– Отрабатывали карму нелюбви, – крикнула из кухни Рина. – Цветок схватил Альберта Кузьмича за хвост, – сообщил Иван. – Ему это нравится, все в порядке, – отмахнулась Надежда Михайловна. – Кто в восторге? – уточнил мой супруг. – Кот или… э… Обжор? – Оба, – ответила Ирина Леонидовна, входя в столовую с большой кастрюлей, – сейчас все объясним! И тут послышалось шуршание, я посмотрела туда, откуда шел звук, увидела парящего таракана, заморгала… А Рина нежно пропела: – Машенька прилетела. – Брр, – вздрогнула Бровкина. – Надя! Вспомни про карму, – напомнила Рина. – Да, да, – потрясла головой Надежда Михайловна, – я люблю Машеньку, Аленушку, Иванушку. Иван Никифорович нахмурился. – Кто они такие? – Сейчас объясним, – пообещала Бровкина. – В деталях и подробностях, – добавила Рина. – Мы ненадолго заглянули, – тут же дал задний ход мой муж, сообразив: если Ирина Леонидовна начнет объяснять «в деталях и подробностях», то он на службе только через неделю появится. – Ну, тогда вечером поговорим, – согласилась Рина. – Лучше сейчас, – воскликнула я, – после рабочего дня мы устанем, спать захотим. – Хорошо, я коротенечко, – пообещала свекровь, – жуть, как боюсь бабочек, а при виде тараканов испытываю ужас. Вот ничего с собой поделать не могла. Но когда я увидела, что прусак способен летать… Вообще чуть разума не лишилась. Два моих кошмара в одном насекомом объединились. Тань, ты чего-нибудь боишься? Можешь назвать свой самый страшный страхолюдский страх? – У меня их целый список, – ответила я после короткого раздумья. – Самый жутко ужасный назови, – потребовала Рина. – Как представлю, что осталась одна, а вас нет, – призналась я, – хожу по квартире, а никого рядом. Вещи на месте, а люди исчезли… Ирина Леонидовна вскочила, бросилась ко мне, обняла и сказала: – Такого никогда не случится, я всегда буду рядом, постоянно. И Ваня, и Надя, и «кабачки», и Альберт Кузьмич. Мы не умрем. Вернее, тела скончаются, а души отправятся на небеса и станут жить вместе! – Вам с Иваном Никифоровичем работа и там найдется, – решила меня утешить Бровкина. – Какая? – с неподдельным интересом осведомился мой муж. – Кто-нибудь что-нибудь в райском саду сопрет, – пояснила Надежда, – ангелы подерутся, перья друг у друга из крыльев повыщипывают. – Понятно, что мы с Таней не будем зря хлеб жевать в Царствии Небесном, – развеселился Иван Никифорович, – но пока мы еще на земле, объясните, кто такие Иванушка, Аленушка и Машенька? Глава тридцать третья Ирина Леонидовна заговорила со скоростью лазерного принтера, в который только успевай чистую бумагу подкладывать. Первые минут пять я старалась понять, почему Рина воспылала нежным чувством к прусакам. А потом все мои силы, моральные и физические, ушли на то, чтобы не расхохотаться. Моя свекровь и Надежда считали, что в квартире появилась всего одна-единственная летающая пакость. – Мы подумали, что таракашечки проводят лето в Японии, а на зиму улетают на Мадагаскар, – объяснила Рина. – Странно, что они выбрали в качестве дачи Страну восходящего солнца, – сдавленным голосом произнес Иван Никифорович, – почему не приземлились во Франции? Там производят прекрасное вино, коньяк, да и сыр у них отменный. – Они не пьют, – отрезала Рина, – стая путешествовала долго, путь неблизкий. Один таракаша отбился от компании, устал, захотел есть и влетел в нашу квартиру. Представляете ситуацию во всех деталях? Маленький, беззащитный Иванушка решил отдохнуть, поспать, поесть, ничего дурного не делал. А мы на него накинулись! Каково ему? – Крылатую нечисть звать Иваном, – осенило моего мужа, – он мой тезка. – Да, – подтвердила Рина. – Вообще-то самолеты в Токио из Лондона, Европы и США летают через Сибирь. И для тараканов такой путь короче, – продолжал супруг. Я наступила под столом ему на ногу. Иван Никифорович опомнился и добавил: – Хотя у прусаков наверняка есть свои мысли по поводу маршрутов к местам зимовки и летнего обитания. Я схватила со стола салфетку, прикрыла ею нижнюю часть лица и стала изображать, что вытираю губы