– Наверное, у папы встреча в столовой. Так что нам следует держаться от неё подальше, – сказала я. – Тогда давайте начнём с бального зала, – предложил Лео. – Там беспорядок и совсем негде сидеть, так что папа вряд ли пойдёт туда. Я поймала взгляд Уилла. – Как ты? Наверное, тебе не очень-то хочется туда возвращаться? – Всё будет нормально. Его голос ничего не выражал. Я не так уж много времени провела с Уиллом, но знала, что обычно он не говорил таким тоном. Он был напуган. – Тебе не обязательно туда идти, – добавила я. – Мы с Лео можем подняться в зал, а потом ты поможешь нам обследовать остальной дом. – Нет, я хочу пойти. Я не могу вечно бояться этой комнаты. Если бы Уилл был Эрикой, я бы его обняла. Но он не Эрика, и это могло показаться странным. Не потому, что он мальчишка – мальчишки тоже заслуживают, чтобы их кто-то обнял, особенно когда им страшно, – а потому, что я была знакома с ним не так давно, как с Эрикой. Может быть, он не любит обниматься. Некоторые люди этого не любят. Вместо этого я похлопала Уилла по плечу. Но это выглядело ещё более неловко, и я быстро убрала руку. Я откашлялась и приоткрыла дверь. В коридоре было тихо. Тогда я глубоко вздохнула и вышла из комнаты, прежде чем кто-нибудь из нас успел передумать. Глава 37 Бальный зал оказался темнее, чем я ожидала. Непроницаемые чёрные тучи медленно заволокли солнце. Мои нервы были на пределе. Я надеялась, что грозы больше не будет. Но я бы не удивилась, если бы она началась прямо сейчас. Кажется, в Мичигане всё время грозы. Уилл остановился за дверью. Его руки были сжаты в кулаки, а зубы стиснуты. – Всё в порядке? – спросила я. Он напряжённо улыбнулся. – Да. Дай мне одну секунду. Лео прошёл в дальний конец комнаты. Я остановилась рядом с раздавленными мамиными коробками, стараясь не наступить на стекло. Всё выглядело так же, как и ночью. Миксер был раздавлен самой толстой частью ветки, и повсюду валялись листья, осколки стекла и куски коры. Мне снова стало грустно. – Ну и ну! – прошептал Уилл. – Выглядит просто ужасно. Он перевёл взгляд на разбитое окно. За трепещущим на ветру куском пластика раскачивалась тень дерева. – Ветки дерева нависают прямо над домом, так что доказать, что это была не простая случайность, невозможно. – Знаю. Родители тоже так думают. Но перед тем, как это произошло, в пишущей машинке появилось новое сообщение. – Что? – удивлённо спросил Уилл. – Что там было написано? – Честно говоря, не уверена. Все слова были напечатаны подряд. Без пробелов. Там было написано «бедныйдомвесьразбит». Когда я повторила эти слова, мне снова стало не по себе. Несмотря на удушливую жару в зале, по телу пробежал холодок. Уилл побледнел. – Очень странно. Первое послание было таким простым. «Идите вон». А это больше похоже на загадку. – Не знаю. Мне оно кажется вполне простым. Если что-то разбито, значит, что-то не в порядке, верно? Как окно. А «дом», вероятно, означает Вудмур. Думаю, Люди-Тени предупреждают нас, что если мы не уедем, будет только хуже. Но, кажется, Уилл всё ещё сомневался. – Мне кажется, выбор слов очень странный. Думаю, это вполне может означать именно то, что ты сказала. – Он замолчал и нахмурился, как будто о чём-то напряжённо думал. – Думаешь, мы всё делаем правильно, Джинни? Может быть, лучше вызвать полицию, а не заниматься этим самим? – И что мы им скажем? Что меня преследует призрак? – шутливо спросила я, но заметив странное выражение его лица, тут же стала серьёзной. – Что? – Ты думаешь, что Люди-Тени – это призраки? Я снова вспомнила наклейку на бампере. Может быть, самый первый ключ к тайне Вудмур-Мэнор появился ещё до того, как я вышла из машины. – Не знаю, – призналась я. Я посмотрела в конец зала, где бесцельно бродил Лео. Он остановился у самых дальних окон и покачал головой. – Но это ведь возможно? – Всё возможно. Дом очень старый, и за много