем? – Я пошел из ванной в комнату Фрейи. Рассчитывал, что просто осторожно разбужу ее, попрошу вести себя тихо и скажу, что нам нужно идти, но… Его голос прерывается, и я открываю глаза. Эйден опускает голову, его плечи трясутся, когда он начинает плакать. – Но? – Но все пошло не по плану. Снова крепко зажмуриваюсь. Не хочу слышать, что произошло. Не хочу это представлять. Но спальня Фрейи сама собой появляется перед глазами. – Фрейя проснулась совершенно внезапно. Она боится темноты и цепенеет от незнакомцев. Она не узнала меня и очень испугалась. Она попыталась отодвинуться от меня, а я потянулся, чтобы успокоить ее. Эйден снова умолкает, и я открываю один глаз, чтобы глянуть на экран. Зажав двумя пальцами переносицу, Эйден делает глубокие вдохи и выдохи. Пытается взять себя в руки. – Вам нужен перерыв? – спрашивает его детектив. – Нет. Я хочу рассказать все прямо сейчас. – Ладно. Итак, не торопитесь, расскажите нам о том, что произошло дальше. – Фрейя запаниковала и побежала. Она споткнулась о ковер, а затем выбежала на лестничную площадку. Я попытался оттащить ее назад. Она бежала к комнате Наоми, поэтому я схватил ее, и Фрейя набросилась на меня. Она впилась ногтями в мои запястья. Она билась и царапалась изо всех сил, поэтому я держал ее за оба запястья. Я не понимал, что причиняю ей боль… Браслеты из фиолетовых синяков, обвивающие оба ее крошечных запястья… никогда не забуду эту картину. – Я без конца повторял: «Это папочка, это папочка», но она начала кричать. Она была напугана, она всегда всего очень боялась. С самых первых дней жизни. Я попытался притянуть ее к себе, чтобы она увидела мое лицо, но она не переставала кричать. И… – Он закрывает лицо обеими руками и мотает головой из стороны в сторону. – И что? – Я зажал ей рот ладонью. Я пытался успокоить ее, но она не переставала сопротивляться. Я встряхнул ее. Только один раз – я не хотел быть грубым, я никогда не был груб с ней, но я так боялся, что Наоми проснется. Я сказал ей прекратить это, но она не захотела слушать. Но когда я встряхнул Фрею, ее голова ударилась об угол перил. А потом Фрейя откинулась назад, пытаясь убежать от меня, и я… Его голова опускается на руки, а плечи трясутся, когда низкий, судорожный крик исходит из глубины его души.