*** Я сижу на дне душевой кабины, чувствуя, как последняя волна наслаждения прокатывается по моему обнаженному телу. Откинув голову назад, я подставляю лицо теплым струям воды, призванным смыть не только мыльную пену, но и мои слезы и то чувство стыда, которое я всегда испытываю в такие мгновения. Тяжело отдышавшись, я хватаюсь за поручень и медленно поднимаюсь на ноги. В теле еще ощущается приятная слабость, но стоит мне снова взглянуть на реалистичную резиновую копию мужского достоинства, как мой разум моментально проясняется, и я твердой рукой выключаю воду. Закутавшись в банный халат, я выхожу из душа и плюхаюсь на кровать. Я обещала Джесс не думать о деле Пола Морриса, пока мы здесь, и сдержу свое обещание, но никто не может запретить мне читать форум «Не в одиночку». Для меня просмотр этого приложения – рутина, ритуал на ночь. Часть меня уже давно не ждет и даже не надеется на успех этой затеи, вполне возможно, что этот ублюдок давно покинул штат и сейчас промышляет где-нибудь на западном побережье, а может, и вовсе подался в другую страну. Однако, несмотря на это, я все равно не могу заставить себя перестать проверять форум жертв насилия в Нью-Йорке и надеяться, что наши пути еще пересекутся. Глава 26 Сегодня мой день рождения. День, который последние пять лет я встречаю в компании незнакомцев. День, в который я особенно остро чувствую свое одиночество. – С днем рождения тебя, с днем рождения тебя, – поет Джесс, когда официант вносит в зал дискотеки торт с горящими свечками. Ее запев мгновенно подхватывает весь зал, и вот уже диджей мастерски миксует танцевальный трек с поздравительной мелодией. Неловко улыбаюсь, изображая удивление, но стоит поднять голову и посмотреть в зал, как меня пробирает панический ужас. Напрягаю зрение, пытаясь разглядеть хотя бы кого-то, но их лица скрыты от меня расписными масками. Страх, уже завладевший моим дыханием, заставляет вглядываться в толпу дальше, неистово переводя взгляд с одной маски на другую в поисках той единственной. Той, которую я вижу, стоит мне только закрыть глаза. – Джен, с тобой все в порядке? – сквозь громкую музыку доносится до меня встревоженный голос подруги. – Ей нужно на воздух, здесь же нечем дышать! Чьи-то крепкие руки подхватывают меня. Я с трудом размыкаю глаза. Джесс – первая, кого я вижу. Я слышу ее вздох облегчения, вижу тревожную улыбку и только после этого замечаю коренастого мужчину с абсолютно лысой головой, но при этом с роскошными длинными усами. – Оставь ее, она очнулась! – командует Джесс, и я снова опускаюсь на мягкие подушки дивана. – Как ты? Я так испугалась, когда ты грохнулась в обморок. Это был ужас. – Я упала? – Да. Я тут тебе такой сюрприз приготовила, специально ездила за этими чертовыми масками… Маски… Вскакиваю, тревожно озираясь по сторонам, но гости дискотеки больше не скрывают своих лиц, все снова выглядит таким же обычным, каким было до тех пор, пока в зал не вынесли торт и не начали громко петь поздравления. – Что случилось? Что это такое было? – Мне показалось, я видела его, – отвечаю я, даже не пытаясь что-то выдумывать. – Эти маски, наверное, я просто перенервничала… – О черт. Черт, черт, черт! – ругает себя Джесс и несколько раз подряд бьет себя по лбу ладонью. – Прости, я не подумала. Я не должна была. Я слишком увлеклась. Прости, я должна была догадаться… – Все хорошо. Мне лучше. Прошло. – Может быть, тогда попробуем еще раз, но уже узким кругом? – виновато улыбаясь, предлагает Джесс, отступая на шаг назад так, чтобы я могла снова увидеть коренастого мужчину и нетронутый торт с потухшими свечками. – Это Амадео, кстати. – Очень приятно, – отвечаю я, наконец, усаживаясь на диване. – Ну так что, попробуем еще разок? – спрашивает Джесс, показывая на торт. Есть мне совсем не хочется, тем более сладкого. Поэтому я молча качаю головой. – Ну хотя бы один маленький кусочек. Сегодня ведь твой день. – Тесс, мы можем увидеться позже, если ты хочешь… – с сильным акцентом говорит Амадео, обращаясь к Джесс. Закатываю глаза, мысленно благодаря себя за то, что не назвала подругу по имени и не разрушила ее красивую легенду. – Да, да… – отвечает Джесс. – Нет, что за глупости. Иди веселись, у нас завтра самолет, оторвись по полной, – предлагаю ей я, вставая с дивана. – Что это значит? Я не брошу тебя, тем более после того, как ты тут грохнулась в обморок. – Это в прошлом. Тема закрыта. Я выпью коктейль у бара и поеду в номер. – Но ведь мы хотели… – вяло протестует Джесс. – Тесс, у нас все впереди. Давай я задую свечки, мы съедим по кусочку и все. Договорились? – предлагаю я ей сделку. Джесс соглашается, и уже через десять минут я, как и планировала, сижу за барной стойкой. Обычно я пью только безалкогольные напитки, потому как для меня важно во время охоты оставаться не просто трезвой, но способной быстро и правильно реагировать на любые изменения. В такие моменты я полна страсти и азарта. Сейчас же я не испытываю ничего, кроме пустоты, а потому позволяю себе расслабиться за бокалом белого