На следующий день ветер стих. Было ясно и прохладно. Чайки с криком кружили над островом. Море оставило на берегу кучи морской травы и пузырящейся пены. Эллен сидела на ступенях крыльца фру Ланге и чистила картошку, когда открылась дверь в соседний домик. Оттуда выбежал один из рыжих близнецов. Второй, как обычно, появился секундой позже, будто они были связаны одной веревкой. Догнав брата, он набросился на него, как в борцовском поединке. К ним быстро подошел Рубен. Он разнял дерущихся, привычно надавал обоим тумаков и вернулся в дом. — Они совсем бешеные, когда нет Катрин, — пробормотал он, проходя мимо Эллен. — Кстати, ты ее не видела? Девушка подняла взгляд от ведра с картошкой. — Катрин? Со вчерашнего вечера — нет. А она не на кухне персонала? Рубен покачал головой. — Вчера она не пришла домой после работы у шефа. Он пошел к себе и закрыл дверь. Двойняшки ревели и ругались; вскоре они снова затеяли драку, плюясь и шипя, как дикие коты. Эллен почувствовала комок в животе. Оставив картофельные ведро, она поднялась к Иону. Тот брился перед маленьким настенным зеркалом над комодом. После ссоры в пещере они почти не разговаривали. — Катрин пропала, — сказала Эллен. Он опустил бритву и повернул к ней намыленное лицо. — Пропала? — Да. Рубен сказал, что она не пришла домой от Хоффмана вчера вечером. Ион сполоснул бритву над раковиной. — Что нам делать? — спросила Эллен. — А что тут сделаешь? Она, может быть, скоро придет домой… Тон у него почти безразличный, подумала Эллен. — Сегодня вечером я не пойду к нему, — решительно сказала она. — Тогда Хоффман пришлет сюда Модде и Вилле. А они не станут с тобой цацкаться. Это будет что-то посильнее той плюхи, которую я тебе дал. — Ну нет, я туда не пойду! Ион снова повернулся к ней. Было такое впечатление, что все это его забавляет. — Ты думаешь оказать сопротивление Хоффману? Я сделал это, когда был здоровым сильным парнем. А теперь посмотри, что со мной. — Он показал бритвой на свою больную ногу. — Что же мне делать? — Что угодно, кроме как сопротивляться. Пусть он решает. Он любит принимать решения. Плевать он хотел на деньги от контрабанды водкой. Плевать ему на то, что он никогда не вернется к нормальной жизни. Пока у него есть власть, он доволен. И это касается всего, любой проклятой мелочи в здешней жизни. Так что, бога ради, не сопротивляйся. Сделай как Мэрта. Я презирал ее, когда она стала подстилкой Хоффмана, и наговорил многое, о чем сейчас жалею. Но она оказалась умной — и поэтому выжила. Эллен смотрела на него с ужасом. — Ты имеешь в виду, чтобы я тоже стала… — Она замолчала. — А кто же иначе? Думаешь, он соблазнился бы моей мамашей? Или бабами из вдовьего домика? Или старухой Сабиной? Теперь, когда Катрин пропала, ты — единственная молодая женщина на острове. 28 — Мы обнаружили двести литров спирта в десяти ящиках в курятнике Панамы-Бенгтссона, — сказал довольный комиссар Нурдфельд, — накрытых соломой, поверх которой лежали только что снесенные яйца. — Бедный парнишка! — вздохнул Нильс. — Грести на лодке с тяжелым грузом от верфи Варвет-Кюстен до поселения подбирал… — И лишиться всего на следующий день… — Нурдфельд ухмыльнулся, достал потухшую сигарету из пепельницы, зажег ее и медленно покачал головой. — Да, печально. Парень еще мелкий, так что позднее им займется Комиссия по делам несовершеннолетних. Но Бенгтссон находится в предварительном заключении, и его дело будет рассматриваться полицейским судом в четверг. Надеюсь, мы сможем из него что-нибудь вытащить. До сих пор он оставался таким же глухонемым, как его сын. Но у нас есть свидетельские показания