– Мерида, – Кевин прерывается на смех. – Перестань, я правда и сам был бы только рад… – Ну это мы сейчас и проверим. Мне нужна твоя помощь. – Что на этот раз задумала очаровательная мисс Дрю2? – Мне нужно, чтобы ты проверил одного человека. – Ты, верно, хочешь, чтобы я в скором времени составил тебе конкуренцию. Сразу скажу: маг из меня точно не получится, харизма не та. Я снова улыбаюсь. Кевин, пожалуй, единственный, кто ни разу не осудил и не высмеял мой путь. – Проверь, пожалуйста, имя Клэр Уотсон. – Проверю, – тянет он, и я представляю, как он зажимает плечом телефонную трубку, записывая имя на отрывном листке. – Снова напала на след громкой сенсации? – Ты же знаешь, слава меня не интересует. – Знаю, но ты не думай только о себе. Я вот, например, очень тщеславен. – Буду иметь в виду. На мгновение мы снова замолкаем. Неловкие паузы в разговоре для нас, точно отдельная форма терапии. Ты знаешь, что можешь говорить и быть услышанным и понятым, но вместо тысячи слов выбираешь тишину. Громкую. Звенящую. – У тебя все хорошо? – спрашивает он. – Если хочешь, я могу приехать. – Все отлично, не беспокойся. А у тебя? – Все по-старому. Все еще хожу в статусе завидного холостяка. – Эх, а я уже надеялась получить приглашение на свадьбу. – Хоть завтра при условии, что ты согласишься стать миссис Дорр. – Перестань, это не тема для шуток. – А я не шучу, ты же знаешь. – Знаю, – выдыхаю я, чувствуя, как на смену легкости в разговор просачивается боль старых обид и недомолвок. Продолжая прижимать к уху телефон, я закрываю глаза. Интересно, где оказалась бы я сегодня, если бы много лет назад ответила на предложение Кевина. Если бы то, если бы се… У меня был выбор, и я его сделала. Я выбрала Ника. – Может быть, сходим на неделе поужинать? Мы оба знаем, какой смысл он вкладывает в это простое предложение. А еще мы оба знаем, что его желаниям не сбыться. Никогда. – Буду рада. – Отлично. Я позвоню. Я нажимаю отбой, в противном случае этот разговор может длиться часами. Глава 5 Сообщение от Кевина приходит уже во вторник утром. На экране высвечивается его имя – и этого оказывается достаточным, чтобы я улыбнулась. На меня это так непохоже. Я представляю, как Кевин после нашего разговора меняет свои планы и засиживается на работе допоздна, только чтобы выполнить мою просьбу. Я открываю сообщение. «Доброе утро, Мерида. Поскольку имя – это единственное, что ты сказала, мне сложно понять, кого именно ты ищешь: пенсионерку из Бронкса, учительницу начальных классов из Стэнфорда, медсестру из Бостона, малышку, которой сейчас чуть больше года, а может быть, и вовсе умершую оперную звезду? В любом случае высылаю тебе файл с фотографиями и другими данными. И помни, я рискую ради тебя карьерой! До встречи». В приложенном файле пятнадцать лиц, но среди них нет того, что я ищу. Смотрю перед собой и взгляд снова упирается в профиль убийцы. Я приступила к составлению психологического портрета возможного убийцы час назад и теперь знаю о нем уже многое, если не все. Первой характеристикой в моем списке значится тщеславие. Человек, спланировавший такое ужасное убийство, совершенно точно искал славы, в противном случае для расправы он выбрал бы куда более консервативный способ, например отравление или старый добрый передоз. Во-вторых, убийца долгое время должен был играть вторые роли, быть серым и неприметным. Это должен быть нереализованный в профессиональном и личном плане человек, или, как я написала на доске, неудачник. В-третьих, у него должен быть опыт общения с собаками, и не какими-то, а бойцовскими. Рокки – американский питбультерьер, собака, которая внушает страх даже на расстоянии. И все же убийце удалось не просто подойти, но и заслужить доверие пса, и вместе с этим заставить воспринимать