лет тут побывало много гостей. Наверняка люди здесь умирали. По моему телу снова пробежала дрожь, несмотря на затхлый воздух. – Мне не хочется об этом думать. Что, если кто-то умер в одной из этих комнат? Что, если их дух или что-то в этом роде не знает, как покинуть дом? – Или не хочет его покидать, – добавил Уилл. Чтобы не думать об этом, я сосредоточилась на поисках. Мы наверняка что-то упустили. Потайную дверь. Часы, ведущие в тайный коридор. Тоннель под домом. Что-то, что может открыть мой ключ. И когда оно будет открыто, я смогу выяснить больше. Я смогу узнать больше. Как хороший детектив. – В романе «Хикори Дикори Док» детектив пытается найти вора, – сказала я. – Он внимательно осматривает самые незначительные вещи, такие как рюкзаки студентов, и обнаруживает, что некоторые из них были сделаны таким образом, чтобы хранить в них украденное. – Ты имеешь в виду книгу Агаты Кристи? – спросил Уилл, и на его губах появилась чуть заметная улыбка. Я кивнула и улыбнулась. – Да. Мы должны думать, как детективы. И мы должны осмотреть всё! Лео возник рядом со мной. – Я осмотрел всё, и мне кажется, нам пора спуститься вниз. Это всего лишь большая пустая комната. Неужели? Если это просто большая пустая комната, тогда почему брат Уилла что-то здесь увидел много лет назад? И почему я едва спаслась от целой армии теней? Я вытащила ключ из кармана шорт и снова показала его Лео. – Возможно, ты и прав, но я предлагаю каждому из нас осмотреть по одной стене. Ищите что-нибудь необычное: дверь или трещину в стене. Сейчас зацепкой может стать всё что угодно! Лео указал на противоположную стену бального зала. – Я уже проверил дверь в дальней стене. Она ведёт в короткий коридор с ванной. Больше ничего. – И там нет лестницы? – спросила я. Лео покачал головой. – Нет. Похоже, дверь, через которую мы сюда вошли – единственный вход и выход. – Может быть, это ключ не от двери? – предположил Уилл. – Что, если где-то в доме есть запертый шкаф? – Может быть, – ответила я без особого энтузиазма. Я уже осмотрела второй этаж, и ни на одном шкафу не было замка. Внутри я также не нашла ничего интересного. Я прошла в другой конец комнаты. Там было всё то же самое: ряд окон и несколько разбросанных складных стульев. В стене под каждым окном была встроена деревянная скамья. Такая же была у нас дома на лестничной площадке. Там можно сидеть, когда надеваешь обувь, и за ней спрятана кладовка. В нашей кладовке мама хранит зонты и другие подобные вещи. Может быть, эти скамьи тоже открываются? Я подсунула пальцы под край скамьи, потянула вверх и вскрикнула, когда она со скрипом приоткрылась. – Эй! Эти скамейки открываются! Лео с Уиллом тут же бросились к окнам и стали отодвигать скамьи. А я тем временем принялась осматривать лежащие внутри вещи. – В основном какая-то ткань. Наверное, скатерти. – Здесь то же самое! – крикнул Уилл. – И ещё канделябры. Кажется, твой папа говорил, что эту комнату иногда используют для приёмов? – Да. Он что-то говорил про свадьбы. Думаю, это объясняет скатерти. – Я опустила крышку скамьи и заметила, что Лео притих. Он сидел на корточках перед одной из скамей и заглядывал внутрь. – Там что-то есть? Лео повернулся ко мне. – Да. Думаю, вам надо это увидеть. Я бросилась к нему и опустилась на колени. Внутри скамья была забита фотографиями – чёрно-белыми снимками в рамках. Я взяла одну из них и посмотрела на лицо мужчины в центре. Он был старше и уже начал лысеть, и его лицо было покрыто «счастливыми морщинами», как называла их мама. Такие бывают у людей вокруг глаз и губ, если они часто улыбаются. Это и был тот самый миллионер, о котором говорил папа? Человек, построивший Вудмур? Я пыталась вспомнить его имя, но мне это не удалось. Потом я вспомнила, что папа о нём не упоминал. Странно, потому что папа очень любил историю. Обычно он рассказывал слишком много.