и подбородок. Очень не хотела, чтобы все поняли, что я погибаю от смеха. Но, несмотря на это, слушала Рину, а та продолжала. Один враг в апартаментах неприятен. Но Надя и Ирина Леонидовна поняли: нелегальных эмигрантов трое! Вот тут они решили, что надо выпить чаю со свежеиспеченными булочками, набраться сил и ринуться в бой. Во время трапезы Надежда постоянно щелкала пультом телевизора и на каком-то из каналов наткнулась на интервью нейропсихолога, специалистки по разбору и сбору мозга, основательницы направления бодрости ума и ног, на герцогиню Екатерину Волконскую-Долгорукову-Оболенскую… – Ух ты, – пробормотал Иван Никифорович. Рина никак не отреагировала на возглас сына, она продолжала говорить. И мы узнали, что ей и домработнице повезло, они успели в последний момент присоединиться к платному прямому эфиру, который проводила специалистка по разбору-сбору мозга. Урок длился пятнадцать минут, потому что на шестнадцатой человек перестает воспринимать умную, подчеркиваю, умную информацию. – Мы как будто заново родились! – воскликнула Надя. – Две тысячи участников! Все в восторге! У меня перевернулось сознание! – Да, да, да, – твердила Ирина Леонидовна, – первое правило. Все беды от ненависти. Если мы к кому-то плохо относимся, то наши мысли летят к объекту, отражаются от него, мчатся назад, и тюк, прямо в лоб тому, кто выпустил отрицательную энергию. Почему человек болеет? Из-за ментальных ударов, которые сам отправил в мировой космос. Прилетит ему обратно. Это закон мяча. Ударили им в стену, а он быстро к спортсмену несется. Любить надо всех! – Даже тараканов? – уточнил Иван. – Их в особенности, – заявила Надя, – в первую очередь нужно любить того, кого до обморока ненавидишь! – Интересно, – сказал Иван Никифорович, – а как достигнуть сего дзена? – Понять, что таракан несчастен, пожалеть его, – объяснила Рина, – и записать в тетрадь свои мысли. Я так и поступила. Сейчас прочитаю. Свекровь поспешила к буфету, вынула блокнот и принялась декламировать: – Таракана никто не любит. Его все гонят, травят. Он… Надежда всхлипнула. – Ой, бедный. А мы сковородкой несчастного лупить хотели. – Таракан в тяжелых трудах зарабатывает себе на жизнь, – нараспев произнесла Рина, – короток его век. А я его хочу убить. Кто я после этого? – Еще герцогиня велела дать тем, кого мы терпеть не можем, ласковое имя, – не умолкала Ирина Леонидовна, – можно ли ненавидеть Иванушку? Нет! А Ваньку-дурака запросто. – Мы решили дружить с мадагаскарскими летунами, – сказала Надя, – и тут… Ой, Ирина Леонидовна… Еще один! Обжор! Я посмотрела на подоконник, где с самым довольным видом сидел Альберт Кузьмич, часть хвоста которого находилась внутри одного красного плода Всежора. А второй фрукт разинул пасть и схватил крылатого таракана. – Колбаска! Лакомство! – закричала Рина. Надя бросилась на кухню, притащила темную палочку и положила ее на пол. – Мяу, мяу, – занервничал кот, сделал резкое движение задними лапами, спрыгнул на пол и мигом слопал угощенье. Рина схватила кота, Надя подняла его хвост и начала водить им по «фрукту», который только что слопал таракана. – Что вы делаете? – спросила я. – Обжоре нравится жевать котика, – пояснила Рина, – а британец в восторге от этой процедуры. – Обжор меня за палец схватил, когда я попыталась первый раз освободить Альберта Кузьмича. Больно растение не делает, ощущение, как при массаже, но таракану от него плохо, – подхватила Надя. – Мы показываем котику колбаску из утиной грудки. Альберт Кузьмич выдергивает хвост, потому что мечтает заполучить вкусняшку, и спрыгивает за ним. Я потом с помощью его хвостика открываю западню, куда попал… э… Иванушка, Алешенька, Машенька уже на месте… Настенька! Вот эту мы так назовем. – Надя щипцами достает несчастное любимое насекомое и опускает его в контейнер для перевозки. Вот и все! Вопросы есть? – добавила Рина. – Один остался, – признался Иван, – как вы определяете пол летунов? – Те, что безумно красивые, – женщины, остальные парни, – заявила Надежда. Я подняла руку.