шкипера лодки, выгружавшего водку. Вы уверены, что это он? Было же темно. И вы малость выпили… — Нурдфельд наклонился вперед над письменным столом и впился взглядом в Нильса. — Я узнал его. Кепка с козырьком… Комиссар раздраженно махнул сигаретой. — Половина жителей шхер носит кепки с козырьком. Вы видели, какой фирмы? — Нет, конечно. Но я узнал его по телосложению и движениям. Нурдфельд хмыкнул. — А лодка? Вы видели, какой она модели? — Нет, было слишком темно. Но я уверен, что это в ней я плыл в Бронсхольмен. Не так много найдется похожих лодок. — Хм… Да, если есть такая быстрая лодка, как та, что на карантинной станции, то есть и искушение для ее шкипера. Скорее всего, он делает то же, что и другие в шхерах, — отправляется к какой-нибудь плавучей базе в международных водах… Надо осмотреть ту лодку; может быть, найдем какие-то следы. Но это непросто. Мы не знаем, в какое время шкипер обычно прибывает в город, и нам нужно разрешение доктора Кронборга на посещение острова. — Мне надо было брать его с поличным, — с сожалением сказал Нильс. — Глупости. Вы были в одиночестве, безоружны и не при исполнении. Это было бы безумием. Большинство контрабандистов — безобидные любители, но не все. Вы сами сказали, что у одного из них был револьвер. Вы можете его описать? Нильс дал описание. — А грузовик? — Выглядел жалко. Вымазан красноватой глиной. Регистрационный номер начинается на О22. Две последние цифры были не видны. Нурдфельд вздохнул. — Но, — продолжил Нильс, — если это был тот же автомобиль, что чуть не наехал на Мольгрена, то последние цифры семь и три. — Что-то я не понял… — Дорожного констебля Мольгрена чуть не задавил наглый водитель грузовика. Машина была такой грязной от красноватой глины, что он смог разглядеть лишь последние цифры номера — семерку и тройку. А может быть, восьмерку, Мольгрен не был уверен. Но я — за тройку. Потому что номер О2273 зарегистрирован за грузовиком марки «Форд», а владеет им фирма «Перевозки Юханссона» в районе Хюлтманс-Хольме. Комиссар Нурдфельд просиял. — Отлично, Гуннарссон! Этот факт заслуживает проверки. Точно. Возьмите с собой двоих. И табельное оружие. * * * Хюлтманс-Хольме был довольно новым районом города. Расположение между рекой и железнодорожной станцией ветки Бергслагсбанна сделало его базой для всех возможных видов транспорта. Здесь находились склады многих предприятий, здесь стояли хранилища угля и леса, мастерские и фабрики. Машина полиции свернула с длинной, прямой улицы Мортен Краков на перпендикулярную улицу. — Вот здесь, — сказал Нильс. Констебль в форме затормозил у высокого забора. — Заверните за угол и встаньте там, — распорядился Гуннарссон. Полицейский сделал, как ему было велено, и Нильс вышел. — Подождите здесь, — предложил он. — Хочу сначала сам осмотреться. Я позову вас, если понадобится. Забор огораживал большой двор, выложенный булыжником, и несколько построек — сараев для лошадиных повозок, перестроенных под гаражи. На дворе стояли грузовик и две почтовых машины поменьше. Грузовик был крупнее, чище и новее, чем тот, что Нильс видел на верфи Варвет-Кюстен. В его кабину собирался влезть молодой мужчина — но остановился, когда Нильс помахал ему. — Эй! Постойте! Я ищу Исидора Юханссона. — Шеф в конторе, — ответил мужчина, кивая в сторону двери подальше. Он сел в грузовик, завел мотор и выехал через ворота. Нильс постучал в указанную дверь. Грубый голос предложил ему войти. В комнате с вертикальными балками и стенами из неструганого дерева за столом сидел мужчина с телефонной трубкой в руках. У него была крупная квадратная голова с голой макушкой.