истинного хозяина как врага. В-четвертых, и этот пункт вытекает из предыдущего, у убийцы должен был быть не только доступ к собаке, но и место, где он мог бы проводить свои обучающие манипуляции, конечно, при условии, что собаку не подменили. Но я все же полагаю, что Рокки это Рокки, а значит, для выработки нового рефлекса собаке потребовалось бы время: не меньше пары недель, а то и месяца. В-пятых, Пол Моррис – совершенно очевидно, что именно он был целью этого убийства, – должен был представлять какую-то угрозу для убийцы. Все эти пункты вместе помогают мне сузить поиск нужного мне человека до самых близких Полу Моррису людей. А потому от его портрета, размещенного рядом с профилем убийцы, в разные стороны расходятся стрелки, соединяющие его с членами весьма интересного семейства Моррис. Пол лишился родителей в возрасте пяти лет, и только через два года обрел новый дом в семье преуспевающего врача, владельца частной клиники пластической хирургии – Коллина Морриса. Мне удалось найти о нем немало хвалебных статей, массу положительных отзывов восторженных клиентов клиники «Обновление», но рекомендации обрываются в 2017 году, из более свежей прессы и отзывов на форуме я вычитала о финансовых трудностях и как минимум о двух судебных исках от недовольных клиенток. Однако, несмотря на это, Коллин Моррис продолжает жить на широкую ногу и два дня назад на своей странице в соцсетях выложил фото с супругой на борту частного самолета с символической подписью: «Мы заслужили этот отдых в раю». И хотя для этого снимка его моложавое холеное лицо растянулось в неестественно широкой улыбке, его супруга – Лилибет Моррис, одетая в глухое черное платье, продолжила смотреть в камеру не просто сдержанно, но даже с некоторой тоской. Едва ли это была ее идея поехать отдыхать в Мексику, спустя всего два месяца со дня смерти приемного сына и блистательного пианиста, чьим бессменным директором она была последние шесть лет. Не выглядит опечаленной на выбранном мной снимке и приемная сестра Пола – Гвен. Надев стильные фартуки с фирменным логотипом «Симфония», она вместе с мужем – Дамианом Агилар – буквально вчера открыла двери маленькой уютной пекарни в Центральном Квинсе. А ведь еще в июле, сразу после похорон Пола, в одном из интервью женщина уверяла журналистов в том, что жизнь для нее утратила всякий смысл, а чувство вины и несказанные слова любимому брату теперь всегда будут душить в ней любые вспышки радости и веселья. И тем не менее каких-то шестьдесят дней спустя она не просто улыбается, а светится от счастья. «Я воплотила мечту, к которой шла всю свою жизнь» – символично подписала она фотографии со дня открытия пекарни. Был у Пола и приемный брат – Джейкоб. Однако найти информацию о нем оказалось весьма непросто. Мужчина не ведет никаких социальных сетей, что в наше время кажется уже подозрительным, не мелькает в прессе, даже во время прощальной службы он тихо стоял в стороне, а позже категорически отказался от любых контактов с журналистами. И все же мне удалось найти его фото из университетского альбома – выпуск 2005 года по специальности «доктор стоматологической хирургии». Последним членом семьи, фотографию которого я прикрепила на доску, стал родной брат главы семейства – Эдвард Моррис. О его личной жизни ничего не известно, при этом он довольно часто появлялся на снимках рядом с Полом и охотно давал комментарии журналистам. Так, в одной из ранних статей о восходящей звезде в мире классической музыки упоминалось, что именно Эдвард Моррис разглядел в приемном сыне брата музыкальный талант и это он, а не приемная мать долгое время сопровождал юношу на все концерты и музыкальные конкурсы. Я по очереди смотрю на каждого члена этой семьи, после чего подхожу к доске и