вина. Повернувшись спиной к залу, я погружаюсь в свои мысли, и мир вокруг точно сужается до тонкой изящной ножки бокала. Это все, что я вижу, когда чувствую какую-то тень, нависшую надо мной. Резко вскидываю голову, встречаясь взглядом с загорелым мужчиной. Он разрывает зрительный контакт и с серьезным видом занимает стул справа от меня, хотя за барной стойкой сидят всего три человека. «Если ты думаешь ко мне подкатить, то зря теряешь время, – мысленно говорю ему я, возвращаясь к своему бокалу. – Еще пара глотков, и мой праздничный вечер будет окончен. Вот тебе, Дженифер Марсела Рид, и исполнилось тридцать лет, и чего же ты добилась?» Вопрос этот давно звенит у меня в голове, но почему-то именно сейчас, сидя в шумном зале, где со всех сторон гремят колонки и общаться с барменом приходится криком, я слышу его так четко и ясно. Одним глотком допиваю остатки вина, пытаясь проглотить ком в горле. Мужчина, что занял свободный стул справа от меня, внезапно придвигается ближе и твердым громким голосом спрашивает: – Кто тебя обидел, малышка? Брезгливо морщу нос, от такого слащавого и противного «малышка» у меня режет слух. Я заставляю себя повернуться и вновь взглянуть ему в глаза. Это загорелый мужчина с эффектной сединой на висках, при этом на вид ему можно дать не больше сорока. Он смотрит на меня, не выражая ни единой эмоции, точно мой ответ его не интересует вовсе. – Малышка? – прыскаю я, спрыгивая со своего стула. Легкое головокружение заставляет меня стоять на месте вместо того, чтобы эффектно удалиться, как хотелось. Мужчина слегка приподнимает бровь, продолжая внимательно наблюдать за мной с грацией охотника, притаившегося в кустах. – Малышка, серьезно? Я думала, это словечко используют только в дешевых дамских романах. Прости, чувак, но ты не по адресу! – кричу ему я, поворачиваясь на каблуках. В глазах снова резко темнеет. *** Я с трудом открываю глаза, веки тяжелые, точно налитые свинцом. Во рту сухо и противно. В комнате темно, но я вижу, как свет дня сочится в комнату сквозь тонкую щель в портьере. Широко зеваю и вместе с этим тянусь к выключателю. Меня тут же ослепляет холодный свет лампы, что висит над головой. – Что за дрань, – ворчу я, зажмуриваясь и вновь погружая комнату во мрак. Глаза медленно привыкают к темноте, но стоит мне закрыть их, как я снова вижу комнату, в которой нахожусь, в яркой вспышке света. Она слишком большая и богато обставленная: комод с резным ажурным фасадом, зеркало с лепниной, тяжелая хрустальная люстра… Это не моя комната… Но я вспоминаю, что успела разглядеть не только комнату, но и постороннего в ней. Здесь кто-то есть… Сердце пропускает ход. Становится трудно дышать. Здесь кто-то есть! Я в оцепенении. Осторожно, стараясь не шуметь, сажусь на подушках и подтягиваю к себе ноги. С облегчением осознавая, что я полностью одета. Всматриваюсь в то место, где, как мне кажется, я видела незнакомца. Ничего не видно. Мрак. Тяжело сглатываю. Пытаюсь вспомнить, как я здесь оказалась, но ничего не выходит. Все, что я помню, – это неудачная попытка отметить мой день рождения и толпа людей в масках. Маска… одну из них я видела на лице незнакомца, что сейчас должен сидеть в кресле у двери. Может быть, просто показалось? Может быть, это отголосок вчерашнего испуга? Пытаюсь убедить себя в том, что я здесь одна, но побороть растущую внутри панику не удается. Я в незнакомом месте. Не выдержав, я ударяю по выключателю, снова освещая комнату. Мне не показалось. В кресле почти у самой двери в комнату сидит высокий мужчина, одетый во все черное, при этом лицо его скрыто под белой мрачной маской, вселяющей в меня страх. – Кто ты? – А ты не помнишь? – Очевидно же, что нет. – Совсем ничего? – спрашивает он, немного подаваясь вперед. Что-то в нем мне кажется знакомым, но сложно понять что. За эти три дня я перезнакомилась с таким количеством мужчин, что мне и не вспомнить. Может быть, это один из обманутых решил мне отомстить? – Где я? – У меня в гостях. Тебе не нравится? – В гости приходят по собственной воле, я же здесь… – Ты можешь уйти в любой момент, я никого не удерживаю силой, – он снова откидывается на спинку своего кресла, после чего указывает рукой на дверь. – И поэтому ты скрываешь свое лицо под этой уродливой маской? – спрашиваю я, чувствуя, как панический страх, все это время сковывавший меня, ослабляет свою хватку. Я снова могу дышать: ровно и спокойно. – Да, я забыл, что ты до потери сознания боишься масок, – отвечает он. – Это венецианская маска Баута, для одних она символ защиты, а другие связывают ее с чудовищем из детских сказок. Он, наконец, снимает эту чертову маску, и я вижу его лицо: загорелая кожа, нависшие брови, четкая линия подбородка и волосы… седые на висках и темная, почти черного цвета челка, зачесанная назад. Незнакомец у барной стойки! – Теперь лучше? – спрашивает он. – Узнала? – Нет! – Хорошо, давай попробуем снова. Как тебе зовут? – Допустим, Марсела, и что из этого? – Красивое имя. А главное – идеально тебе подходит. Воинственная значит.