черным маркером рисую рядом квадрат, в который вписываю имя таинственной и, скорее всего, несуществующей Клэр Уотсон. Какую роль в этой истории играешь ты? Действительно ли тебе угрожает опасность? *** Она стучит в двери моего офиса ровно в семь вечера, как и было назначено. На этот раз уже гораздо увереннее, чем в день нашего знакомства, и, не дожидаясь моего приглашения, входит в комнату. – Добрый вечер, в вашем сообщении вы сказали, что у вас есть какие-то важные новости, – сразу переходит к делу моя гостья, скрывающаяся под именем Клэр Уотсон. – Вам удалось разобрать его послания? – Скорее я пыталась разгадать ваши. Девушка настороженно щурит глаза, но не спешит обрушиться на меня с вопросами. Ее пухлые пальцы напряженно сжимают ремешок сумки, словно перед ней стоит грабитель, который застал ее врасплох. – В этот кабинет приходят не просто для общения с мертвыми, сюда приходят для того, чтобы облегчить свою душу, обрести покой, сказать правду, – на последнем слове я делаю ударение, внимательно наблюдая за реакцией, но лицо моей гостьи, словно неподвижная маска. – Ничего не хотите мне объяснить? – Вы все еще думаете, будто я обманула насчет угрозы для моей жизни? – спрашивает она, конвульсивно сглатывая. – Хорошо, я скажу это еще раз. Я считаю, что вполне могу стать следующей жертвой, и, знаете, что самое ужасное, иногда мне всерьез хочется, чтобы этот ублюдок перестал играть со мной в свои чертовы игры и уже закончил эту пытку! Она громко шмыгает, хотя я не вижу на ее лице ни слезинки. Опустив голову, она упирается взглядом в пол, едва заметно раскачиваясь. Может быть, она просто одержимая? Психически нездоровая фанатка – не самый редкий вид. И все-таки мне хочется верить, что я не зря провела несколько часов перед доской, составляя возможный профиль убийцы. Где-то глубоко внутри мне искренне хочется верить как в то, что смерть Пола Морриса не была случайностью, так и в то, что этой молодой женщине, кем бы она ни была, в действительности может угрожать смерть. Ведь если все это ложь, плод воображения, у меня нет дела. У меня нет ничего. Я снова просто скучающий медиум. – Как ваше имя? – У вас провалы в памяти? – ровным голосом спрашивает она, не поднимая головы. – Не псевдоним для мотеля, который можно использоваться для тайных встреч с любовником, а то, что написано в ваших документах? Вскинув голову, она пронзает меня взглядом. – Вы за этим меня пригласили? – Не совсем, как я и сказала, мне удалось выйти на связь с Полом и узнать кое-что важное. Похоже, вы были правы, и его смерть не была несчастным случаем. Она взволнованно поднимает глаза куда-то вверх. Я уже давно привыкла к тому, что большинство моих пациентов почему-то считают, будто души усопших не испытывают больше земного притяжения, а потому непременно болтаются где-то под потолком. – Что он вам сказал? Он знает, кто это сделал? – спрашивает она, продолжая бегать глазами по комнате. – Правда за правду. Здесь только так, – говорю я, разводя руки в стороны. Она упирается взглядом в мои раскрытые ладони, а после – на браслеты, что с мелодичным перезвоном скатываются с запястий вниз. Мы обе молчим, словно проверяя друг друга на прочность. – Меня зовут Эми, Эмили Стивенс. И я не хочу, чтобы кто-то узнал обо всем этом. – О том, что вы пришли к медиуму, или о том, что вы считаете смерть Пола Морриса убийством? – И то и другое, – говорит она, поджимая губы. – Теперь вы расскажите, что он вам сказал? – Вы представляете интересы кого-то из семьи Моррис? – продолжаю я, точно не слышала ее вопроса. – Нет, что вы, – с губ Эмили срывается нервный смешок. – Они меня и слушать не стали бы. Для них смерть Пола – это все равно что счастливый лотерейный билет, и они не станут подвергать сомнению свою удачу. ***